Книга Смерть тоже ошибается... - Фредерик Браун

Вайсс засопел. Он бросил взгляд на дверь фургона, потом снова посмотрел на меня:

— А что случилось с лилипутом?

— Лилипут — часть тщательно продуманного плана Хоуги, — объяснил я. — Хоуги не хотел, чтобы обезьяна появилась сразу после похищения ребенка. Ему надо было, чтобы все запомнили больную обезьяну до того, как он выкрал мальчишку. За пять дней до похищения — и первого убийства — больной обезьяной Хоуги был Лон Стаффолд в костюме шимпанзе. Его не накачивали наркотиками, он просто притворялся больным. Он являлся сообщником Хоуги. Может, даже помогал совершить похищение.

— Нет, — возразил дядя Эм. — Его нашли голым, помнишь? Это значит, что он носил обезьяний костюм вплоть до самого убийства. А снял его, когда оно произошло.

— Но почему лилипут? — спросил Вайсс. — Почему Хоуги с самого начала не приобрел настоящую шимпанзе в качестве двойника до момента похищения?

Мне это тоже было непонятно, поэтому я вопросительно посмотрел на дядю Эма. Тот объяснил:

— Думаю, Хоуги понял, что настоящая обезьяна слишком сильно отличается от мальчишки Порли в костюме. Кто-нибудь мог это заметить. К тому же возник бы вопрос, что делать с настоящей обезьяной, пока ее роль будет исполнять мальчишка. Лон бы вернулся в Цинциннати, а потом снова приехал бы, чтобы попритворяться обезьяной в течение нескольких дней после возвращения мальчика, чтобы даты снова не совпали. А затем обезьяна просто исчезла бы.

Вайсс кивнул.

— Наверное, Хоуги давно знал Лона, — добавил я. — Они с лилипутом могли и раньше проворачивать какие-нибудь аферы. Поэтому он и подумал, что Лон справится с ролью двойника, и дал объявление в «Билборде», чтобы связаться с ним. Очевидно, Хоуги тогда носил прозвище Коротышка. По принципу противоположностей — как если называть толстяка Худышкой, а парня, который вообще рта не раскрывает, — Болтуном.

— И вы полагаете, он узнал, что лилипут собирается его предать? — спросил Вайсс и опять посмотрел на дверь.

Я понимал, что он ждет, когда же вернется Хоуги. Я увидел, как Вайсс потянулся к кобуре и стал вытягивать оттуда пистолет.

— Наверное, — сказал я, — когда Хоуги наконец выкрал мальчика и притащил его в цирк, лилипут потребовал половину выкупа вместо суммы, которую Хоуги предложил ему изначально, — какие-нибудь несколько тысяч баксов. А может, он до того момента не знал, зачем притворяется обезьяной, и был против похищения ребенка. Похоже, Хоуги обманул его, не сообщив, в чем заключается настоящая работа, и тот пригрозил сдать его властям, если Хоуги не вернет мальчика родителям.

— Мне кажется, твоя вторая догадка верна, — сказал дядя Эм.

— Это подводит нас к двадцать шестому августа, — продолжил я. — В тот день Хоуги обменял мальчишку Порли на сорок тысяч баксов. За это время он выяснил, где можно купить настоящую шимпанзе, и приобрел ее по пути из Луисвилла. Только он не хотел рисковать и держать обезьяну в фургоне. Хоуги накачал ее наркотиками и сразу утопил в бассейне. Заявил нам, что она пропала, и мы искали ее ночью. До этого момента все шло гладко, не считая того, что ему пришлось убить Лона. Но двадцать шестого числа он, скорее всего, уже чувствовал себя в безопасности. Мальчик вернулся домой, Хоуги получил деньги и избавился от обезьяны, а вы ничего не узнали про убийство Лона. А потом кое-что пошло не так, и ему пришлось снова убить. На сей раз — Джигабу.

— Обезьяний костюм! — воскликнул Вайсс.

— Именно, — подтвердил я. — Джигабу нашел обезьяний костюм. Когда я его увидел — Джигабу, одетый в него, заглянул в окно фургона Кэри, — костюм был грязный, весь в комьях земли, значит, его действительно закопали. Видимо, Хоуги зарыл костюм в том же лесу, где похоронил обезьяну. Джигабу скорее всего играл в том лесу и увидел, как Хоуги его закапывал. А может, заметил, что в этом месте недавно копали, и начал рыть в поисках сокровищ. В общем, он обнаружил костюм, отнес в грузовик, в котором спал, и спрятал его там. А ночью после выступления пошел к своему спальному месту, разделся и надел обезьяний костюм. Тот как раз подходил ему по размеру. Джигабу решил сыграть с кем-нибудь невинную детскую шутку. — Я слегка дрожал, вспоминая об этом. — Как выяснилось, со мной. Когда он заглянул в окно фургона, он выглядел точь-в-точь как Сьюзи. Потом Хоуги каким-то образом поймал его, и после этого он уже не выглядел, как чей-то двойник. Он выглядел, как труп.

— Двойник несуществующей обезьяны, — произнес Вайсс, — которую изображали самые разные существа: лилипут, мальчишка Порли, обезьяна, которую он утопил, негритенок… Неудивительно, что все это казалось бессмыслицей.

В его голосе послышались нотки злости. Он снова покосился на дверь и поднялся. На лбу у него выступили капельки пота.

— Какого черта он так долго? — воскликнул Вайсс. Вдруг он повернулся и окинул дядю Эма яростным взглядом. — Черт подери, Эм, вы его предупредили?

Дядя Эм не смотрел на Вайсса и не стал отвечать напрямую.

— Он не станет пытаться сбежать, — сказал он. — Парня с таким телосложением можно отследить даже в Патагонии. Полагаю, он сам обо всем позаботится. Не захочет поджариваться на электрическом стуле.

— Его следует поджарить. Черт возьми, Эм…

— Конечно, следует. Но как быть с Мардж? Может, ее не приговорят к смерти, но это еще хуже. Ей дадут пожизненное. И знать об этом, когда Хоуги будет гореть… Даже если он был сукиным сыном, Мардж его любила.

Вайсс нахмурился:

— Вы уже говорите в прошедшем времени… Вы так уверены?

Дядя Эм не ответил. Вайсс направился к двери. Когда он открыл ее, дядя Эм окликнул его, и Вайсс обернулся.

— Слушайте, мы с Эдом не имеем к этому отношения. Вы до всего сами додумались. Не упоминайте нас.

Вайсс немного помолчал, а затем сказал:

— Спасибо.

В его голосе все еще звучало раздражение, но уже не так отчетливо. Ничего, переживет.

Вайсс ушел, а мы с дядей Эмом сидели и ждали. На столе лежала колода карт, я взял и перетасовал. Я сыграл партию в солитер и начал вторую. Вскоре вернулся Вайсс. Его сопровождали двое детективов из Форт-Уэйна.

— Вам придется уйти, — произнес он. — Нам нужно обыскать фургон. У него при себе не было денег. Мы должны найти их.

Дядя Эм посмотрел на него, но не стал ни о чем спрашивать. Вайсс окинул дядю мрачным взглядом и сообщил:

— Да. В двух милях отсюда. Лобовое столкновение с бетонным береговым укреплением на скорости около восьмидесяти миль в час. Оба погибли сразу.

Дядя Эм кивнул, и мы собрались уходить. Но детективы из Форт-Уэйна решили сначала обыскать нас, чтобы убедиться, что мы не прибрали к рукам выкуп, и мы не стали спорить. Вряд ли Вайссу пришло бы в голову нас обыскивать.

Мы с дядей Эмом вернулись к себе в палатку, а минут через десять туда заглянул Вайсс и сообщил, что они обнаружили деньги.

— По крайней мере, — сказал он, — бо́льшую их часть. Тридцать четыре тысячи. Остальное найдем позднее.