Книга Магические узы - Марина Ефиминюк

— У тебя тридцать секунд, — хриплым голосом объявил тюремщик.

Я оглянулась через плечо и спросила:

— Так и будешь на меня глазеть?

Походило на то, что он не собирался ни выходить, ни закрывать дверь.

— Ладно, — пожала я плечами и с решительностью, которой вовсе не испытывала, начала стягивать штаны. Больше не произнеся ни одного слова, страж отвернулся, а потом и вовсе захлопнул дверь, оставив меня в полумраке остро пахнущей комнатушки.

Я немедленно схватила швабру, подождала несколько секунд и смыла воду. Прежде чем тюремщик открыл дверь, чтобы проверить меня, прошло не меньше минуты. Со всей силы я вонзила конец черенка в его живот. Раздался болезненный стон. Аггел согнулся пополам, и, не придумав ничего лучшего, я шмякнула его шваброй по гладко выбритой красной макушке. Деревянный шест разломился, а страж со странным кряканьем тюкнулся лицом в пол.

В панике я бросилась бежать, на самом деле плохо соображая, куда именно. Толкнула первую попавшуюся дверь и влетела в чужую спальню. Оказалось, что в комнате когда-то произошла кровавая расправа. Стены покрывали бурые брызги, скомканные простыни на королевских размеров кровати были черными от засохшей крови. Схватив стул, я швырнула его в окно. Со звоном посыпались стекла. В затхлое помещение ворвался поток свежего воздуха.

Я бросилась к дыре, чтобы вылезти из особняка наружу, но вдруг оказалась в другом месте.

…В книжном хранилище я шла по бесконечному проходу между деревянными шкафами. Пространство казалось глухим, шаги терялись. По полкам бежали зеленоватые волны охранного заклятия — дотронешься, и тряхнет магическим разрядом…

Неожиданно я опять оказалась в разгромленной комнате. Проклятый браслет снова затянул меня в чужое сознание. Понять бы еще чье. Тряхнув головой, попыталась вернуть ясность мыслям, но перед глазами снова мелькнули стеллажи.

— Господи, — пробормотала я, запрыгивая на подоконник, — только не сейчас! Ну, пожалуйста!

Внизу замаячила крыша пристройки, и, не сомневаясь ни секунды, я спрыгнула. Ветхая черепица лопнула под каблуками, от грохота зазвенело в ушах. Не устояв, я шлепнулась и, прокатившись пару саженей, распласталась на спине. Сверху донеслось глухое рычание. Аггел с грохотом приземлился рядом со мной.

… — Ветров, почему она считает, что я пытался ее убить? — сказала я голосом Богдана и поняла, что попала в сознание брата.

Мы шли по широкому коридору плечо к плечу.

— А то ты не знаешь, какая твоя сестра бывает упрямая, — процедил Ратмир.

— Я-то знаю. — Брат начал злиться. — Мне не нравится, что и ты это знаешь! Меня вообще бесит, что ты знаком с моей сестрой! Как ты посмел к ней приблизиться?

— Когда я взялся за задание, не знал, кто она.

— Да чушь собачья! Какое, к лысым бесам, задание?! Ветров, ты мне друг, конечно, но, проклятье, это же моя младшая сестренка, а она орала, что ты ее… — Богдан подавился словами, — трогал!

Ветров резко остановился:

— Я не собираюсь извиняться за то, что у нас произошло с твоей сестрой.

— Повтори… — Брат готов был наброситься на него с кулаками. — Не смей к ней приближаться! Ты меня слышишь? У нее хорошая жизнь, какой нам с тобой больше не увидеть.

Мне стало ужасно горько. Хорошая жизнь — это когда днем — работа, на обед — пончики, а вечером — семейная возня?

— Она найдет нормального мужика, выйдет замуж и родит мне четырех племянников! Не смей ей мешать!

— Нормального мужика? Ясно, — сухо произнес Ратмир с непроницаемым видом, а у меня что-то оборвалось внутри.

— Проклятье, Ветров! — заорал Богдан. — Когда ты говоришь таким тоном, я чувствую себя дебилом. Я запрещаю тебе приближаться к Ведке!

У Ратмира крепко сжались челюсти.

— И чего ты молчишь? — злился брат.

— Истомин, ты ни фига не знаешь своей сестры…

…Придя в сознание, я обнаружила себя болтающейся на крепком плече аггела. Он стаскивал меня с крыши, под ногами хрустела черепица. Держать равновесие у него выходило плохо. Недолго думая я начала вырываться. Колотила кулаками его по спине, молотила ногами. В конце концов, он действительно меня выронил прямехонько на черепицу.

От сильного удара из груди вылетел весь воздух. Аггел схватил меня за запястье с браслетом Гориана, видимо, чтобы поднять на ноги, но вдруг замер в странной согнутой позе и вытаращился так, словно собирался меня лизнуть.

— Отпусти, — тихонечко пробормотала я, и он действительно выпустил мою руку. — Отойди!

Аггел попятился.

— Покрутись.

Высоченный, как башня, широкий, как дверь, он послушно повернулся несколько раз вокруг своей оси.

— Прыгни с крыши, — кивнула я, и когда он подошел к краю, замахала руками: — Я пошутила! В смысле замри.

Некоторое время мне понадобилось, чтобы осознать, что же такое произошло. И тут вспомнилось, что он схватил меня за руку и невольно прикоснулся к браслету. Его сознание отрубилось, и злобный охранник превратился в марионетку, а я — в неумелого кукловода. Чтобы закрепить результат, протянула руку и приказала:

— Подержись. — Огненные пальцы послушно сжали мое запястье. — Отпускай. А теперь, лихо одноглазое, выведи меня из особняка.

Беспрекословно подчиняясь, он побрел к разбитому окну. За ним волочился длинный хвост, и я едва подавила мстительное желание хорошенько его отдавить.

С осторожностью аггел помог мне забраться обратно в комнату, а потом немым телохранителем повел по пустынному коридору к широкой полукруглой лестнице, сбегавшей в огромный холл. Свобода маячила совсем близко, всего в паре десятков ступенек. Я занесла ногу и исчезла…

…Богдан кидал хмурые взгляды на мужчину, сидящего за большим столом красного дерева. Незнакомец смотрел с усталым пониманием. За его спиной на стене переливались знак четырехлистного клевера и надпись на латыни: «Мы всегда стремимся к запретному и желаем недозволенного». Я поняла, что написано — Богдан в лицее учил латынь.

— Человеческое тело впитывает черную магию, — произнес мужчина. — И мы не знаем, сколько именно забрала из браслета твоя сестра, Богдан.

— Все из-за тебя, Ветров! — прошипел брат. — Как ты вообще допустил, чтобы Ведка этот поганый браслет надела?

— Извини, она не спросила моего разрешения, — начал тот злиться.

— Ох, да заткнитесь вы оба! — рявкнула Свечка, и Богдан оглянулся на нее с глухой ненавистью. В его голове промелькнула странная мысль, что он не понимает, какой бес дернул его переспать с ней. Дважды…

Дважды?! Проклятье, целую седмицу я цапалась с любовницей собственного брата. Если бы знала, не стала бы разговаривать, сразу бы выбила глаза или вцепилась в волосы.