Книга Ветра времени - Мария Данилова

Энцо лишь на мгновение – мгновение! – задумался.

– Эдди говорил, что порталы он размещал и вокруг города, – заметил Энцо. – Я поищу. Но сначала тебя надо увести отсюда.

Это да. Близ города нам делать уже было нечего.

Энцо подготовился хорошо. Достав веревку с лошади, он крепко накрепко завязал руки Робина, и мы отправились подальше от Иерусалима. Вот так вот просто Энцо взял и появился, сразу же предприняв все необходимые действия, которые только можно было предпринять. Чтобы я без него делала? Он нашел меня. Перенесенный во Францию, он нашел меня в Иерусалиме! В 11 веке! Это вообще нормально? Нет. Но это было… до дрожи приятно!

Слишком далеко мы не ушли, нам ведь требовалось еще и возвращаться. Зайдя в небольшой лесок (скорее кучка деревьев, нежели настоящий большой лес), достаточно густой, чтобы можно было в нем спрятаться, Энцо первым делом привязал Робина к дереву, перекинув веревку через ветку наверху, и завязал ее подальше от него.

– Я поищу портал, а ты следи, чтобы никто не пришел. Если увидишь кого-нибудь – беги.

– А этот? – Кивнула я на Робина.

– Мне на «этого» все равно. Здесь неподалеку есть несколько домов. Спрячься там, я тебя найду.

Энцо поцеловал меня в лоб и уже хотел уходить.

– Будь осторожен, – попросила я.

Он улыбнулся мне, но все-таки не было в его взгляде ничего претенциозного.

– Я знаю, что ты справишься, просто… – хотела было оправдаться я.

– Я знаю, – прервал меня Энцо и улыбнулся. – Я скоро вернусь.

И Энцо ушел, оставив меня наблюдать за его удаляющейся фигурой. Конечно, он был уже не в смокинге, а своих одеждах по моде одиннадцатого века. Где он раздобыл их во Франции? Я не знаю. Да и никогда не смогу этого понять. Да и зачем? Как он нашел меня, это же потрясающе! Как только я официально сдалась, вот он, скачет на белом коне. Елки зеленые! Я только сейчас поняла: принц, на белом коне! Аж до дрожи!

– Кто твой дружок? – Спросил Робин, вытаскивая меня из прекрасных мыслей.

Я нехотя распрощалась с ними и обернулась, кинув на предателя косой и хмурый взгляд.

– Тебе какая разница? – Бросила в ответ я.

Робин почему-то улыбнулся, как будто почувствовал свое превосходство. Для того, кто привязан к дереву, это была слишком уж самоуверенная улыбка.

– Ты уж извини, малышка, что так вышло, – самодовольно заговорил он. – Вообще-то я не верил в то, что мне удастся так хорошо тебя провести. Но ты поверила мне.

Похоже, пока мы шли, этот павлин заготовил собственную оправдательную речь. Что ж, отлично! Улыбнулась теперь и я.

– Хм…, – задумчиво отвела взгляд в сторону я, – ты против своей воли угодил в одиннадцатый век нашей эры, в Иерусалим, оказался посреди леса без знания языка и местности, тем более, истории. Да сам дьявол, оказавшись со мной в одной лодке, радостно побежал бы за мной преданной собачонкой, чтобы только выбраться отсюда.

Робина мои слова не впечатлили, он продолжал самодовольно улыбаться.

– Но он все же дьявол, – вскинул брови он.

– Но я была бы последней, кому он причинил бы вред, ведь я единственная, кто мог привести его обратно в свое время.

– Но ты ведь поверила в мою ложь про туристическую фирму.

– Что ты пытаешься доказать? Что ты такой, «обалдеть, какой»? Знаешь, мне было как-то все равно, у меня было чем заняться. Я, между прочим, могла бы бросить тебя умирать с твоим отравлением. Кто бы заметил?

После последних слов улыбка с лица Робина хоть и не стерлась, однако спесь с него слегка сошла. Нет, еще мне доказывает, что я дура и ему поверила! Надо какой, а?!

– Ладно, – все с таким же самодовольством в голосе продолжал Робин, – я не ожидал, что ты станешь мне помогать.

Я медленно улыбнулась.

– Давай начистоту: ты не ожидал, что попадешь сюда, – стала загибать пальцы я, – что я действительно не знаю, где твое драгоценное ожерелье, что ты чуть не станешь живой мишенью для ассассинов, что твой желудок тебя столь предательски подведет. Этого ты не ожидал, а вовсе не моей неожиданной помощи.

– Но, все же, без меня бы ты не справилась, – фыркнул Робин.

По его лицу стало понятно, что он начал злиться.

– Без тебя? – Полезли наверх мои брови. – Мальчик, – ласково назвала его я, – да если бы не ты, я бы уже давно дома сидела на своем диване, горячий чай попивала. Ты мне только мешал.

– А как бы ты выпуталась в том притоне сама, а? – Все, улыбки больше не было, он стал нагло спорить.

– Это не притон, это раз, и чего тебя это так беспокоит, это два?

– Ничего меня не беспокоит. – Он снова ухмыльнулся. – Признай, я хорошо сыграл свою роль.

– Хочешь сказать, что все это была лишь игра? – Недоверчиво прищурилась я.

– А что мне оставалось делать? Ты же от меня убежала.

– Полагаю, сейчас ты тоже очень хорошо вжился в роль пленника, – хмыкнула я. – Из какого года ты? – Быстро переключилась я.

– 2015, – нехотя ответил Робин.

Я задумалась на мгновение.

– Ты случайно с тем очкариком не заодно? – Уточнила я.

– Ты про Гарри? – Уточнил Робин.

– Я не знаю, он не представился, но мобильный телефон в одиннадцатый век по дурости взял.

– Ничего не по дурости! – Рявкнул Робин. – Просто… Гарри мирный член команды. Мы – нечто посерьезнее.

– Для любителей, может быть, – я медленно улыбнулась. – Но не для моего ассассина.

– Так, значит, ты все-таки притащишь его в наше время из одиннадцатого века, – подытожил Робин. Что? Нужно было целых три дня на то, чтобы это понять? – А еще говоришь, что Гарри – дурак.

Робин ухмыльнулся.

– Мальчик, – передергивала я из-за его этой «малышки», – ты сколько этим занимаешься?

– Достаточно.

– И до сих пор не знаешь, что такое одиннадцатый век? – Повела бровью я.

– Мне было достаточно знать свое задание, вот и все.

– Интересно, и как же ты пробивался сквозь толпы фашистов? С твоим желудком я вообще удивляюсь, что тебя взяли в фирму. Или это потому, что больше никому ты не пригодился?

– Осторожнее девочка, ты можешь обжечься.

– И что ты сделаешь? Еще раз продемонстрируешь содержимое своего желудка? – Хмыкнула я. – Ты можешь говорить все, что угодно. Но ты не в том положении, чтобы вообще что-то мне доказывать.

– Посмотрим, когда ситуация изменится.

– И что же тогда изменится? Мой ассассин будет при мне.

– Даже я, не знающий об одиннадцатом веке ничего, знаю, что забирать кого-то из времени в другую эпоху нельзя.