Книга В кругу семьи. Смерть Иезавели - Кристианна Брэнд

– Так. Кто же будет главным рыцарем? – повторила миссис Эксмут.

– Двойной Брайан, – предложила Изабель.

Поскольку режиссером был мистер Порт, слово Изабель было законом.

– Ладно, – кисло сказала мать Джорджа. – А мистер Эрл Андерсон должен быть вторым рыцарем, потому что я уже договорилась с ним насчет переключателя. Тогда Джордж будет третьим. У главного рыцаря – белый плащ и белая лошадь. Все остальные лошади черные. Второй рыцарь – в красном плаще, третий – в синем. Давайте для краткости называть их Белым Рыцарем, Красным Рыцарем и Синим Рыцарем. Мистер Бриан – Белый, мистер Андерсон – Красный, Джордж – Синий.

Всех, казалось, вполне устроило столь удобное нововведение.

– Белый Рыцарь, вы первым выезжаете на сцену через арку, – продолжала Чарити, ловко именуя Брайана Бриана новым прозвищем. – Остальные – за вами. Вы объезжаете сцену один или два раза и занимаете свои позиции в открытом каре. Белый Рыцарь в центре…

– Не выйдет, – вмешалась Изабель. – Если поставить одного в центр, останется нечетное число.

– У нас одиннадцать рыцарей, – напомнила Чарити.

– А рыцарских доспехов – двенадцать! – сказала Изабель. Ее скупой душе была неприятна мысль о напрасно потраченных деньгах на костюм, который не будет использоваться – пусть даже это деньги устроителей выставки.

– Ну теперь уже поздно раздумывать. Будем рассматривать оставшийся костюм как запасной. Я разработала все построения, и менять ничего нельзя, – заявила миссис Эксмут, воинственно сдвигая треуголку набок. – Итак, открытое каре, Белый Рыцарь – в центре. Рыцари меняются местами: Белый сюда, Красный вот сюда, Желтый и Зеленый вон туда… – Она объяснила одно или два простых построения и, поскольку никто ничего не понял, вырвала из своего блокнота несколько листков и принялась рисовать на них маленьких человечков. – Так, Красный здесь, Синий вот здесь… Нет, что я говорю? Синий здесь, а Красный в центре… Нет, не так… Вы меня совсем запутали! Синий стоит на месте и ничего не делает, а Красный едет налево…

К тому времени как они добрались до «большой цепи», пол был усеян обрывками бумаги.

Изабель с нетерпением ждала, когда приступят к ее части представления. Она сразу же побежала к шаткой лестнице, поднялась и кокетливо окликнула собравшихся с балкона.

– Значит, после «большой цепи» Брайан, Эрл и Джордж занимают свои позиции, а восемь остальных формируют полукруг по краю сцены лицом к зрителям, – сказала она. – А может, лучше они все будут смотреть на королеву?

– Нет, – отрезала Чарити.

Изабель решила не спорить.

– Итак, я в окне, вся в тени, потому что свет направлен на сцену. Эрл смотрит на меня слева, Джордж – справа, а Двойной Брайан стоит лицом к арке, задом лошади к публике, и тоже смотрит наверх. Луч софита медленно поднимается и как только освещает окно и балкон, я выхожу в серебряном платье и высокой остроконечной шляпке и начинаю речь.

Тут же, не дожидаясь приглашения, она разразилась речью…

Вокруг них в ослепляющей пыли и в оглушающем грохоте выставка «Дома для Героев» проходила медленный и болезненный этап своего рождения. Дай-ка мне молоток… Притащи вон ту доску… Примерь-ка одну из наших сеток для волос… Просто кладешь курицу вот сюда… Серая саранча продолжала взметать пыль и ждать, пока она осядет, хозяева павильонов прыгали вокруг молодых девушек и тщетно молили их произносить слова правильно. Изабель декламировала речь, а Перпетуя Кирк невыносимо скучала, поэтому повернулась к Сьюзан и спросила с обычным своим безразличием:

– А вы принимаете участие в представлении, мисс Сволоч? Похоже, участвуют почти все друзья Изабель.

– Я не друг мисс Дрю, – резко ответила Сьюзан. – И зовут меня мисс Сволок, с «к» на конце.

А поскольку Перпетуя лишь посмотрела на нее недоуменно, Сьюзан добавила, что да, она знакома с Изабель Дрю, однако они не друзья.

– Вот как? – рассеянно проговорила Перпетуя. Какая разница? Ее вопрос – обыкновенная вежливость.

– Конечно, она устроила меня на эту работу, – признала Сьюзан, желая быть справедливой. – Я потеряла все, что имела в Малайе, и мне довольно трудно найти работу в Англии. Как и сохранить ее.

Малайя. Откуда приехал Джонни.

– Ах, вот как? – сказала Перпетуя, отбрасывая воспоминание, словно паутину, коснувшуюся ее мыслей.

– Предполагается, что я должна быть смотрительницей гардероба, – продолжала мисс Сволок. – Все, за чем я смотрю, – это двенадцать фальшивых доспехов и платье Изабель Дрю. А еще я должна стоять на страже у двери в задней комнате, чтобы во время представления никто не вошел.

– А почему никто не должен входить? – спросила Перпетуя – просто чтобы сказать что-нибудь.

– По той простой причине, что дверь находится прямо напротив арки и хорошо видна зрителям. Конечно, мы планируем повесить поперек арки занавеску из бус, но лучше на всякий случай присмотреть…

«Да какое мне дело?» – подумала Перпетуя. Она жалела, что завязала этот дурацкий разговор. Привычка быть вежливой вечно впутывала ее в подобные ситуации. Вот к чему приводит обучение в монастыре. Может, ты не научишься играть в хоккей или лакросс, но инстинкт говорить и вести себя правильно в тебя вдолбят. Другие умения умерли – для Перпетуи почти все умерло одной лунной ночью семь лет назад, – но эта привычка осталась с ней до сих пор. Она одарила мисс Сволок рассеянной, милой, ничего не значащей улыбкой и медленно побрела прочь, глядя невидящим взглядом на недостроенные домики, скелеты павильонов, о чем-то говорящих и жестикулирующих мужчин и девушек. Почему эта женщина такая злая? Я лишь любезно спросила, какое у нее здесь занятие… Однако карие глаза смотрели на нее с выражением, похожим на ненависть. Наверное, это из-за Джонни. Они все – давние друзья Джонни. Все смотрят на меня так, словно готовы убить… Словно они могут убить ее из-за того, что одной очень давней ночью глупая, польщенная вниманием, растерянная девочка позволила Изабель и Эрлу напоить себя и стала для Эрла «доступной»… С того времени в ее душе не осталось жизни, она продолжала равнодушно идти по пути, по которому ее вели, сначала пытаясь, а потом даже не пытаясь стереть из памяти выражение лица Джонни в тот краткий момент перед тем, как он развернулся и навсегда ушел в бесконечную ночь. Собственная судьба ей была безразлична; ничто больше не могло ее взволновать – ни сомнительная преданность Эрла, ни завидный энтузиазм Изабель, с которым та пыталась пробить ее безразличие, ни отвращение, симпатии, понимание или тупость их друзей… Джонни мертв и покоится с миром, думала она, а я мертва, но нет мне покоя. Только в этом и разница. Той ночью мы оба совершили самоубийство. Идя с опущенной головой по шумному проходу, Перпетуя сунула руки в карманы своего легкого плаща.

Последним, кого она хотела бы увидеть в таком настроении, был Джордж, нескладный сын Чарити Эксмут. Однако вот он, стоит перед ней. Шел за ней, догнал и застенчиво начал говорить. Худенький нескладный мальчик с длинными руками и ногами, которые казались еще длиннее, чем были, потому что он никогда не знал, куда их девать. С бледным вытянутым лицом и голодными темно-коричневыми глазами. Недотепа. Она сказала ему с терпеливой вежливостью, что как раз идет домой…