Книга Тевтонский орден - Вильям Урбан

Генрих фон Плотцке большую часть прожитой жизни (полсотни лет!) мечтал о такой возможности. В его распоряжении находилось восемьдесят рыцарей и несколько тысяч ополченцев. Если удача не отвернется от него, он сможет разбить вторгшееся войско и, возможно, убить или пленить их короля.

Витенис также верил в удачу, но он понимал, что она благосклонна лишь к умелым и отважным воителям. Когда он увидел приближавшееся войско христиан, он приказал строиться для битвы на холме, за импровизированной стеной из деревьев и изгородей. Он, должно быть, решил, что христиане не решатся наступать на укрепленную позицию, а если дело дойдет до осады, у него есть угнанный скот, чтобы кормить своих людей, в то время как у христиан не могло быть с собой много припасов.

Фон Плотцке разгадал замысел врага, и хотя предпочел бы более подходящее для своей кавалерии поле битвы, он был готов сражаться в пешем строю. Гунтер фон Арнштайн – наверное, самый отважный рыцарь из своего поколения – получил приказ «прощупать» оборону язычников. Пробная атака была отбита, причем от сорока до шестидесяти человек были убиты, однако Гунтер изучил расположение и количество вражеских войск. Выслушав доклад Гунтера, фон Плотцке отдал приказ об общей атаке.

Поэт-крестоносец описывает нам волнующую сцену: когда христианские воины приблизились к позициям врага, они услышали вопли женщин и детей, зовущих своих родичей из прусского ополчения, ответные возгласы прусских воинов, крики людей, идущих в жестокую битву. Эту летопись, должно быть, не раз читали вслух в трапезной, как было принято во время еды, чтобы наставлять в добродетели рыцарей и их оруженосцев. Такие пассажи, подчеркивающие рыцарские деяния, отвагу, справедливость, милосердие к несчастным и служение церкви и Деве Марии, дают нам возможность заглянуть во внутренний мир рыцаря-крестоносца. К сожалению, у нас отсутствует литовский эквивалент этой хроники. Языческие источники традиционно были устными, а не письменными, и они почти пропали для нас.

Когда христианское войско построилось для штурма, Витенис разглядел знамена своих противников и понял, с кем он столкнулся. Он знал, что успех на поле боя зависит не от числа, а от умения. Глядя на яркие знамена кастелянов и знамя гроссмейстера – черный крест на белом поле,– хорошо осведомленные язычники поняли, что им противостоят лучшие из тевтонских рыцарей. Поэтому, как только атака началась, наименее отважные литовцы (или, по крайней мере, наиболее здравомыслящие и благоразумные) начали ловить своих лошадей и торопливо бросились в бегство. Тем временем пленные женщины, вырвавшись из своих пут, устроили сумятицу в тылу. Витенис исчез и спасся, в то время как тысячи его сторонников пали в завязавшейся битве. Христиане захватили почти три тысячи лошадей, тысячи мечей и копий, освободили пленных и вернули все награбленное литовцами. В плен попал канцлер Витениса. Один из летописцев сложил гимн этой победе: «О благородные рыцари Господа! Господь должен воздать вам честь на земле и небесах». Генрих почтил этот день основанием женского монастыря в Торне.

Несмотря на одержанную победу, в ходе событий мало что изменилось. У ордена не была достатачно сил, чтобы закрепить ее. Витенис сумел улизнуть живым, перегруппировал свои силы, воодушевил подданных на решительную защиту своих крепостей и приказал всем не ввязываться в рискованные действия. Чуть позже, когда молодой кастелян Герхард фон Мансфельд храбро вторгся с небольшими силам на территорию Литвы, язычники вынудили его отступить. Боясь засады, они не приняли его предложения честной битвы, не спросили его имя и предупредили, что он долго не проживет, если будет приходить к ним со столь, малочисленным отрядом.

Было ясно, что заметные успехи возможны лишь в том случае, если будут взяты ключевые замки, а это было делом непростым, особенно в Литве, где крепости располагались за труднопроходимыми лесами и болотами и для их осады припасы и осадные орудия пришлось бы везти на большие расстояния. Более легким путем были подкуп или измена.

Второй способ работал лучше. Как уже упоминалось, в плен к Плотцке попал канцлер Витениса, кастелян Гродно. Его можно было бы вернуть за выкуп или обменять на кого-нибудь из пленников-христиан. Впрочем, этого могло и не случиться, так как Витенис мог решить избавиться от потенциально соперника и найти тому замену. Так что с кастеляна взяли обещание сдать Гродно в обмен на свободу. Как бы там ни было, требовалось действовать, быстро, чтобы он мог объяснить свое запоздалое возвращение тем, что прятался а лесах или заблудился по пути. Как и следовало ожидать, кастелян не выполнил свою часть сделки. Вместо этого он предал христиан, рассказав обо всем Витенису и приготовил засаду возле Гродно.

Генрих не пренебрегал опасностью. Он знал, что казначей мог оказаться хитрым лжецом. Мы не знаем, что сказал казначей, чтобы убедить Великого магистра и его советников, однако мы знаем, что измена была обычным делом в ту эпоху, что собственное поместье было важнее, чем верность своему роду, и что честолюбие часто оказывалось сильнее, чем верность. Хотя, следует заметить, языческий кодекс чести придавал особое значение сохранению верности клятвам, и, несомненно, Генрих знал, чем добиться от своего пленника крепкой клятвы. Он даже пообещал ему признать его в будущем вождем Литвы. В общем, Генрих имел веские основания доверять своему пленнику. Однако у него было столько же оснований не слишком ему верить.

Генрих провел свою армию почти до Гродно, когда его разведчики наткнулись на некоего старика. Под пытками он открыл им, что литовцы укрылись в засаде неподалеку от реки и поджидают, когда половина христианской армии перейдет реку, чтобы напасть на крестоносцев. Генрих пощадил старика, как и обещал, и повернул со своей армией назад.

Новый поход фон Плотцке предпринял в мае следующего года. Он созвал сто сорок братьев-рыцарей и собрал большое конное ополчение, около двух тысяч пехотинцев, а также большое количество местных рыцарей. Все эти войска, вероятно, двинулись вперед разными маршрутами через реки, озера и болота, переправляясь через водные преграды на маленьких лодках. Когда конница крестоносцев приближалось к Гродно, в густом лесу они наткнулись на четырех литовских разведчиков. Убив троих, они захватили в плен четвертого и узнали от него, что их приближение осталось незамеченным. Витенис чувствовал себя в безопасности до такой степени, что послал пятьдесят человек, в число которых и входило четверо разведчиков, для подготовки охотничьего лагеря. Генрих истребил этот передовой отряд, а затем перешел Неман. Оставив двенадцать рыцарей и пеших ополченцев охранять корабли, он принялся истреблять в окрестностях всех язычников, невзирая ни на возраст, ни на пол. Было захвачено семьсот пленников, а мертвым «только Господь знает счет».

Эти победы сделали Генриха фон Плотцке серьезным кандидатом на место умершего Великого магистра Зигфрида фон Фойхтвангена, однако надежды на избрание рухнули, возможно, из-за захвата Данцига и Западной Пруссии, возможно, из-за деспотического нрава Генриха. В любом случае его кандидатура не подходила выборщикам из Германии, которые и продвинули на это место Карла фон Триера. Генрих фон Плотцке получил в утешение пост Великого командора и позднее – маршала.