Книга Мистика русского православия - Роман Багдасаров

Расплывчатость представлений о новициате (испытательном сроке) запорожцев — прямое следствие их легендарной доблести. Английский посол Клавдиус Рондо доносил, например, лорду Гаррингтону о семи годах, по истечении которых соискателя якобы могли записать в число испытанных товарищей. Существование на казацком пути — «Днепре-Славуте»/ «ДншрГбратЬ) — девяти порогов: Кодацкого, Сурского, Лоханского, Звонецкого, Ненасытицкого или Дед-порога, Волниговского или Внук-порога, Будиловского, Лишнего и Вольного, непосредственно связанных с названием ордена, дали повод к возникновению предания об их последовательном преодолении новиком. Последний порог иногда называли «Гадючим», что указывает на древний инициатический символ Змея, которого должен одолеть витязь. Кроме того, цифра 9, соответствующая числу ангельских сил в Небесной иерархии, обозначала девять стадий богоуподобления, которые проходил сичевик на своей воинской стезе.

214 _

На интересные размышления наталкивает символическая акцептация чисел, отражающих сакральную гидрографию: 6 забор84 — Волоши-нова, Стрельчья, Тягинская, Воронова, Кривая и Таволжанская; 7 камней — Богатыри, Монастырко, Корабель, Гроза, Цапрыга, Гаджола, Разбойники и 24 острова — Великий, Романов, Монастырский, Становой, Козлов, Дубовый, Перун, Лантуховский, Гавин, Хортица и др.

«Чтобы кандидату быть признанным за истинного козака, — рассказывал Пьер Шевалье в 1663 году, — ему должно было переплыть днепровские пороги и, следственно, побывать на Черном море, подобно тому, как мальтийские кавалеры для достижения высшего звания в своем ордене обязаны участвовать в своих караванах, т. е. сражаться на галерах против неверных».

Исследователи обращают внимание на практическую труднои-сполнимость каждым новиком спуска через днепровские пороги. Трудность и длительность данного предприятия не подлежат сомнению, хотя есть примеры, когда желавшие приобщиться к запорожской вольнице подобный путь проделывали. Смысловой акцент ставился не столько на спуске вниз по Днепру как таковом, сколько на участии в военных действиях против «неверных», ради которых запорожцы, собственно, и выходили в Черное море.

Молодечество

От разделения на «батьков» и «сынков», исходящего не из возраста, а из срока службы, следует отличать институт молодечества85, соответствовавшего Tirocinium, Juvenes86 и в конечном итоге пажескому званию. Если взрослый воин-испытуемый проверялся в готовности носить гордое имя «рыцарь», то юноша, принятый на содержание, специально обучался les trois metiers des armes87: «Богу добре

_215

молитись, на кош рип'яхом сидгги, шаблею рубати i вщбиватися, i3 рушнищ влучно стршяти i списом добре колоти». Об этом поется в казацкой песне:

Ой, батьки, збирайте дружину.

Ходил врага бити;

Бертъ i малу дитину,

Щоб знала, як вражого сина лупити.

Названия молодые люди, молодь происходит от древнерусского названия «молодшей» дружины. Прослеживая ступени инициатиче-ской лестницы, можно обнаружить, что термин «молодик», «молоец» («питающийся молоком») указывает на непосвященность: «Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец; твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла» (Евр. 5: 13). За словом «молодечество» неслучайно закрепилось значение удальства и отваги: кандидат в низовые рыцари (в более ранний период — младший дружинник) должен был не просто выслуживать свои годы, но именно молодечествовать, демонстрируя удаль, требуемую для повышения статуса.

Сравнивая воинское братство с монашеским, можно заметить, что звание молодика, который вел целомудренный образ жизни, соответствует чину послушника. Группу juvenes выделял среди хаттов ещё Тацит, сообщая, что у этого германского племени юноша считался воином с полнотою гражданских прав только после убийства противника. Сходных взглядов придерживались южнорусские казаки, которым, как сказано в повести «Тарас Бульба», «было стыдно и бесчестно думать о женщине и любви, не отведав битвы».

Пройдя боевое крещение «Духом Святым и огнем» (Мф. 3: 11), выказав подобающую рыцарю удаль, молодик, в замечательнодвойственном смысле этого слова, облекался волей. Далее он свободен был либо проститься с ней, нанявшись в реестровые казаки, либо, порвав все связи, записаться в курень, стать тем, кого «весь мир не достоин» (Евр. 11: 38).

Вызов на герць (поединок перед сражением).

Гравюра Ю. Шублера с картины А. Кандаурова. 1895

Жизнь после смерти

Ритуальная смерть посвящаемого и его воскрешение в новом качестве по рыцарскому обряду вполне сопоставимы с торжественной встречей нового запорожца в курене, где ему предстояло служить. Если молодого кандидата1 в рыцари укладывали в постель, покрывали белым саваном — в знак его смерти для скверны мира сего, а в масонском ритуале инициант ложился в символический гроб, то нечто подобное имело место и среди сичевиков, принимавших нового брата. Собрав казаков, куренной атаман отводил кандидату место в три аршина длиной и два шириной, разъясняя: «Ось To6i i домовина2, а як помреш, то зробимо ще коротшу».

Приобщение к рыцарскому братству сопровождалось переменой имени и внешнего облика. После инициации запорожец получал «новое имя» (Отк. 2: 17), которое имело брутально-вызывающий характер: Гныда, Пивторыкожуха, Непыйпыво, Нейижмак, Сэмы-Палка, Нэ-Рыдай-Мене-Маты, Лупынис, Шмат, Шкода, Часнык, Лысыця, Ворона, чем демонстрировалось полное презрение к «миру

От лат. candide или candidus — чистый. Гроб (укр.).

— 217

сему», который покидал член ордена. Низенький человек сразу мог рассчитывать на кличку Махина, высокий — на Малюту, висельника удостаивали имени Святоша, хмурого — Держыхвист-Пистолэм. Вопрос о том, каким способом индивидуальная характеристика, заключенная в прозвище, могла заменять фамилию, должен был, казалось, пробудить любопытство исследователей. Однако советская историография упорно отрицала ритуальный смысл переименования, сводя все к «естественному стремлению беглых крепостных обезопасить себя от возможных преследований со стороны их бывших владельцев и властей». На запрос России или Польши, нет ли в Сичи какого-нибудь Иванова или Войновича, запорожский Кош уведомлял, что таких лиц в Сичи нет, а есть Задерыхвист или Рогозяный-Дид, прибывшие около того времени, о котором запрашивали чиновники.