Книга Закат над лагуной - Сергей Цейтлин

– Тут, да.

– Что-то же должно оставаться.

– Слава богу.

– Знаешь, я недавно понял, что такое наш ведутизм. Это городское явление, а не какая-то там тенденция в живописи.

– В каком смысле?

– В смысле, что наша столица с ее ограниченным земным пространством, не имея возможности больше физически расширяться, вылезает из полотен ее сынов-художников. Я, Альботто, Мариески, Беллотто, Каналетто, Карлеварийс – мы все ее последние набережные и каналы, ее последние острова. Через нас ее дух еще как-то куда-то движется.

– А это что такое? – спросил Казанова, живо изучая одну непонятную деталь. – Где стоит эта арка? Я ее никогда не видел. Неужели она стоит на Джудекке?

– Нет.

– На Дзаттере?

– Нет, – Гварди улыбался.

– Остров Сан-Пьетро? Не может быть, я только что там был. Что, ты хочешь сказать, что она стоит на Фондаменте Нове?

– Не-а!

– Ну ладно, говори, где она?

– Джакомо, что с тобой? Этой арки нет в Венеции, – Гварди сказал поучительно, как отец, объясняющий сыну правила жизни. – Эта картина – каприччо, как те сотни, которые ты уже видел.

– Ну да! Конечно. Каприччо. Во дурак! Это же каприччо!

* * *

Кислый запах спермы наполнял душную багровую комнату. Море голой человеческой плоти покрывало пол, томно вздымаясь, как ночные волны, переливаясь на мебель, на стены, на подоконники. Персидские ковры и плюшевые диваны были пропитаны слюной, пóтом, вагинальными соками и густым семенем, не нашедшим себе пристанище в телесных отверстиях. Тела вращались, ложились друг на друга, сливались, как сваренное в печи железо. Хитрые ловкие пальцы блуждали по неизведанным зонам, стимулировали и щекотали содрогающиеся мышцы, затыкая стенающие рты и девственные анусы. Лица зарывались между ягодицами. Жаждущие женские языки скользили, дразнили, жадно внедрялись во влагалища, тянулись к возбужденным соскам, а затем переплетались, как венцы, вокруг извергающих белую лаву фаллосов.

Из этой душной комнаты вышел толстый щетинистый Джанкарло Гримани, завязал пояс своего черного шелкового халата и спустился на пьяно нобиле, в игровой зал. Там развлекались десяток мужчин: кто увлекаясь отдельными куртизанками, кто пытаясь сперва выиграть в карты, чтобы затем ими увлечься. Банк держал друг Гримани, граф Карлетти, высокий опрятный савойский офицер средних лет с пушистым серым хохолком и серебряными бакенбардами. За столом сидели четыре игрока, понтируя средними суммами.

– А кто это у нас там сидит в гордом одиночестве? – Гримани обратил общее внимание на Казанову, сидевшего у открытого окна в расстегнутой, не заправленной в панталоны рубахе. – Неужели это… ну да, это он, тот самый. Каким он важным стал. Вы не замечаете, господа?

– Отечеству служит, – кто-то изрек из объятий куртизанки.

– Может быть, Вы нам окажете честь за столом, мой друг? Нам будет веселее.

– Сейчас приду, голубчик, – ответил Казанова. – Сейчас приду.

Казанова вдыхал соленый сырой смрад, поднимающийся с мутного канала под палаццо Гримани, одного из самых больших частных палаццо в Венеции. Одним пальцем Казанова аккуратно давил на спинку комара, пьющего его кровь из другой руки, так что кровь волей-неволей продолжала течь через хобот в туловище насекомого. Как бы комар ни пытался отлететь, он не мог из-за давления сверху и, следовательно, был вынужден наполняться кровью. Казанова видел как пучился живот комара и проверял, чтобы жало не вылезало из его кожи. Крылья насекомого бились лихорадочно, отчаянно, жужжали последними силами. Наконец постоянно поступающая в комара кровь раздула его так, что он взорвался на руке своего палача, оставляя красное пятнышко. Казанова стряхнул останки насекомого в окно, сел за игральный стол и сделал ставку.

За столом среди понтеров уже сидел его друг Пьетро Дзагури. Граф Карлетти метал осторожно, задумчиво – его острые глаза по два раза проверяли каждую ставку.

– Вы знаете, господа, с тех пор как нас всех благословил понтифик, мне кажется, что я переродился, – объявил Гримани, заказывая бокал белого вина. – Вы чувствуете этот свежий воздух, Джакометто?

Казанова равнодушно улыбнулся, давая Гримани понять, что эти подкалывания его не трогали.

– Не искушайте его, – сказал один игрок. – Его ореол все равно нерушим.

– Да кто его искушает? Как вообще можно искусить такого искусителя? Признаюсь, господа: мне завидно. У меня никогда не было этого дара. Однако я приблизительно догадываюсь, какую технику употребляет наш Джакометто. Да-да. Сначала надо увести даму далеко от мира, загнать ее в безлюдное таинственное место, туда, где она забудет все на свете, туда, где она почувствует себя единственной женщиной во вселенной. И в самое тихое, глубокое мгновение, пока она любуется собой, прошептать ей ядовитым языком: «Ты самая прекрасная на свете». И она, как Ева, не замечающая соперниц вокруг, поверит и возьмет его плод.

Все засмеялись.

– Оригинально, – Казанова поздравил Гримани, забирая свой небольшой выигрыш.

– Ой, он выиграл! – удивился Гримани. – Посмотрите.

– Мессер Казанова целый день выигрывает, – отметил Карлетти. – Как минимум уже пятнадцать цехинов.

– Что! Пятнадцать цехинов! – изумился Гримани. – Да это же чудо. Вот что такое святость!

– Однако по поводу нашего дéльца, вы все еще помалкиваете, мессер Казанова? – с каплей недовольства поинтересовался Карлетти.

– Нет, не помалкиваю, Ваше Сиятельство.

Казанова достал из своего жакета конверт и передал его Карлетти. Тот перестал метать и распечатал конверт.

– Нет, это что-то не то, – вздохнул граф, рассматривая письмо. – Это не то, что я имел в виду.

– Почему?

– Я имел в виду наличными.

– В чем проблема, господа? – вмешался Гримани.

– Когда-то маркиз Спинола, – Карлетти сложил письмо и вложил его обратно в конверт, – проиграл мне двести пятьдесят цехинов. Месяца два назад я попросил мессера Казанову, поскольку он сотрудничает с маркизом, похлопотать за меня и добиться выплаты долга. Но вместо самих денег мессер Казанова мне принес лишь вексель.

– Вы не говорили о наличных деньгах, граф, – объяснил Казанова. – Вы меня просто попросили напомнить маркизу о его долге.

– Нет, разговор шел именно о наличных деньгах. Уже почти год маркиз мне должен эту сумму. А сейчас этим векселем он откладывает выплату еще на четыре месяца. Это меня не устраивает, мессер Казанова.

– Я передам Ваше недовольство маркизу.

– Если так, тогда я Вам тоже выпишу вексель за Ваши услуги.

– Вот тут Вы не правы, Ваше Сиятельство. Мы с Вами действительно договаривались о вознаграждении наличными: десять процентов от общей суммы, то есть двадцать пять цехинов. Для вас было важно получить от маркиза подтверждение, признание его долга. Я добился этого. Этот вексель четко говорит, до какого числа маркиз вернет Вам Ваши деньги.