Книга История Византийской империи. Становление - Федор Успенский

Миссионерская деятельность Златоуста простиралась на Южную Россию и на придунайские области, куда он посылал проповедников. Обширная переписка Златоуста весьма красноречиво говорит о его пастырских заботах о просвещении язычников. Мы с особенной энергией должны отметить, что константинопольский епископ разрешил в свое время жгучий вопрос, неоднократно волновавший христианский мир, именно вопрос о национальном языке в богослужении. Как этой либеральной мерой, так и христианской миссией между народами, жившими на Балканском полуострове и в Южной России, Иоанн Златоуст создал для константинопольской кафедры совершенно исключительное положение, поставив для нее самостоятельные задачи и вполне независимо разрешив капитальный в истории христианской Церкви вопрос о национальных языках в богослужении.

В рассуждении церковных дел в V в. прежде всего обращают на себя внимание христологический вопрос и вызванные им Вселенские соборы Ефесский и Халкидонский. В связи с названными соборами мы займемся изложением христологических споров. Лишь только прекращен был острый фазис споров о божественной природе Христа, и православное учение утверждено было на I и II Вселенских соборах, возникли в Церкви сомнения и начали высказываться разноречивые мнения о том, как, каким образом соединилась во Христе божественная и человеческая природа? Это в такой же степени капитальный догмат в христианском вероучении, как и догмат о божественности Христа, под который подкапывались ариане. Значение его видно, между прочим, и из того, что в той же самой постановке, какая ему была дана в V в. Кириллом Александрийским и Несторием, он появляется снова в XI и XII вв. и производит вместе с делом философа Иоанна Итала большую смуту в Церкви. Прежде чем окончательно была выработана формула, утвержденная соборами, что два естества в единой Божественной ипостаси Христа соединились нераздельно и неслиянно, неизменно и непреложно, на Востоке происходили продолжительные и весьма ожесточенные по этому вопросу прения. По тесной связи учения о Богочеловеке с родившей Его Матерью одновременно с христологическим вопросом поднялся богословский спор о св. Деве Марии. Уже известный Федор Мопсуестский, занимающий важное место в литературе об этом вопросе, высказался против усвоения Деве Марии имени Богородицы θεοτόκος, ибо Мария, по его мнению, родила Иисуса, а не Бога, и родившийся от нее Христос не был еще соединен с Логосом и потому не мог называться Сыном Божиим. Следовательно, Мария есть собственно Христородица, а не Богородица. «Безумие утверждать, — говорит он, — что Бог родился от Девы. Не Бог, но храм, в котором обитает Бог, родился от Девы» [93].

Третий Вселенский собор в Ефесе в 431 г. собран был против Нестория, посвященного в епископы Константинополя в 428 г. Это был очень красноречивый оратор, уже приобретший в Антиохии славу подвижника и ревностного защитника православия, но, вместе с тем, весьма честолюбивый и упорный в своих мнениях. В первой своей проповеди, сказанной в Константинополе, он обратился к императору со следующими словами: «Дай мне землю, очищенную от еретиков, и я за то заплачу тебе небом; помоги мне сокрушить еретиков, и я помогу тебе в войне с персами». Не менее характеризует его нетерпимость в религиозных вопросах и то, как жестоко он поступил с оставшимися в столице арианами, допустив сожжение их храма.

Из переписки Нестория с Иоанном, епископом антиохийским, видно, что уже по прибытии в Константинополь он должен был вмешаться в борьбу мнений, волновавших Церковь по вопросу о наименовании Девы Марии Богородицей, т. к. это наименование возбуждало сомнения у тех, которые думали, что св. Дева была человек и могла родить только человека. Учение Нестория в существенных чертах состояло в следующем. Как и Федор Мопсуестский, он учил, что св. Дева родила не Бога, а человека, «ибо творение не может родить творца, но человека, который есть орудие Божества». Потому Марии приличествует наименование Христородицы. Бог Слово не родился от Марии, но жил в том, кто от Нее родился. Отрицая, таким образом, правильность выражения Богородица — θεοτόκος, он дает, вместо выражения: «Бог родился от Марии», другое: «Бог прошел через Марию».

Как Афанасий Великий в борьбе с Арием явился самым ревностным защитником учения о божественной природе Христа, так Кирилл александрийский в вопросе, возбужденном Несторием, выступил защитником учения о том, что божественная природа во Христе не может быть отделяема от человеческой и что Христос, как Бог, есть, вместе с тем, и человек, и как человек, есть, вместе с тем, и Бог. Поэтому и по отношению к Деве Марии он принимает термин Богородица, вопреки Несторию и его приверженцам в Константинополе и Антиохии, откуда он происходил. Началась довольно жаркая полемика между Несторием и Кириллом, в которой приняло участие духовенство, в особенности египетские монахи, и которою интересовались светские люди. Скоро в этот религиозный спор были замешаны благочестивый Феодосий II, его супруга царица Евдокия и августа Пульхерия, которых осведомил о положении религиозного вопроса александрийский епископ. Независимо от того император не мог остаться равнодушным к церковному спору и потому, что против Нестория высказался римский епископ, а поместный собор, созванный в Александрии, произнес против него отлучение.

Уже в ноябре 430 г. император издал указ, которым приглашал от своего, а равно от имени западного императора, всех епископов явиться на Вселенский собор в Ефес на Троицын день следующего 431 г. Место созвания собора частью указывало на сущность предстоящих рассуждений: в Ефесе св. Дева провела последние годы жизни, а ревность к чести Богородицы и необыкновенная популярность христологического вопроса объясняется особенным ее отношением к Константинополю как высокой покровительницы царственного города. В частном письме к Кириллу император ставит ему в упрек его поведение в церковном споре и относит на его ответственность, что дело получило нежелательное направление, и делает ему замечание насчет неуместности его непосредственного обращения к императрице и августе Пульхерии. Участие Целестина, епископа римского, на Ефесском соборе выразилось в посылке им на собор депутатов, которым поручено было, однако, не вмешиваться в прения. Император, со своей стороны, послал представителем своим комита Кандидиана, который также не должен был вмешиваться в религиозные споры. Он должен блюсти, чтобы монахи и мирские люди, прибывшие в Ефес ради любопытства, не нарушали порядка и не производили смуты, иначе подлежали изгнанию из города; точно так же ему поручалось следить за порядком прений на соборе, чтобы каждый мог свободно высказать свое мнение, а равно, чтобы дана была возможность без стеснения делать возражения на выслушанные речи. На его же обязанности было следить, чтобы члены собора, не окончив догматического вопроса, не разъезжались по домам. Второе придворное лицо, явившееся на собор в качестве спутника Нестория, комит Ириней, не имел никаких официальных полномочий.

Первым между членами собора прибыл в Ефес Несторий с 16 епископами своего патриархата; вскоре за ним, за 5 дней до Троицы, явился Кирилл с 50 епископами и в сопровождении множества черного духовенства. После праздников прибыли Ювенал иерусалимский и Флавиан солунский. Несколько заставил себя ожидать Иоанн антиохийский, что и потому обращало на себя внимание, что антиохийская Церковь принимала особенно близкое участие в деле Нестория, т. к. он происходил из антиохийского духовенства. Т. к. время проходило, а прибытие антиохийского епископа день за днем откладывалось, то Кирилл александрийский решился открыть заседание собора 22 июня 431 г., т. е. две недели спустя после праздника Троицы, бывшего 7 июня. За день до заседания Несторий был уведомлен об имеющем состояться заседании, а в самый день открытия собора к нему являлись депутации с приглашением явиться, но Несторий объявил, что он примет участие тогда, когда прибудут другие епископы. Можно догадываться, что Несторий не считал компетентным то собрание епископов, которое держалось Кирилла. Для александрийского епископа и его партии и в этом обстоятельстве могло бы быть некоторое предостережение, но еще важней было то, что партия в 68 епископов отделилась от большинства и просила Кирилла не спешить с открытием собора до прибытия запоздавших.