Книга Крымская война. Попутчики - Борис Батыршин

Щелчок-пауза-два щелчка.

- Я - Снарк, я - Снарк, готовность...

Три щелчка - Вий на месте. Два-два - Змей. Три-один - Гринго. Два-один - Карел.

Вот и все. Комитет по организации встречи в сборе. Барыня лягли и просять...

«Клитемнэстра» вздрогнула всем корпусом - турецкий пароход ударил шхуну в борт.

"...неаккуратно паркуешься, брателла. Придется ответить."

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

I

Из дневника Велесова С.Б.

«Не могу передать, что я почувствовал, когда опознал в корабле, появившемся на фоне крымского берега, знаменитый пароходофрегат. Вот они, те, кому мы собираемся помочь; ради чего заработала хронофизическая магия Проекта. Низкий, сильно вытянутый корпус; белые горбы колесных кожухов; две тонкие трубы, исходящие дымом, мачты, способные нести парусное вооружение барка. Командир - Григорий Иванович Бутаков. С мая 1850-го года - капитан-лейтенант; в активе - блестящий бой с турецким пароходофрегатом «Перваз-Бахри», не первая в мировой истории схватка паровых судов. В 1838-м году награжден орденом с надписью «За храбрость», за высадку десанта на берег Абхазии; воевал с горцами, знает Черное море, как свои пять пальцев. Прошел его из конца в конец и на парусных шхунах, и на Лазаревском флагмане «Силистрия», в должности флаг-офицера, и на новом пароходе, который сам же и привел из Англии. «Владимир» - одна из двух по-настоящему современных единиц Черноморского Флота, а самого Бутакова в будущем ждут адмиральские орлы, должность в Государственном совете и слава одного из создателей тактики броненосного флота.

Но это все потом. А может и что-то другое, ведь история этого Черноморского флота уже не повторит известные нам события. А сейчас «Владимир» замер в трех кабельтовых от «Алмаза», и все глаза, сколько их есть на кораблях, обращены на пароходофрегат. Отгремели залпы салюта; с ростров «Алмаза» скользнул на воду моторный катер. Изящная, красного дерева, капитанская гичка, взятая на «Фьюриесе» наряднее, но Зарин хочет сразу обозначить наше техническое превосходство - на катере стоит газолиновый мотор, здесь такого еще не видели.

С гидрокрейсера подали парадный трап, фалрепные вытянулись у лееров, капитан первого ранга, облаченный в парадный мундир, торжественно спускается в катер. Формально, это Бутакову следует отправиться на «Алмаз» - Зарин и чином старше, и командует не одним кораблем, а целым отрядом. Но мы здесь гости, к тому же - незваные. Не время считаться визитами.

Зашипела, нарушая торжественность момента, рация. Я шепотом выругался и потянул плоскую коробочку из кармана, выкручивая звук на минимум.

Ничего. Шорох фоновых помех, а потом, ясно, четко - четыре щелчка. Пауза, и еще два. Потом снова четыре, и после короткой паузы еще два.

И снова.

Я сразу понял, что это не помехи - так подают сигнал заранее обговоренным кодом. Но я-то ни с кем не договаривался! Одна их двух оставшихся раций здесь, на Алмазе, у Эссена - вон он, спускается вслед за Зариным в катер. Вторая - на авиатендере, но с чего, скажите на милость, мичману Энгельмейеру развлекаться подобным образом?

Катер фыркнул сизой газолиновой гарью и отвалил от борта. Я проводил его взглядом и слегка подкрутил верньер.

Четыре-два. Четыре-два. Сорок два.

СОРОК ДВА?!

Ну, я и тормоз!

Щелчок тангентой - передача.

Четыре-два. Четыре-два. И снова, в ответ - четыре-два.

Главный ответ на Самый Главный Вопрос Вселенной. Привет тебе, Дуглас Адамс, писатель-фантаст. И тебе, Дрон, привет!

Черт подери, как же я рад, что ты тоже здесь...»

II

ПСКР «Адамант»

13-е сентября 1854 г.

майор ФСБ Андрей Митин

- Как вы посмели нарушить приказ?

Больше не орет, подумал Андрей. С момента, как начался этот тягостный разговор, генерал ни разу не повысил голос. Не похоже на Фомича, ох не похоже...

- Во-первых, товарищ генерал-лейтенант, я не являюсь вашим подчиненным, я из другого ведомства. А, кроме того, вы не обладаете полномочиями для того, чтобы брать на себя руководство в сложившейся ситуации. В отличие от капитана второго ранга...

Кременецкий, сидящий у дальнего края стола, встрепенулся и поднял на Андрея глаза. Во взгляде ясно читалось: «…и ты, Брут...»

Час назад он был вынужден объясняться со своими офицерами. После короткого, составленного в основном, из экспрессивной лексики, вступления, «офицерский совет» потребовал от командира объяснить личному составу, что, собственно, планируется предпринимать. Кременецкий, пригрозивший сгоряча трибуналом, под конец беседы приутих. Андрей мог его понять: кавторанг ничего не знал об истинных целях эксперимента. Для него, как и для сотен других людей, задействованных в операции у берегов Балаклавы, это было лишь «испытанием новейшей системы электронной маскировки», а «Адамант» был выделен для размещения наблюдателей и технических специалистов. Кременецкий получил приказ: принять на борт, обеспечить, создать условия. И когда воронка Переноса выплюнула ПСКР в 1854-й год, кавторанг не сумел справиться с потрясением. Он взял себя в руки - слабаки не командуют боевыми кораблями, - но противостоять паровозному напору Фомченко не мог. На первое же замечание Кременецкого, что «на корабле только один командир», генерал поинтересовался, не собирается ли товарищ капитан ВТОРОГО ранга поставить под угрозу срыва операцию государственного значения? И понимает ли капитан ВТОРОГО ранга, какова цена неудачи?

Возразить было нечего, и в последующие дни командир «Адаманта» пожинал плоды собственной слабости. Закончилось это вполне предсказуемо: офицеры, раздраженные бесхребетностью командира и страдающие от общей непонятности, потребовали вспомнить, наконец, об Уставе.

Хорошо хоть, у Кремня хватило гордости не рассказывать об «офицерском бунте» генералу, подумал Андрей. Впрочем, Фомченко не дурак и сам догадался. Недаром, такой тихий...

- Вы отдаете себе отчет, что своим самоуправством ставите под угрозу срыва задачу государственной важности?

«...ну все, завел старую пластинку...»

- Может, хватит, товарищ генерал-лейтенант? - с досадой поморщился Андрей. - оба знаем, что вы не в курсе задач эксперимента, и понимаете в происходящем не больше моего!

Физиономия Фомченко медленно наливалась темной кровью. Как бы его инсульт не хватил, забеспокоился Андрей, шесть десятков - это не шутки... Кременецкий с беспокойством озирался на дверь, будто ожидал, что вот сейчас ворвутся и примутся крутить руки.

«...интересно, кому?..»

- Что касается нарушенного приказа, - продолжал Андрей, - то я счел нужным связаться с официально назначенным членом консультативного штаба. А он, в отличие от нас, должен был отправиться в экспедицию. А более других осведомлен о ее задачах!