Книга Я больше не люблю тебя - Диана Эпплярд

— Ты только посмотри на этот закат.

Солнце, едва опустившееся за край горизонта, сияло таким великолепным оранжевым светом, что казалось, будто оно горит. И этот свет, который стремился к ним по полям, был не ослепляющий, а нежного янтарного оттенка. Небо наверху было кобальтово-синее, постепенно переходящее в глубокий полуночный цвет. Оно было настолько всеохватнее лондонского, что Тэсс ощущала себя очень маленькой.

— Уже темнеет, — сказала она. — Думаешь, стоит оставлять детей так надолго?

— Да ладно тебе, — отозвался Марк. — Я в последнее время так редко бываю с тобой наедине.

Они медленно прошли по тропе рядом с домом, которая только начинала высыхать. Грязь затвердевала ребрами, которые потом разгладятся под пышной летней травой. Молли, хозяйка деревенского магазинчика, заверила, что Тэсс тут скоро ничего не узнает.

— Там полно цветов, — добавила она, — они по всему лугу. А эта ужасная грязная тропа вдоль вашего дома полностью высыхает. Летом там красиво, шиповник цветет, а в конце августа черника. Вашим детям понравится ее собирать, все дети в деревне это делают.

Тэсс попыталась представить, как собирает чернику с детьми, но у нее ничего не получилось. Откуда ей взять время?

— Ты здесь счастлива, ведь правда? — Марк помедлил у старых ворот, которые вели на выпас четырех больших коричневых лошадей. Они принадлежали местному фермеру и были дружелюбны, но глуповаты: вечно отталкивали друг друга, стараясь добраться до ладоней детей, протягивавших им морковку или мятные конфеты. Тэсс сначала не разрешала им это, но вмешался Марк и сказал, что все будет в порядке, если дети не полезут в загон сами. Через выпас шла тропа, но Тэсс пока не решалась ею пользоваться — она боялась, что лошади узнают мать щедрых детей и помчатся к ней, требуя угощенья.

— Найджелу здесь точно нравится, — пошутила Тэсс.

Кот на новом месте прижился не сразу. Неделю его продержали в доме, как советовали книги про кошек, с кошачьим туалетом, которым он демонстративно отказывался пользоваться. Потом они выпустили кота в сад, и дети на цыпочках двинулись за ним от дерева к дереву. Найджел поставил одну лапу на грязную траву, презрительно встряхнул ею и развернулся обратно к дому. Ребята выпрыгнули из-за деревьев, схватили его и отнесли на середину газона, несмотря на то что он вопил и извивался, пытаясь вырваться. Оказавшись на земле, кот сердито посмотрел на них, нервно размахивая хвостом. Потом перед ним приземлилась птица. Глаза Найджела засверкали, толстенькое тельце напряглось, и он осторожно проследовал за ней до живой изгороди, которая шла посреди переднего сада, отделяя его от старого фруктового сада. Погоня заставила его забыть о грязи, холодном ветре и странных запахах.

С этого момента Найджел стал уличным котом, отказавшись от уюта домашнего очага и постелей детей. По ночам он следил за кротами, землеройками, мышами, крысами и птичками, которых хватало в саду и в загоне. Он открыл в себе тигра и в одну прекрасную ночь одержал решительную победу над облезлым черепаховым котом, который считал сад своей территорией, когда здесь жил старик. Покусанное ухо Найджел демонстрировал с гордостью, как кошачий орден доблести. Он развлекался вовсю и усердно обеспечивал семью всеми убитыми грызунами, каких они могли только пожелать. Через неделю кот исчез на три дня. Хэтти была в отчаянии, но Тэсс уверила ее, что он отправился в чудесное кошачье приключение. И точно, в конце концов, он появился и замяукал у задней двери, грязный, встрепанный, с полной шкурой веточек и репейника. Два следующих дня Найджел проспал, и Тэсс иногда приходилось его тормошить, чтоб проверить, жив ли он еще.

— Не избегай вопроса, — в закатном свете улыбка Марка была неуверенной.

— Ты хочешь, чтобы я ответила честно?

Марк отвернулся от нее и прислонился к воротам.

— Нет, — сказал он. — Думаю, не хочу.

— Тогда зачем спрашиваешь? — начала она горячо. — Ты же просто хочешь, чтобы я сказала, что обожаю этот дом, и дети здесь куда счастливее, и ты просто гений, что придумал это, а я зря сомневалась в тебе и в том, что это спасет нашу семью.

— Хоть раз в жизни, — сказал Марк, поворачиваясь к ней, — можешь ты посмотреть на ситуацию не только со своей точки зрения?

— Но ты же меня спросил, что я чувствую, — голос Тэсс звучал беспомощно.

— Я знаю, но ты не можешь не видеть, как здесь хорошо. Хэтти есть где бегать и играть. Она лучше учится в школе и уже завела в деревне подружку, чтобы вместе лазать по деревьям, строить шалаши и охотиться на бабочек, а не смотреть целыми днями мультики по телевизору, как она делала по выходным. Олли… ну ладно, Олли есть Олли, ему везде нравится, но Джейк ведь изменился, правда? Он даже иногда улыбается.

Тэсс начала по очереди загибать пальцы.

— Значит так, ты счастлив. Хэтти счастлива. Олли счастлив. Джейк счастлив. Это только я, эгоистка эдакая, все порчу и не отдаюсь всей душой грязи, скуке и изоляции.

— Тьфу ты черт! — выругался Марк. — Слушай, просто попробуй, ладно? Хотя бы на год попробуй все здесь полюбить. — Тэсс взвизгнула. — Если ты и через год будешь все ненавидеть, мы подумаем о том, чтобы вернуться обратно.

— Но ты ведь совершенно не собираешься возвращаться, правда?

Он привалился к воротам и опустил голову на скрещенные руки.

— Ради тебя я бы это сделал, — сказал он устало. — Потому что я тебя люблю больше всех на свете и хочу, чтобы ты была счастлива. Если ты несчастна, то мое счастье мало чего стоит.

— Так зачем ты на меня давишь с помощью детей, мол, я лишу их идиллического детства, как в книжках Энид Блайтон?

— Потому что так оно и есть, — сказал Марк и рассмеялся. — Ладно, извини. — Он обнял ее. — Бедная моя злючка. Как мне тебя порадовать?

— Стакан вина бы не помешал, — сказала она, но глаза ее не улыбались.

— Это запросто. Пошли домой, алкоголичка ты эдакая.

Глава 24

— Дорогая, тут просто сказочно!

— Тебе легко говорить. Ты можешь подышать свежим воздухом, потом сесть в машину и вернуться в страну горячей воды и пиццы с доставкой на дом.

— Я тебя люблю, конечно, но, по-моему, ты слишком мелко смотришь на все это.

— Осторожнее!

Обтянутый замшей каблук Марджи погрузился в глубокую грязь перед входной дверью.

— Может, ты и права, — сказала она, с трудом доставая его. — Франческа, Джорджина, пошли!

Девочки сидели в машине и изумленно оглядывались. Тэсс их прекрасно понимала — снос старых сельскохозяйственных построек достиг критической стадии. Слева от дома стоял большой амбар, у которого теперь в боковой стене зияла дыра. Его использовали для скота, так что вдоль каждой стены были перила загонов. А на полу все еще красовалась грязная солома, по крайней мере, на четыре фута в глубину. От нее шла особая вонь, которую Тэсс уже почти перестала замечать. Когда Франческа вышла из машины, Тэсс подумала, что открытые сандалии на платформе — не самый благоразумный вид обуви.