Книга Слово Оберона - Марина и Сергей Дяченко

Максимилиан посмотрел на меня с такой ненавистью, что сделалось не по себе.

Принц-саламандра, как ни в чём не бывало, подбросил сосновых веток в костёр. От углей занялась сперва хвоя, потом веточки потоньше, и даже толстые сучья затрещали в огне.

— Так из чего мы сделаем войско? — снова спросил Уйма.

Мне в руку впилась будто раскалённая иголка. Я подпрыгнула: муравей! Огромный рыжий муравей, и ещё несколько ползут по колену. Не хватало ещё, чтобы они забрались под штаны!

— Зачем нам ломиться в замок, если можно пробраться из подземелья? — спросила я, растирая место укуса.

Некромант и людоед одновременно посмотрели на меня.

— Из Соляной Бездны? — с ужасом спросил Максимилиан.

— Чтобы освободить Принца-пленника, замок надо брать приступом, а не хитростью, — меланхолично заметил Уйма. — И потом… В ту дырку разве порядочное войско пролезет?

Я вспомнила узкий подземный ход в склепе повешенного короля Вырвиглаза.

Максимилиан скрестил руки на груди:

— Ваше дело кислое. Замок вам не взять, а если взять, то деспота живым не захватить. А если захватить — вам же всё равно надо пять принцев! Пять, а не три! Какая разница, добудете вы деспота или нет? Вы всё равно проиграли, так зачем же зря рисковать?

Уйма оскалился. Молниеносным движением сгрёб некроманта за воротник:

— А вот сейчас мы тебя семечками правды покормим и поглядим, что зачем. Не может такого быть, чтобы других принцев в окрестностях не было!

Я покосилась на Принца-саламандру. Мне было неудобно, что всё это происходит при нём, но он, казалось, не обращал внимания — забрался в костёр, сел, скрестив ноги, и задумался, изредка ловя губами искры. Думал о рыжеволосой невесте?

— Всё будет хорошо, — сказала я саламандре. Тот рассеянно улыбнулся.

— Давай, — Максимилиан извивался, пытаясь вырваться из цепких лап людоеда, — корми, спрашивай! Не знаю я ничего, только…

— Только что?

— Только Принц-чума, — Максимилиан обречённо обвис, и Уйма его выпустил. — Идите, ищите чуму на свою голову. Только оставьте мне ключ от Печати, потому что когда вы с ним встретитесь, вам уже ключ не понадобится!

И некромант закашлялся с таким видом, будто вот-вот умрёт от разочарования. Принц-саламандра потянулся из костра, взял ветку потолще, подмостил под себя, чтобы веселее горело. Он по-прежнему делал вид, что наш разговор его ни капельки не касается.

Я вспомнила Принца-пленника. Как он сидит в темноте и разговаривает сам с собой, чтобы не забыть человеческие слова. А на полу под его клеткой шелестят смужелицы, огромные чёрные жуки. «Я обречён… я состарюсь в этой клетке…»

— Всё равно нам надо штурмовать замок, — услышала я свой голос. — Хоть бы там что. Я сама возьму посох и…

Максимилиан противно хихикнул. Мне в который раз захотелось огреть его по башке.

— Я тоже пойду, — вдруг сказал Принц-саламандра. Я вздрогнула от неожиданности. Принц сидел в костре, положив руки на колени, в зелёных глазах отражалось пламя. — Правда, я никогда не штурмовал замки. Не приходилось. Но я возьму оружие и пойду вместе с Леной.

— Спасибо, — у меня горло перехватило от благодарности. — Но понимаете, ваше высочество…

— Пойдём вместе! — рявкнул Уйма так, что мы с некромантом одинаково подпрыгнули. — Я так и знал, что его высочество окажется достойным человеком!

— Но, Уйма, мы не можем… — начала я.

— Мы должны! — людоед дико сверкнул глазами. — Победим мы или умрём, но мы пойдём до конца и сделаем всё, чтобы Обещание Оберона было выполнено! А если нам понадобится Принц-чума — притащим и чуму!

— Какой хитрый этот Оберон, — пробормотал Максимилиан, отползая на всякий случай подальше от Уймы. — Обещал-то сам, а выполнять его обещание…

Уйма потянулся, чтобы схватить его за ногу, но замер на половине движения. Он смотрел куда-то мне за спину. Не люблю таких взглядов.

Посох был уже у меня в руках. Я вскочила, оборачиваясь…

— Братья!

Мастер-Генерал, голый до пояса, со спицей, всё так же торчащей в груди, сидел на опавшей хвое. Взгляд его холодных голубых глаз, ещё недавно мёртвых и неподвижных, остановился на мне. Бывший мертвец добавил всё так же, без выражения:

— И сёстры. Я с вами, а значит, мы победим. Если у вас… а кстати, есть ли у вас хоть какое-нибудь войско?

* * *

— А ещё можно сколотить такие штуки из дерева, на четырёх ногах, на четырёх гвоздях. Облить смолой и поджечь. И пусть они бегут в первых рядах, а стражники от страха…

— Вот-вот! Стражники от страха закроют дверь, и привет! К тому же эти твои горючие твари прогорят до головешек, пока добегут. Золой рассыплются перед воротами!

Принц-саламандра опустил голову. Мне не очень нравилось, как Уйма с ним говорит — без должного уважения. Я толкнула людоеда локтем в бок. Уйма покосился. Закатил глаза к небу, будто говоря: ты ещё со своими условностями.

Мы лежали на том самом холме, под которым не так давно Уйма одолел в традиционном состязании городского палача. Схоронившись в густой высохшей траве, мы смотрели на замок, и чем дольше смотрели, тем хуже становилось у меня на душе.

Серая глыба морщинистого камня казалась абсолютно неприступной. Две уродливые колонны у входа, узкий провал ворот — стоит закрыть его камнем, и можно хоть головой о стенку биться!

— Да и сколько времени уйдёт на всё это? — вслух рассуждал Уйма. — Кукол шить, страшил из дерева сколачивать…

— Ждать не стану, — у Мастер-Генерала был хриплый, сорванный в боях голос. — Три дня — и атакуем всеми наличными силами. Ты, я, этот парень из огня да девчонка с мальчишкой. Это будет красивая смерть.

Я не понимала, говорит он всерьёз или издевается.

— А если собрать со всего леса волков? — Принц-саламандра был человек с фантазией. — Пусть идут лавиной…

— Они ворота закроют, — объяснил ему Уйма, как маленькому. — Только зря зверей губить.

— Решимости у вас на целую армию, — Мастер-Генерал усмехнулся. — А умишка, гляжу, маловато. На одного десятника не наберётся.

Я хотела ответить, да что толку?

Сегодня был не базарный день. Окрестности замка расстилались, как пустыня, редко-редко прошмыгнёт человечек с охапкой хвороста на плече. Домишки и будочки — базар перед замком — пустовали. Ветер покачивал петли на виселицах вдоль дороги. У меня заныло сердце: я так и представила, как мы висим рядком. Я, Уйма, некромант… и Принц-саламандра.

Ай! Муравей, забравшись под рубашку, сомкнул челюсти у меня на животе. Зашипев от боли, я перевернулась на спину и зашлёпала ладонями, будто пытаясь сравнять свой живот с землёй. Проклятый муравей, хоть и куснул больно, помог мне избавиться от страшной картины перед глазами.