Книга Вождь краснокожих - О. Генри

– А я умею варить варенье из айвы, – сказала Селия. – И знаю, что, когда приходит человек, чтобы снять показания газового счетчика, нужно сначала попросить, чтобы он показал свой служебный значок. И еще я умею поднимать петли на чулках и шторы на окнах.

– Здорово! Ты, Селли, просто на все руки. Я думаю, мы уложимся и в восемнадцать в неделю.

Когда он уже садился на козлы, Селия, рискуя выдать себя, выбежала к воротам.

– Томми, Томми, – нежно окликнула она возлюбленного, – кроме того, я могла бы сама шить тебе галстуки. Я только сейчас вспомнила.

– И сразу забудь, – решительно потребовал Томас. – Если меня сегодня пошлют в Вест-Сайд, я загляну там в один магазинчик – присмотрю кое-какую мебелишку.

Ровно в ту минуту, когда фургон Томаса Маклеода выезжал в задние ворота особняка, Джейкоб Спраггинс, как уже было сказано вначале, саданул кулаком по буфету и произнес загадочную фразу о десяти тысячах долларов. Поэтому здесь требуется краткое разъяснение.

Первый камень в фундамент своего грядущего богатства Спраггинс заложил, когда ему было всего двадцать лет. Один углекоп скопил пару десятков долларов и приобрел небольшой участок земли на каменистом склоне. Он собирался выращивать там кукурузу, но уже в то время молодой Спраггинс нюхом чуял, где можно поживиться, и этот нюх подсказывал ему, что прямо под этим участком лежит угольный пласт. Джейкоб сторговал участок у владельца за сто двадцать пять долларов, а через месяц продал его за десять тысяч. Когда весть об этом дошла до злосчастного углекопа, у того еще оставалось достаточно денег, чтобы с помощью усиленного потребления кукурузного виски обеспечить себе белую горячку и уютное местечко в доме для умалишенных.

И вот спустя сорок лет после этих событий Джейкоба внезапно осенила идея, что если ему удастся возместить эти десять тысяч наследникам спятившего углекопа, то это наконец-то обеспечит мир и покой его истерзанной душе.

Сказано – сделано. Джейкоб нанял десяток частных детективов и велел им хоть из-под земли вырыть всех наследников старого углекопа по имени Хью Маклеод.

После того как детективы то и дело пускались по ложным следам на протяжении целых трех тысяч долларов, они наконец-то обложили Томаса Маклеода в заднем помещении зеленной лавки и вырвали у него признание, что Хью Маклеод приходился ему родным дедушкой и никаких других наследников старика в природе не существует. После чего в одном из офисов детективного агентства было устроено свидание юного Томаса со старым Джейкобом Спраггинсом.

Совершенно неожиданно молодой человек очень понравился Джейкобу. Ему пришлось по душе то, что Томас при разговоре смотрит прямо в глаза собеседника, и даже то, как он, усевшись, нахлобучил свою кепку на фарфоровую вазу, торчавшую посреди стола. Но в плане Спраггинса было одно слабое место. Он не сразу сообразил, что для того, чтобы искупление оказалось действительно полным, ему придется покаяться в прежних грехах, в том числе и в том, как он обвел вокруг пальца покойного деда этого юноши. Поэтому при встрече с Томасом ему пришлось выдать себя за агента, действующего от имени того лица, которое некогда сторговало участок, а теперь желало бы для очистки совести вернуть нечестно нажитое наследникам обманутого углекопа.

– Хм! – сказал Томас. – Уж слишком похоже на новогоднюю открытку с надписью: «Мы тут классно проводим время». Но я не знаю правил вашей игры. Здесь сразу выдают десять тысяч долларов или надо набрать еще сколько-то очков?

Джейкоб торопливо отсчитал двадцать купюр по пятьсот долларов. Ему казалось, что расчет наличными будет выглядеть эффектнее, чем вручение чека. Томас, задумчиво поглядывая на сидевшего перед ним господина, спрятал деньги в нагрудный карман.

– Ну что ж, – сказал он, – передайте большое спасибо от дедушки и от меня тому, кто вас послал.

Но Джейкобу не хотелось просто так его отпускать. Он принялся расспрашивать, где Томас работает, как проводит свободное время и каковы его планы на будущее. И чем больше он узнавал о Томасе Маклеоде, тем больше тот ему нравился. Такого простого, прямого и честного характера ему не доводилось встречать за всю свою карьеру.

– Загляните как-нибудь ко мне, – напоследок сказал он. – Я мог бы дать вам несколько стоящих советов насчет того, в какие акции вложить эти деньги. Я ведь и сам весьма состоятельный и успешный человек. У меня есть взрослая дочь – мне хотелось бы вас ей представить. Заметьте, далеко не всякому я бы предложил эту честь.

– Очень признателен, – сказал Томас. – Но мне как-то не с руки наносить визиты в такие дома. Если я их и наношу, то с черного хода. Кроме того, я обручен с одной девушкой, и это, знаете ли, такая девушка, что лучше ее на всем свете не найти. Она работает горничной в одном доме, в который я доставляю товар, но, думаю, теперь ей недолго там осталось трудиться. А теперь прошу извинить, меня фургон дожидается, надо еще в пару мест доставить зелень. Всяческих благ, сэр!

В одиннадцать утра Томас сдал несколько пучков пастернака и салата на кухню в особняке Спраггинсов. Ему было всего двадцать два года, поэтому он не смог отказать себе в удовольствии, уже уходя, вытащить из кармана пачку купюр, каждая в пятьсот долларов, и помахать ими перед носом у Аннет. Глаза у второй горничной стали круглые, как луковицы в супе, и она помчалась на кухню поделиться новостью с кухаркой.

– Я же говорила, что он переодетый граф! – воскликнула она, закончив рассказ. – Но на меня он никогда не обращал внимания.

– Граф? – переспросила кухарка. – Ты ведь говоришь, что он деньги показывал?

– Тысячи, сотни тысяч! – закивала Аннет. – Охапками вынимал из кармана! А на меня даже и взглянуть не захотел!..

– Гляди-ка, Селли, это мне сегодня заплатили, – тем временем объяснял Томас Селии, стоя с нею все в том же конце галереи. – Наследство от дедушки. Слушай, малышка, чего еще ждать? Я сегодня же возьму расчет в лавке. Почему бы нам не пожениться на следующей неделе?

– Томми, – набрав в грудь побольше воздуха, проговорила Селия. – Я не горничная. Я обманывала тебя, уж прости меня. Я – мисс Селия Спраггинс… В газетах недавно писали, что со временем я буду стоить сорок миллионов.

Томас поймал кепку на затылке и в первый раз с тех пор, как мы с ним познакомились, нахлобучил ее на лоб.

– Так, – сказал он. – Вот оно что… Значит, как я понимаю, мы не поженимся на будущей неделе. Но свистать вы, мисс, все-таки здорово научились.

– Да, – сказала Селия, – мы не поженимся на будущей неделе. Папа ни за что не позволит мне выйти замуж за возчика из зеленной лавки, даже если у него десять тысяч в кармане. Но если ты не против, Томми, мы поженимся нынче вечером…

В девять тридцать вечера Джейкоб Спраггинс подкатил к особняку в своем автомобиле. Едва войдя в дом, старый Джейкоб потребовал, чтобы дочь спустилась к нему. Он купил ей в подарок рубиновое ожерелье и остро нуждался в том, чтобы услышать из ее уст, что второго такого заботливого и милого отца нет на всем белом свете.