Книга Че Гевара. Важна только Революция - Джон Ли Андерсон

В мае Саласар Мальен исполнил свое обещание, и Эрнесто поступил в интернатуру. Ему полагались крошечный оклад, в сто пятьдесят песо в месяц, бесплатное жилье, питание и услуги прачечной. Наконец у Гевары появилась работа, которая позволяла ему не думать по крайней мере о самом насущном. В письме матери он писал: «Если бы не щедрость моих друзей, я давно бы угодил в полицейские сводки как умерший от голодного истощения». О размере жалованья он с равнодушием отзывался: «Деньги — приятная роскошь, и ничего более».

Ильда настаивала, что им стоит пожениться: она была даже готова содержать его. «Я сказал нет, — записал Эрнесто в дневнике. — …Нам лучше оставаться просто любовниками, пока я не раскочегарюсь, вот только когда это произойдет — не знаю». Впрочем, когда Ильда чуть позже предложила Эрнесто переехать к ней в квартиру, которую она делила с Лусилой Веласкес, он согласился. Незадолго перед этим две подруги сняли новое жилье на улице Рин, а Ильда к тому же нашла себе временную работу в Экономической комиссии ООН по странам Латинской Америки и Карибского бассейна (ЭКЛАК).

Поселившись у Ильды, Эрнесто не только решил вопрос питания и обеспечил себе более комфортные условия проживания, чем ему предлагали в больнице, но и значительно расширил круг знакомств. Ильда знала многих политэмигрантов в Мексике. Среди них были видный кубинский эмигрант Рауль Роа, редактор журнала «Гуманизм», и его соредактор — пуэрториканец Хуан Хуарбе-и-Хуарбе. Также достойны упоминания молодой перуанский юрист Луис де ла Пуэнте Уседа, лидер левацкого молодежного крыла АНРА, и перуанка Лаура Менесес, жена Педро Альбису Кампоса, пуэрториканского борца за независимость, заключенного в тюрьму в США после того как в 1950 г. он возглавил нападение на губернаторский дворец в курортном городе Сан-Хуане.

Эрнесто особенно сдружился с пуэрториканцами и стал частенько заходить к ним с Ильдой, чтобы обсудить проблемы латиноамериканской политики и особенно вопрос независимости Пуэрто-Рико, страны, к которой он проникся горячей симпатией.

Отношения с Ильдой в этот период превратились в не слишком яркую, но отнюдь не несчастливую повседневную жизнь, наполненную работой, штудиями и домашними заботами. Они встречались с друзьями, иногда ходили в кино, вместе готовили еду. Частенько поздно вечером Лусила заставала обоих погруженными в чтение книг, прежде всего по экономике. В этих случаях она не заговаривала с ними а тихонько проходила к себе в комнату и ложилась спать.

Тем временем на Кубе события развивались стремительно. Не имея конкурентов, Батиста победил на президентских выборах, состоявшихся в ноябре, а в январе он получил «благословение» от администрации Эйзенхауэра в лице вице-президента Ричарда Никсона, специально с целью поздравить совершившего визит на Кубу. Затем, в апреле, во время пасхальных каникул, в Гавану пожаловал глава ЦРУ Аллен Даллес, который встретился с Фульхенсио Батистой. Озабоченный проблемой экспансии коммунизма в регионе, Даллес настоял на том, чтобы Батиста создал особое следственное управление по борьбе с этой угрозой. В результате на свет появилось Бюро по подавлению коммунистической деятельности, которое стало получать значительную финансовую и консультационную помощь от ЦРУ. Довольно скоро деятельность этого бюро принесла ему весьма дурную славу.

Любопытно, что ни Даллес, ни глава местного отделения ЦРУ в Гаване, предлагая организовать особое следственное управление, даже не принимали в расчет Фиделя Кастро, и в мае он, его брат Рауль и еще восемнадцать монкадистов, отбывавшие наказание в тюрьме на острове Пинос, получили свободу, попав под амнистию. Батиста назвал это оказавшееся опрометчивым решение жестом доброй воли в честь праздника — Дня матери.

IV

Батиста был не самым худшим из диктаторов, правивших в Латинской Америке в то время. В соседней Доминиканской Республике Рафаэль Леонидас Трухильо установил в своей бедной стране абсолютную тиранию, не имевшую аналогов в Западном полушарии. Столица страны Санто-Доминго была переименована в Сьюдад-Трухильо. Повсеместно висели лозунги в оруэлловском духе, например «Бог на небесах, Трухильо на земле» и «Мы живем счастливо благодаря Трухильо».

В сравнении со своим доминиканским коллегой, чей деспотизм стал притчей во языцех, Батиста был просто ангелом. Армейский офицер, мулат по происхождению, он некогда оставил казармы ради того, чтобы стать президентом Кубы. Это было в сороковые годы, и тогда, как считается, Батиста победил в честных выборах, после чего некоторое время руководил коалиционным правительством, в которое входили кубинские коммунисты из Социалистической народной партии. Под властью президента Грау Сан-Мартина, а затем Карлоса Прио Сокарраса на Кубе расцвела коррупция. В 1952 г. в результате военного переворота Батиста положил конец правлению Карлоса Прио Сокарраса, и пусть в глазах Вашингтона он был легитимным правителем, проведшим выборы и начавшим кампанию против своих бывших союзников-коммунистов, с точки зрения многих кубинцев — политиков, чьи партии были объявлены вне закона, студентов, образованных горожан-представителей среднего класса — это был настоящий диктатор, узурпировавший власть и растоптавший их надежды на конституционные реформы, которые могли бы изменить ситуацию в обществе и обеспечить переход к подлинной демократии.

Уже отдав приказ об аресте мятежников, штурмовавших казармы Монкада, Батиста четко дал понять, что не чурается политики полицейского террора для подавления любых выступлений против своей власти, а коррупция при нем достигла совершенно невиданного размаха. К середине пятидесятых Куба обрела репутацию «борделя Карибского бассейна», куда на выходные толпами съезжались американцы, которых здесь ждали казино, бары и многочисленные гаванские проститутки.

Воспринимая Батисту как бандита-полукровку, кубинская аристократия от всей души его презирала. Когда же Батиста попытался получить членство в одном из самых престижных закрытых клубов только для белых, то ему без особых церемоний отказали. Новое поколение кубинских романтиков-патриотов, олицетворением которых стал Фидель Кастро, воспринимало Батисту не иначе как сутенера, продающего свою страну похотливым чужестранцам. Их также раздражало военное присутствие США в заливе Гуантанамо, оставшееся в наследство от позорного периода начала XX века, когда Вашингтон (после победы в Испано-американской войне и изгнания испанцев с Кубы) правил островом будто своим вассальным княжеством.

Фидель Кастро хотел изменить положение дел в стране, а в тюрьме его решимость лишь укрепилась. Когда 15 мая Кастро выпустили из тюрьмы «Модело», никакой благодарности режиму он не ощущал.

В тот момент возглавляемое им движение в основном опиралось на выходцев из среднего класса: образованных кубинцев, жаждавших реформ и объединенных ненавистью к Батисте. Большинство монкадистов были не коммунистами, а активистами молодежного крыла Ортодоксальной партии. Сам Фидель Кастро выдвинулся на роль идейного лидера в 1951 г. в условиях политического вакуума, образовавшегося после самоубийства главы партии — Эдуардо Чибаса.

Кастро сумел объединить вокруг себя людей и повел их на казармы Монкада, доказав, что способен не только высокопарно говорить, но и действовать. Последователи Кастро были прежде всего патриотами, вдохновляемыми романтическими идеями Хосе Марти, «апостола» кубинской независимости, убитого в 1895 г.