Книга Папина дочка - Мэри Хиггинс Кларк

— Скажи Элли, когда это было.

— За неделю до того, как Андреа погибла в гараже.

За неделю.

— Потом, за несколько дней до ее смерти, я снова говорил с Андреа. Я сказал ей, что Роб плохой человек. Что ей нельзя с ним встречаться в гараже. Что ее отец очень разозлится, если узнает, что она ходит туда с Робом. — Пол посмотрел мне в глаза. — Твой отец всегда был ко мне добр, Элли. Он всегда давал чаевые, когда я заправлял его машину, и разговаривал со мной про футбол. Он очень хороший.

— Ты попросил Андреа пойти с тобой на танцы после этого предупреждения?

— Да. Она согласилась. И попросила меня пообещать ничего не рассказывать ее отцу про Роба.

— И больше медальон ты не видел?

— Нет, Элли.

— И в гараж не ходил?

— Нет, Элли.

Пол закрыл глаза. Похоже, он начинал уставать. Я накрыла его руку своей.

— Поли, не стану больше тебя беспокоить. Все будет хорошо. Обещаю. Я сделаю все, чтобы люди узнали, какой ты добрый и милый. И умный тоже. Уже ребенком ты понял, какой дурной человек Роб Вестерфилд. А многие не видят этого до сих пор.

— Пол смотрит сердцем, — мягко сказала миссис Штройбел.

Пол открыл глаза.

— Я засыпаю. Я рассказал про медальон?

— Да, рассказал.

Миссис Штройбел проводила меня до лифта.

— Элли, уже на первом суде Пола попытались обвинить в убийстве Андреа. Я так испугалась. Поэтому и запретила ему рассказывать про медальон.

— Я понимаю.

— Надеюсь. Особенному ребенку всегда нужна защита. Даже когда он уже взрослый. Ты слышала, как адвокат Вестерфилда заявил по телевизору, что на следующем суде докажет, что Пол — убийца? Ты можешь представить Пола на скамье подсудимых, да еще и под напором этого человека?

Этого человека. Уильяма Гамильтона. Эсквайра.

— Нет, не могу.

Я поцеловала ее в щеку.

— Полу повезло, что у него есть вы, миссис Штройбел.

Она заглянула мне в глаза.

— Ему повезло, что у него есть ты, Элли.

37

В семь часов я уже ехала на обед к миссис Хилмер. И, конечно же, мимо нашего старого жилища.

Сегодня в нашем бывшем коттедже ярко горел свет. Позади над лесом сияла луна, и сам дом выглядел, словно с обложки журнала. Мечта моей матери. Образцовый пример с любовью отреставрированного и расширенного фермерского жилища.

Окна моей комнаты располагались над входом, и мне было видно, как от окна к окну перемещается темный силуэт. Кельтоны — новые владельцы дома — пожилая пара лет пятидесяти. Никаких других обитателей я в ночь пожара в доме не видела. Хотя у Кельтонов вполне могли быть дети, которых не разбудили завывания пожарных машин и полицейских сирен. Интересно, нынешний хозяин моей комнаты любит вставать пораньше и ложиться, глядя на закат, как и я?

В доме миссис Хилмер тоже светились окна. Я свернула на подъездную аллею, которая теперь вела только к дому. Фары машины высветили обугленные останки гаража. И вдруг, совсем не к месту, я вспомнила подсвечники и декоративную вазочку для фруктов, украшавшие обеденный стол в гостиной. Стоили они немного, но миссис Хилмер их выбирала со вкусом и заботой.

Все в квартирке было куплено с заботой. И если миссис Хилмер решит снова отстраивать домик, заменить все эти вещи будет не так-то просто.

С такими мыслями я вошла к миссис Хилмер. Я уже хотела извиниться, но она меня остановила.

— Может, хватит беспокоиться о гараже? — вздохнула она, поцеловав меня в щеку. — Элли, его подожгли.

— Знаю. Надеюсь, вы не думаете, что я?

— Господи, нет! Элли, стоило мне вернуться, сюда ввалился Брайан Уайт и заявил, что ты чуть ли не пироманьячка! Я высказала ему все, что думаю об этом. Если тебе будет легче, он и мне сообщил, что я все выдумала, и никто тогда не следил за мной до библиотеки и обратно. И по этому поводу он у меня получил. Элли, страшно подумать: пока ты сидела в тот вечер у меня, кто-то воровал из домика полотенца, чтобы обвинить тебя в поджоге!

— Я каждый день доставала полотенца из шкафчика для белья, но так и не заметила, что пять или шесть пропали.

— Неудивительно. Полки были ими просто забиты. Какое-то время я не могла пропустить ни одной распродажи. Так что теперь полотенец мне хватит как минимум до второго пришествия. Ладно. Обед уже готов, да и ты, наверное, проголодалась. Давай садиться за стол.

На обед меня ждали креветки по-креольски и салат-латук. Пальчики оближешь.

— Два раза за день — и такое объедение, — не сдержалась я. — Вы все меня избалуете.

Я спросила, как дела у ее внучки, и узнала, что запястье уже заживает.

— У Джейни так здорово, а малыш — настоящее чудо. Но, Элли, признаюсь честно: через неделю я хотела домой. Все хорошо, но вставать в пять утра, чтобы подогреть бутылочку молока, я уже отвыкла.

Миссис Хилмер упомянула, что бывает на моем сайте. С нашей последней встречи жалости к Вестерфилду у нее заметно поубавилось.

— Когда я прочитала историю психолога о том, как Роб вывернул ей руку в ресторане, то была в шоке. Джейни подрабатывала официанткой, когда училась в колледже. Я представила, что и с ней мог так поступить какой-нибудь ублюдок, и просто взорвалась!

— Ничего, вот прочитаете следующую историю, и узнаете, что он сделал со своим одноклассником, когда учился еще в средней школе!

— Все хуже и хуже. Я так расстроилась, услышав о Поле Штройбеле. Как он?

— Поправляется. Я заезжала к нему сегодня.

Я сомневалась, стоит ли мне делиться с ней откровениями Пола о медальоне, но решила, что стоит. Миссис Хилмер — человек надежный. К тому же — барометр местного общественного мнения. Она всегда свято верила, что медальон — плод моего воображения. Ее реакция будет мне и интересна, и полезна.

Чай остывал. Миссис Хилмер слушала мой рассказ. Лицо ее помрачнело.

— Элли, неудивительно, что миссис Штройбел не хотела, чтобы Пол распространялся о медальоне. Эту историю могли с легкостью повернуть против него.

— Знаю. Пол признается, что нашел медальон, отдал его Робу, и очень расстроился, когда увидел кулон на Андреа, поэтому и пошел за ней до гаража. — Я сделала паузу и посмотрела на собеседницу. — Миссис Хилмер, вы верите, что все так и было?

— Я верю, что, несмотря на все деньги Вестерфилдов, Роб негодяй и дешевка. Он подарил Андреа медальон, потерянный в его машине другой девушкой. Спорю, он отвез его в один из этих огромных супермаркетов, сделал гравировку за несколько долларов, а потом устроил из этого настоящее шоу.