Книга Проклятие фараона - Наталья Александрова

– Добрый господин, не желаешь ли повеселиться? – окликнула его разбитная девица с подкрашенными сурьмой глазами, выглянув из дверей жалкой лачуги.

Шаамер обжег ее гневным взором и устремился вперед.

Ему нужно было обогнать болезнь и завершить свое дело прежде, чем болезнь сделает свое.

Привратник Дома Чисел удивленно взглянул на Шаамера.

Никогда он не видел его таким бледным и в то же время возбужденным. Старший жрец всегда двигался спокойно и неторопливо, гордо выпрямившись и не замечая окружающих. Сейчас же он горбился, шаги его были неровными, дыхание прерывистым.

Павел Копытов включил электрический чайник и сладко потянулся.

Его смена подходила к концу, и скоро должен был прийти сменщик дядя Гриша. Можно будет выпить с ним чаю, обсудить погоду и отправиться домой.

Впрочем, дядя Гриша чай не очень любил, предпочитая более крепкие напитки. Кроме того, Павел не сильно спешил домой. Ему нравилась его работа.

Ему нравилась царящая здесь тишина, удивительный покой. Нравились его безмолвные подопечные, от которых не приходилось ждать каких-то неприятных неожиданностей. Ровными рядами лежали они на металлических столах, аккуратные, подтянутые и дисциплинированные, как солдаты второго года службы.

Павел работал в морге.

Там, снаружи, постоянно что-то происходило, люди подсиживали друг друга, сплетничали за спиной, злословили, старались навредить своему ближнему всеми доступными средствами, унизить и оскорбить.

Раньше, когда Павел работал среди живых, они доставляли ему массу неприятностей. Они высмеивали его неказистую внешность и манеру одеваться, норовили подставить ножку в прямом и переносном смысле… Только теперь, оказавшись в морге, он каждый день с радостью шел на работу. Потому что его молчаливые подопечные были удивительно покладисты и безобидны, а из живых он постоянно сталкивался только с Марципаном.

Словно почувствовав, что хозяин вспомнил о нем, Марципан ласково потерся об его ноги и громко мяукнул.

Может быть, он делал это только для того, чтобы выпросить у хозяина подачку, но Павлу все равно было приятно.

Марципан был черный как смоль, только один белый ус эффектно выделялся на этом благородном фоне. Редкие посетители из живых говорили, что черный кот очень подходит к мрачной обстановке морга, и Павел им не возражал.

Павел решил выпить чаю, не дожидаясь сменщика. Он достал из холодильника масло и колбасу. Колбаса была хорошая, докторская, розовая и упругая, как детский ластик. В тот момент, когда он поворачивался к холодильнику, ему показалось, что за матовым стеклом коридора кто-то прошел, промелькнула какая-то смутная неопределенная тень, но когда он выглянул в коридор, там никого не было. Да и кто мог здесь ходить? Входная дверь была заперта изнутри, а в самом морге, кроме Павла и Марципана, никто не умел передвигаться. По крайней мере, без посторонней помощи.

Чайник с негромким щелчком выключился.

Павел налил чай в красную керамическую кружку, сделал себе большой аппетитный бутерброд.

Что-то показалось ему странным.

Ах, ну да – Марципан, который только что крутился у его ног, куда-то пропал. А ведь у него был прекрасный слух, и стоило Павлу открыть холодильник, кот мгновенно прибегал, цокая когтями по кафельному полу. А сейчас он прозевал благоприятную возможность выпросить у хозяина кусок колбасы!

Такое с ним случалось редко.

– Кис-кис-кис! – позвал Павел, по очереди заглянув во все углы.

Марципан не отозвался.

И тут Павел заметил, что дверь, ведущая в зал с молчаливыми подопечными, немного приоткрыта.

Это и в целом был непорядок – через приоткрытую дверь в мертвецкую проникало тепло, которое могло повредить бессловесным подопечным, и, наоборот, оттуда в дежурное помещение тянуло холодом, а сквозняки – это верный путь к простудным заболеваниям, к которым Павел имел врожденную склонность.

Кроме того, приоткрытая дверь могла значить, что Марципан пробрался в мертвецкую и может там нахулиганить, за что достанется, конечно, ему, Павлу.

Павел отрезал приличный кусок колбасы и направился к двери, приговаривая:

– Кис-кис-кис! Ну куда же ты забрался, хулиган?

Открыв дверь мертвецкой, Павел в первый момент не заметил ничего подозрительного. Ровные ряды металлических столов, холод и стерильная белизна. Красота!

Но затем под ближайшим столом он разглядел своего любимца.

Павел нагнулся, протянул колбасу.

Марципан не обратил внимания на угощение. Он трясся, как осиновый лист, шерсть на загривке стояла дыбом, уши были прижаты, а в зеленых глазах светился самый настоящий ужас.

– Кис-кис-кис! – повторил Павел и опустился на колени, чтобы вытащить перепуганного кота из-под каталки. Но Марципан попятился, громко зашипел и взмахнул когтистой лапой в сантиметре от лица своего хозяина.

– Да ты чего, Марципаша! – обиделся Павел. – На меня, на своего хозяина – с когтями?

Он был хорошо знаком с острыми когтями Марципана и не хотел повторить свое знакомство, вместо этого он пытался уговорами воздействовать на кота.

Кот шипел и не шел на мирные переговоры.

Да он и не смотрел на хозяина, его взгляд был прикован к чему-то другому.

Павел проследил за взглядом кота и потряс головой, как будто хотел вытряхнуть воду из уха.

На одной из каталок не было подопечного.

Металлический стол на колесиках был пуст.

Нет, это вовсе не значит, что все до единого столы были заняты, среди них хватало свободных, но именно этот стол на колесиках был совсем недавно занят. Павел прекрасно помнил это, поскольку всего несколько часов назад в его тихое царство приходили живые и очень озабоченные люди в количестве четырех человек, чтобы рассмотреть этого самого подопечного, взять у него отпечатки пальцев и еще какие-то непонятные пробы.

И после того, как они ушли из морга, Павел обошел свои владения и убедился, что все в полном порядке.

И этот конкретный покойник был на своем месте.

Надо сказать, что покойник был на редкость неприятный.

В принципе, Павел, как уже было сказано, хорошо относился к мертвым людям. Во всяком случае, значительно лучше, чем к живым. Потому что покойники гораздо надежнее, от них всегда знаешь, чего можно ожидать. Но от этого конкретного покойника исходил какой-то удивительный холод. Это чувствовалось даже здесь, в мертвецкой, где и без того было очень холодно. Но тот холод, который исходил от этого покойника, был удивительно неприятный, он проникал сквозь самую теплую одежду и сжимал сердце…

Кроме того, от этого покойника исходило ощущение опасности.

Казалось, что он в любую минуту может выкинуть какую-то гадость.