Книга Пламя для дракона - Александра Лисина

– Да, – снова ответил мастер Хрос на наш невысказанный вопрос. – Судя по вашим выразительным лицам, ваша догадка верна, уважаемые арре. И некоторое время мы с вами будем встречаться, чтобы поговорить… обо всем. Как правило, этот цикл включался в программу со второго года обучения, но с учетом некоторых обстоятельств, вынуждающих меня в скором времени покинуть Школу, господин директор счел необходимым ознакомить вас с этой необычной дисциплиной раньше. Почему необычной, спросите вы? Все довольно просто, арре. «Рассуждения», пожалуй, единственный предмет, где почти не бывает домашних заданий и где все ваши навыки будут шлифоваться непосредственно на уроке. Кто-то даже полагает, что «Рассуждения» – наиболее простой для усвоения цикл, но должен сказать, арре, что в действительности он будет прост только для вас, и то лишь по причине ваших усиленных возможностей. Тогда как в любой другой академии Веера этот предмет заслуженно считается одним из самых трудных.

Странный коротышка взобрался по специально приставленной к столу подставке так, чтобы смотреть на нас не снизу вверх, и, прочитав на наших лицах живейший интерес, едва заметно улыбнулся.

– Отсутствие домашних заданий для вас очень ценный подарок, арре. Я понимаю. Но для тех, кто усваивает знания с первого раза, вводить их бессмысленно. По этой же причине цикл «Рассуждений» у вас будет только один. Хотя и более длительный, чем обычно. Зато после него мы с вами, вероятно, больше никогда не увидимся.

Я огорченно вздохнула: жаль, регулярные циклы без «домашек» сделали бы нашу жизнь гораздо приятнее.

– Итак, начнем, – снова спрятал улыбку грожец при виде наших опечаленных лиц. – И перво-наперво я покажу вам, чем именно мы будем заниматься… Арре Хейли!

Поспешно спрятав в карман артефактный шарик, где плескался ярко-розовый туман, я быстро подняла голову. Не надо мне было отвлекаться на посторонние вещи. Кажется, грожец заметил, и ему это не понравилось.

– Да, мастер?

– Расскажите нам, пожалуйста, о вашем пере…

– Каком еще пере? – растерялась я, с некоторым трудом заставив себя отвлечься от вчерашних событий.

– Самом обыкновенном. О том, чей краешек торчит из вашей чернильницы. Расскажите нам о нем все, что знаете.

Я в полнейшем недоумении уставилась на парту и письменные принадлежности на ней.

– Э-э-э…

– Смелее, арре, – подбодрил меня коротышка, с легкой улыбкой наблюдая мое затруднение. – Попробуйте хотя бы начать.

Я мысленно вздохнула. И почему он начал с меня? Можно подумать, у меня меньше всего проблем в этом классе.

– Ну это… просто перо, мастер Хрос. И предназначено оно для того, чтобы им писать.

– Хорошо, – ободряюще кивнул преподаватель. – Что еще?

– Оно длинное, где-то с полторы моих ладони… и в основной части довольно широкое, три-то пальца в ширину точно будет. При этом оно легкое. Белого цвета. По строению в нем различают твердый стержень и опахало. И для того, чтобы оно писало, кончик пера обычно затачивают. – Подняв взгляд от чернильницы, я вопросительно посмотрела на грожца. – Это все, мастер.

Тот только хмыкнул:

– Негусто.

Я мысленно пожала плечами. Что за глупости он тут спрашивает?

– Об этой вещи можно говорить еще очень долго, арре, – мечтательно протянул мастер Хрос, закатив глаза. – К примеру, о том, что это – маховое перо взрослого гуся весьма распространенной в Троемирье породы. Главной его особенностью является то, что кончик практически не требуется затачивать, а опахало имеет не чистый белый цвет, а по краям окрашено в более темный оттенок, в простонародье называемый «гусиной чернью». Размер у пера стандартный. Оно действительно очень легкое и к тому же практически не ломается, что достигается рядом специальных защитных заклинаний, делающих перо более долговечным и удобным в работе. Помимо этого вы забыли упомянуть, что в строении пера есть гораздо более любопытные и менее значимые на первый взгляд элементы, чем опахало и стержень. К тому же пером можно не только писать, арре, – данный экземпляр хорошо приспособлен и к тому, чтобы им рисовать и даже вычерчивать сложные схемы. А еще…

Я скептически посмотрела на разглагольствующего карлика, будучи твердо уверена, что вот-вот его энтузиазм иссякнет, так как долго распространяться о столь невзрачном предмете попросту невозможно. Но мастер Хрос все говорил и говорил. Непринужденно, без запинок и повторов, раз за разом вспоминая такие детали, о которых я бы ни в жизнь не подумала, что их можно применить к обычному перу.

Грожец, наверное, говорил минут пятнадцать, заставляя нас переглядываться все растеряннее. Говорил спокойно, ни на миг не прерываясь и сумев не повториться ни разу. Подбор эпитетов и синонимов, казалось, тоже не составлял для него никакого труда – слова лились и лились подобно размеренному течению реки, и было не похоже, что это доставляет мастеру какие-то неудобства. Более того, он ни разу не увел разговор в сторону – его монолог крутился исключительно вокруг обсуждаемого предмета и не думал никуда сворачивать.

Когда наши лица окончательно вытянулись, преподаватель наконец сделал паузу и с едва заметной насмешкой взглянул на потрясенный класс.

– Вот примерно то, чем мы с вами будем заниматься на протяжении целых двух седмиц, арре, – я буду учить вас быть не просто внимательными к деталям, но и тому, чтобы вы умели грамотно построить свою речь и смогли воспользоваться всеми преимуществами своего положения. А для этого вам придется освоить одну непростую методику и в дальнейшем хорошенько потренироваться, чтобы суметь ее применять… Арре Риер, вы попробуете рассказать мне о своей чернильнице?

С занятия я вышла настолько впечатленной, что даже успела позабыть об утренних тревогах. Больше того, подходя к своей комнате, поймала себя на мысли, что все еще прокручиваю монолог мастера про перо. Причем сосредоточилась на нем до такой степени, что даже не сразу сообразила, что после обеда по привычке отправилась наверх. И только выбравшись на замерзшую площадку, где повсюду искрился и переливался на солнце не успевший растаять иней, с досадой поняла, что напрасно сюда вернулась.

Он стоял на самом краю, по обыкновению заложив руки за спину и рассматривая вздымавшиеся за пропастью горы, будто в них было что-то особенное. Его светлые волосы и плечи были частично припорошены снегом, наброшенный сверху плащ легонько развевался на ветру, а четко очерченный профиль казался высеченным из белого камня.

При виде лорда Эреноя я замерла, непроизвольно затаив дыхание, а затем медленно-медленно попятилась обратно к лестнице, моля Творца, чтобы мужчина не обернулся.

– Что вас задержало, арре? – не поворачивая головы, уронил лорд-директор, когда мои ноги уже ступили на последнюю ступеньку. – Занятие начинается ровно в пять. А сейчас три минуты шестого.

Я буквально вмерзла в пол, лихорадочно заметавшись взглядом по сторонам. Творец, я-то посчитала, что он сегодня не появится! Рэн вчера сказал: лорд-директор болеет. И я не рассчитывала наткнуться на него так рано. Да и на площадку завернула исключительно по привычке, нежели действительно для того, чтобы позаниматься.