Книга Сексуальная жизнь в Древней Греции - Ганс Лихт

2. Лирическая поэзия

Из греческих лириков мы можем выведать не более, чем из эпических произведений, которые мы только что рассмотрели. Естественно, по большей части лирическая поэзия имеет эротическую природу, однако – и это существеннейшее отличие греческой лирики – предметом этой эротики всегда оказываются мальчики и юноши; именно о них слагали песни греческие лирики. Поэтому мы займемся ими отдельно в главе о педерастии, а теперь попробуем получить какую-то информацию о любви между мужчиной и женщиной.

Первым греческим лириком, который воспел любовь между мужчиной и женщиной, был Мимнерм из Колофона (конец VII в. до н. э.). Несколько изнеженный и сентиментальный, вечно влюбленный, он превозносил радости жизни и ее чувственные наслаждения и жаловался на быстро проходящую молодость и счастье в любви. Предметом его любви и адресатом его стихов была красивая флейтистка Нанно. Первым истинно великим греческим лириком можно считать Архилоха из Пароса (около 650 г. до н. э.), страстную мятущуюся натуру, для которого поэзия была способом излить свои чувства. Он был влюблен в Необулу, дочь богача Ликамба: «Горячий огонь любви содержится в его стихах. Страсть охватывает его сердце, исторгая слезы из чувствительной души; глаза его заволакиваются туманом, и он переживает все муки любовного томления. Вот Необула слушает, как он изливает душу в стихах. Счастливая судьба сохранила нам описание этой девы: на голове ее венок из мирта и нежный, свежий аромат цветущих роз смешивается с запахом ее душистых волос, волнами ниспадающих на плечи и далее струящихся по спине; волосы и тело издают такой аромат, что даже старик не смог бы устоять перед ней. Но когда ее отец Ликамб запрещает помолвку, поэт теряет всякую скромность; он оскорбляет не только отца за нарушенное обещание, но и позорит свою возлюбленную, подвергая сомнению честь и целомудрие бывшей невесты. Даже столетия спустя с содроганием говорили о мести Архилоха. Он, несомненно, хорошо знал свой нрав, когда сравнивал себя с ежом, который, свернувшись, выставляет свои иголки навстречу врагу».

В порядке хронологии следующим надо упомянуть Симонида Аморгосского (около 625 г. до н. э.), о его тонкой сатире на женщин мы уже говорили. Затем следует назвать Гиппонакса Эфесского (около 540 г. до н. э.), хотя бы только из-за двух сохранившихся ядовитых строк, дошедших до нас через Стобэя: «Лишь в двух случаях женщина доставляет тебе удовольствие: в день свадьбы и в день похорон».

Из Керкида из Мегалополиса, который написал лирические сатирические стихи под названием «Мелиямбы» в правление Филиппа, нас интересуют только следующие две строки: «Однажды в Сиракузах жили две девицы с толстыми ягодицами» – убедительное свидетельство того, что именно греки прежде всего ценили в женской любви.

Алкей из Митилены, один из величайших и разносторонних греческих лириков, написал большое количество любовных песен, из которых до нас дошла лишь ничтожная часть. В одной из своих поэм он воспел Сапфо «сладкоулыбчивую с сине-черными кудрями», однако он ничего не получил взамен от поэтессы, чье сердце никогда не стремилось к мужчине.

Анакреонт Теосский, которого даже в преклонном возрасте не оставила страсть к вину и женщинам, был замечательным певцом любви и веселых удовольствий жизни. От его поэзии до нас дошло слишком мало отрывков, и то, чем впоследствии восхищались как поэзией Анакреонта (так называемая Анакреонтеа), оказалось подражанием его поэзии в разные периоды времени. То же, что до нас дошло из его любовной лирики, безусловно, прелестно, тонко и читабельно, но оставляет сомнения в подлинности поэзии.

Однако истинная драгоценная поэзия встречается в поэмах Сапфо, которую, несомненно, следует признать величайшим поэтическим гением всех времен и народов. В ее стихах говорит не только сердце, пылающее любовью; характеры и представления, которые она выводит с истинной эмоциональностью, остаются на многие столетия образцами, которым часто подражали, но редко преуспевали в этом многие эротические поэты. Однако мы не будем здесь в подробностях обсуждать ее стихи, поскольку именно гомосексуализм заполняет поэзию лесбийской провидицы; мы вернемся к ней позже, а здесь лишь еще раз отметим, что гомосексуализм греков не был деградацией, но двигателем их цивилизации, он создавал для них интеллектуальные ценности, сохранявшиеся во все время их существования и до сих пор вызывающие в нас удивленное восхищение.

Терпандр сочинял песни для хора девушек, которые потом в высшей степени развил Алкман, или Алкмеон (около 650 г. до н. э.). Он прославился тем, что далеко продвинул музыкальное образование спартанских девушек. Отношения между поэтом и исполнительницами его песен, которых он иногда воспевал в своих стихах, кажется, были очень личными и интимными, что легко себе представить, зная о свободном образе жизни спартанок.

Столь же разрозненны фрагменты стихов и сицилийца Стесихора, который жил около 600 г. до н. э. В соответствии с Платоном: «Лишившись зрения за поношение Елены, он не был так недогадлив, как Гомер, но понял причину и, будучи причастен Музам, тотчас же сочинил:

Не верно было слово это,На корабли ты не всходила,В Пергам троянский не плыла[71].

А сочинив всю так называемую «Покаянную песнь», он сразу же прозрел». В «Покаянной песне», так называемом «палиноде», он написал, что то была вовсе не Елена, а образ, созданный Зевсом, и он-то и поплыл за Парисом, вызвав тем самым Троянскую войну, а настоящая Елена была перенесена в Египет. Понятно, что ослепление поэта не могло быть вызвано гневом героини поэмы, а «палинод» не мог служить его исцелению. Если же нельзя допустить, что поэт вынужден был объяснять проблемы со своим зрением вмешательством героини его поэмы, тогда следует признать давление общественного мнения, которое заставило Стесихора извиниться за оскорбление ее чести, ибо Елена была культовой богиней дорийцев. Если это объяснение верно – а это вполне возможно, – тогда в «палиноде» Стесихора можно усмотреть первый признак уступки женской природе, которая, прогрессируя медленно, но верно, привела к современному феминизму.

Стесихор также в трогательной и живой манере использовал мотив несчастной любви в поэме, рассказывающей о прекрасной Калике, которая покончила с собой, будучи покинутой ее возлюбленным Евафлом. Афиней ясно дает понять, что в этой поэме Стесихора эротический мотив играет существенную роль, и даже среди ее отрывков можно обнаружить несколько эротических тем. Он, например, ввел в поэзию образ пастуха Дафниса, позже ставший столь популярным; его любила нимфа, которая обрела печальный конец из-за его неверности. Стесихор также воспел жестокую судьбу Радины, которая, хотя и была замужем за правителем Коринфа, отказалась оставить своего возлюбленного Леонтиха.

Эротические мотивы также часто встречаются в поэмах Симонида (556–468 гг. до н. э.) и его племянника Бакхилида, и это естественно, поскольку у них большую роль играют сюжеты мифологии, которые насквозь пропитаны эротикой, что мы уже имели случай наблюдать. Однако эти мотивы настолько тесно переплетены с содержанием их поэм, что для их анализа нам пришлось бы разбирать все поэмы целиком. То же можно сказать о стихах Пиндара (около 518–442 гг. до н. э.), которые дошли до наших дней. Он наиболее значительный и величественный из всех греческих лирических поэтов, и нам посчастливилось иметь в своем распоряжении не менее сорока четырех его «Песен». Это песни самого разного диапазона, которые сложены для прославления победителей на четырех народных фестивалях, они исполнялись хором, отчасти непосредственно в застольях в честь победителей, но в основном по возвращении победителя в родной город. Основное содержание обычно составлял мастерски изложенный Пиндаром миф, который имел какое-то отношение к семье победителя. Достаточно большое количество эротических сцен можно было бы привести из этих мифов, если бы не ограниченный объем этой книги.