Книга Потаенное зло - Барбара Картленд

Затем кто-то сел в карету, и с чувством невероятного облегчения она увидела, кто это.

— Гюстав!

— Шина, слава Богу, с вами все в порядке. Вы немного опоздали, и я уже начал волноваться.

Мэгги тут же пересела на маленькое сиденье напротив, граф сел рядом с Шиной, взял ее руки и поднес к своим губам.

— Почему вы здесь? Что вы здесь делает? — спросила она.

— Герцог велел мне ждать вас в этом месте, — ответил граф. — Мне приказано проводить вас из окрестностей Парижа до места первой остановки.

— А что будет потом? — продолжала расспрашивать Шина, в сердце которой неожиданно вселилась надежда.

— Не знаю, — откровенно признался ее собеседник. — Я просто выполняю поручение герцога де Сальвуара.

— Понятно.

Шина не смогла сдержать ноту разочарования, прозвучавшую в этом простом слове.

— Главное, что вы будете теперь в безопасности, — сказал Гюстав.

Шина посмотрела ему в глаза.

— Как много вам известно? — спросила она.

— Почти ничего. Лишь то, что королева задумала очередной фокус и что герцог де Сальвуар вовремя подоспел на помощь.

— Да, действительно вовремя, — вздохнула Шина.

— У нас не было времени для обсуждения подробностей, — продолжил Гюстав, — очень многое предстояло сделать. Единственное, чего хотел герцог, — это чтобы первую половину пути вас сопровождал надежный человек.

— Куда мы едем? — поинтересовалась Шина.

— — К морю.

— Так я и думала, — ответила она и вновь почувствовала тяжесть в душе, потому что, хоть она и отправлялась домой, герцог оставался здесь.

— В данный момент меня беспокоит только ваша личная безопасность, — произнес граф.

— Не могу поверить, что случившееся ночью — правда, — сказала Шина.

— Кто там был? — быстро спросил граф.

— Маркиз де Мопре.

— Грязная свинья! Мерзавец! Ничтожество!

— Почему вы так говорите? — удивилась Шина.

— Разве вы еще не поняли, кто он такой? — также удивленно спросил граф. — Он — самое отвратительное животное в человеческом облике из всех, кто ходит по земле. Сводник, зарабатывающий на похоти тех людей, которые могут за нее заплатить.

Шина в ужасе вздрогнула.

— Да, все именно так, — продолжил граф. — Вероятно, вам также знаком тот тип людей, от которых герцог старается вас уберечь. Мопре начинал с малого. Он находил влиятельных людей, которые хотели оказаться в обществе красивых девушек. Сначала он сам занимался любовью с этими барышнями, а затем рекомендовал их тем, кто мог заплатить устраивавшую его цену.

Тон графа сам по себе прозвучал приговором.

— Затем он нацелился выше и пытался заинтересовать самого короля в своем «товаре», но герцогиня опередила его, поэтому он перешел на другую сторону. Он стал преданным лакеем королевы, мальчиком на побегушках, тем, кто всегда готов исполнить все, что она попросит.

Шина закрыла уши руками.

— Не рассказывайте мне этого больше, — перебила она графа.

Теперь она понимала, какой была наивной, когда ее, как, вероятно, и многих других наивных девушек, привлекла внешность маркиза, его убедительные речи, явная искренность его ухаживаний. И все это время он пытался заманить ее в объятия короля просто потому, что королева выбрала ее, или другую такую же, для того, чтобы отвлечь внимание своего супруга от герцогини, которую он боготворил.

— Извините меня, — тихо сказал граф. — Мне не следовало говорить так грубо. Одно лишь имя маркиза де Мопре выводит меня из себя и надолго портит настроение.

— Вы правы, вы абсолютно правы во всем, что думаете о нем, но давайте не будем больше об этом говорить.

— Давайте поговорим о нас, — предложил Гюстав. — Из слов герцога я понял, что вы навсегда покидаете Францию.

Скажите, Шина, вы не хотели бы остаться со мной?

Он говорил так, как будто слова исходили из глубины его души, и прежде чем Шина успела ответить, продолжил:

— У меня есть земли в Бордо. Это далеко отсюда. Мы могли бы уехать туда прямо сейчас, и никто не узнает, что стало с вами. Мы бы обвенчались в церкви, которая находится неподалеку от моего замка. Я хорошо обеспечен, Шина.

Я дам вам все, что вы пожелаете, и поверьте, обязательно сделаю вас счастливой.

— Благодарю вас, Гюстав, — нежно ответила Шина. — Спасибо за вашу доброту, за вашу любовь и предложение стать вашей женой. Но я, к сожалению, не могу ответить вам согласием.

— Со мной вы будете в безопасности, — настаивал Гюстав.

— Меня заботит не моя безопасность, — ответила Шина.

— А что же? — спросил он.

Девушка пристально посмотрела ему в глаза, и ему казалось, что он заглядывает ей прямо в душу.

— Вы влюблены в другого, — догадался граф.

Шина утвердительно кивнула.

— Счастливчик! — воскликнул он. — Все бы отдал, чтобы оказаться на его месте. Однако мне следовало бы знать, что я никогда не стал бы для вас подходящей парой.

— Дело не в этом, — возразила Шина. — О Гюстав, дело не в этом! Вы вполне подходящий мне жених, но я не выйду замуж без любви, а поэтому не выйду замуж никогда!

— Вы хотите сказать, что ваш избранник не любит вас? — удивился Гюстав.

Шина покачала головой.

— Между нами стоит много, очень много преград, — вздохнула она.

Желая успокоить Шину, Гюстав стал целовать ей пальцы и больше не выпускал ее руку из своей, пока они молча ехали, а Мэгги мирно спала на сиденье напротив.

Впереди путников ждал длинный-длинный день. Они немного поговорили и немного поспали, пока карета быстро и без происшествий мчала их к морю.

Было темно, и лошади, плохо разбирая путь, медленно везли карету по проселочным дорогам. Вскоре путники подъехали к таверне, в которой Шине предстояло провести ночь.

— Утром я вас не увижу, — сказал Гюстав, когда уставшая Шина собралась подняться в свою комнату.

— Вы хотите сказать, что утром вас здесь уже не будет? — спросила она.

— Да, — ответил граф. — Я пробуду здесь не более часа, чтобы убедиться, что все в порядке, и отправлюсь обратно в Париж.

— Но… но почему? — продолжала расспрашивать Шина, — Я не знаю, моя дорогая, — ответил он. — Я лишь выполняю полученные распоряжения. Понимаете, что касается меня, то герцог де Сальвуар приказывает, а я не оспариваю его указаний.

— Почему же вы делаете это для него? — с любопытством спросила Шина.

— Во-первых, потому, что он лучший человек из всех, кого я встречал в своей жизни, — ответил граф. — Во-вторых, уже слишком поздно рассказывать вам о его доброте, которую он проявлял по отношению ко мне с того самого дня, как я впервые попал в Париж.