Книга Моисей. Записки Финееса - Александр Альвих
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Закон не попустительствует тем, кто нанес другому вред, хоть бы не по злому умыслу, а по беспечности, неосторожности или забывчивости. Твой скот потравил чужое поле; по твоей нерадивости возник пожар; оставил открытой яму, а в нее упал и погиб чужой вол; не следил за своим волом, зная, что тот бодлив, — во всех случаях ты обязан возместить ущерб[60]. Если же хозяин, зная о норове вола, допустил его забодать до смерти человека, сей нерадивый хозяин должен быть предан смерти[61].
Наши слова суть тоже наши дела, за которые мы отвечаем в той же мере, если не больше. Кто злословит отца своего или мать свою, повинен смерти, как и тот, кто ударил их[62], но о первых повторено, что они еще и навечно прокляты[63], таковых не вешают, а побивают камнями. Помню случаи, когда злостных клеветников наказывали строже, чем воров и грабителей.
Закон предостерегает нас от того, чтобы внимать пустому слуху, не говоря уже о том, чтобы переносить его[64]. Тем более недопустимо злословить судей и начальников народа[65].
Закон требует от нас быть справедливыми и милосердными не только к друзьям, родственникам, соседям и вообще близким людям, но и к тем, кто нам неприятен:
«Если найдешь вола врага твоего, или осла его, заблудившегося, — приведи его к нему;
Если увидишь осла врага твоего упавшим под ношей своею, то не оставляй его; развьючь вместе с ним»[66].
Даже явного злодея, сделавшего подкоп под твой дом, Закон разрешает убить на месте, только если преступление обнаружено ночью, когда нельзя определить, обычный ли это вор либо убийца. Если же хозяин расправился с непрошеным гостем, когда солнце уже взошло, он должен отвечать, как за убийство[67].
Даже уличенных преступников нельзя наказывать более чем сорока ударами, «чтобы от многих ударов брат твой не был обезображен пред глазами твоими»[68].
Не злорадствуй ничьей беде, не пользуйся тем, что другой попал в трудное положение, но помоги ему выбраться, даже если это твой враг! Будь выше мстительности и обиды! — так учит нас Закон Моисея.
Даже в пылу боя израильские воины убивают только тех, у кого в руках оружие, всех же прочих (за исключением ханаанеев) должны пощадить, наложив на них дань.
Израильский воин, взяв в плен девушку или женщину враждебного племени и полюбив ее, не может немедленно сделать ее своей женой или наложницей. Это разрешается не раньше, чем пленница выдержит траур, оплакивая своих родственников, погибших в войне[69].
Ибо безнравственно брать женщину, сообразуясь лишь со своими страстями и не обращая внимания на ее состояние. Если же муж, утолив свою страсть, охладеет к пленнице и не захочет быть связанным с нею, то он не вправе вновь вернуть ее в рабское положение, но должен дать ей свободу.
Хотел бы я знать, есть ли где-нибудь на свете другой народ, чьи уставы были бы хоть в сотую долю так справедливы и человеколюбивы!
Глубокой ошибкой было бы полагать, что заветы справедливости и доброты действительны только по отношению к сынам своего народа. Нет, в Законе несколько раз указано, что и пришельцы ограждены и защищены Законом.
«Пришельца не притесняй и не угнетай, — говорит Господь, — ибо вы сами были пришельцами в земле Египетской… — И повторяет: — Пришельца не обижай: вы знаете душу пришельца, ибо сами были пришельцами… Пришелец, поселившийся у вас, да будет для вас то же, что туземец ваш; люби его, как себя… Один суд должен быть как для пришельца, так и для туземца»[70]. Нарушителям грозит гнев Божий. Разумеется, пришельцы несут и равные обязанности и так же отвечают перед Законом[71].
Всех чужеземцев, приходящих к нам с желанием подчиниться нашим законам, мы примем дружелюбно, полагая, что родство возможно не только по общности крови, но и вследствие избрания единого образа жизни.
Добавлю, что некогда мне довелось разбирать дело одного израильтянина, укравшего овцу у язычника. По моему разумению, вор подлежал более строгому наказанию, нежели если бы он обокрал кого-то из своих, ибо в данном случае, кроме имущественного преступления, он опозорил весь народ и тем самым как бы прибавил к своему греху еще более тяжкий — осквернение Имени Божьего. Я обратился за советом к старшим, и те подтвердили, что преступника, согрешившего против чужих, полагается карать более сурово.
Я вынужден подробно остановиться на этом вопросе потому, что некоторые язычники распускают злонамеренные слухи о нетерпимости израильтян, о якобы свойственном нам высокомерном презрении ко всем другим народам, о том, что мы гнушаемся всеми иноплеменниками.
Увы, в Израиле есть свои неразумные, которые в заблуждении ума своего гордятся богоизбранностью Израиля, любовью к нему Господа и отличием от других племен, как личной заслугой. Такие считают, что дав себе труд родиться евреями, они тем самым уже вознеслись превыше всякого нееврея. Я же не устаю твердить моим ученикам: святость, избранничество Израиля, преимущество перед другими племенами — в его праведных делах, праведность же — в исполнении Божьих заповедей[72].
Бог хотел бы видеть Израиль народом святым и царством священников, но для того, чтобы стать Его уделом из всех народов, Израилю необходимо слушаться гласа Его и соблюдать Его завет[73]. «Правды, правды ищи!» — требует Господь. Стремление к справедливости Он ставит условием нашей жизни и владения Землей обетованной[74]. Тем же, кто чрезмерно кичится своей принадлежностью к Израилю, я привожу слова Моисея: «Не говори в сердце своем, что за праведность мою привел Господь овладеть сею землею… Не за праведность твою и не за правоту сердца твоего идешь ты наследовать землю их; но за нечестие народов сих Господь изгоняет их от лица твоего»[75].
