Книга Капитан Америка. Темные замыслы - Стефан Петручо

Она говорила через комм. Ниа попыталась ответить, но голос был приглушен. Осознав, что на ней кислородная маска, она села и сняла ее. Медик попыталась надеть ее обратно, но Ниа отмахнулась.

– Да, я слушаю.

– Рада, что вы с нами. Я пыталась связаться с директором, но он только в экстренном доступе, а вопрос не имеет отношения к его непосредственным проблемам.

– А в чем дело?

– Я проверила то, что вы просили.

Ниа отвернулась от спасателей и прижала руку к уху.

– И?

– Я послала видео на ваш КПК. Вы уже должны были получить его.

Ниа вытащила устройство. Экран треснул, но еще работал, и показывал вид на маленькую африканскую деревню с высоты. Для изображения, полученного со спутника, четкость была поразительной. Она могла различить соломенные крыши и фигуры людей, лежащих в грязи, многие накрытые простынями.

Велез объясняла:

– Сьерра-Леоне, две тысячи четвертый год. Справа движется фигура в защитном костюме с огнеметом в руках. Это доктор Кейд. Я проследила его от базового лагеря Центра по контролю заболеваемости.

Он медленно двигался по деревне, а впереди него металась длинная струя красного и желтого. Жидкий огонь. Солома на крышах посветлела, свернулась и почернела.

Мозг Ниа нашел самое правдоподобное объяснение:

– В труднодоступных местах сжигание зараженных трупов вовсе не является необычным. Это контролирует распространение болезни. Около половины матерей в одной либерийской деревне умерло, потому что их обязанностью было хоронить мертвых.

Торопясь приступить к главному, Велез перебила ее:

– Я знаю. Сейчас я увеличу картинку. Дальше будет сложнее понять, но я пометила область, где вам нужно смотреть внимательно. Скажите мне, что вы видите.

Когда экран показал фигуры, картинка стала мозаичной, границы между пламенем, дымом и телами размылись. Яркий прямоугольник помогал ей определять формы. Кроме Кейда, все тела горели – но одни были неподвижны, а другие извивались в пламени. Сперва она подумала, что это от жара – так же, как мнется и корчится горящая бумага.

Но потом она поняла, что это не так.

– Он сжег не только мертвых. Живых тоже.

27

Если я выживу, то когда-нибудь могу встретить похожих на них

В синяках после аварии, с ребром, все еще болевшим после стычки с Фьюри, доктору Кейду было трудно стоять. По крайней мере, у него не было открытых ран. Игнорируя медиков, он побрел к изоляторам. С тех пор, как обнаружили вирус, все происходящее только подтверждало его самые глубокие страхи. А теперь, уже второй раз, на их «изолированную базу» нападали. Доктор уже потерял зря достаточно времени, делая вид, что мнения других имеют какую-то ценность, что в их необоснованных претензиях есть какой-то смысл.

Имелось только одно несомненное решение: Череп и Капитан Америка должны быть мертвы, а их тела – сожжены. Он молился о том, чтобы Спящие позаботились о Роджерсе, но с Черепом придется разбираться самому.

Следуя процедурам, наспех составленным доктором Н’Томо и им самим на случай вторжения, весь вспомогательный персонал был эвакуирован в новые бункеры. Остался только один охранник на входе в раздевалку – светловолосый мужчина в защитном костюме, с квадратной челюстью, чье имя Кейд не имел желания запоминать.

Жужжание стержня заставляло кричать, голос был тонким:

– Позвольте мне пройти!

В ответ охранник коротко мотнул головой:

– Слишком опасно. Герметичность не гарантирована. Вы должны быть в бункерах вместе с остальными, пока тут не станет чисто. Хотел бы я сам там быть.

Кейд потряс кулаками.

– Я должен позаботиться о пациенте именно потому, что герметичность может быть нарушена!

– Ничего не могу сделать.

Этот последний дурак был не более чем мальчишка, ребенок, которому в руки попало автоматическое оружие, и он загораживает ему путь.

– Я представляю здесь всю полноту власти Центра по контролю заболеваемости! Впустите меня, пока еще не слишком поздно.

– Насколько я понимаю, приказы, которым я следую, основываются на ваших протоколах, сэр.

Кто-нибудь другой мог бы сыграть на неуверенности агента и проложить себе путь внутрь, но Кейд знал себя достаточно хорошо, чтобы понимать, что у него не хватит терпения. У него остался в запасе только один трюк. Он упал на колени, умоляя:

– Вы должны! Должны!

Лицо агента дернулось, выражая смесь смущения, раздражения и симпатии. Сдвинув оружие так, что оно свисало сбоку, он положил руку в перчатке на плечо Кейда.

– Доктор, с вами все в порядке? Вдохните поглубже. Понимаю, тут черт знает что творится. Коптеры все сломаны, поэтому нам придется торчать тут какое-то время, но я позову кого-нибудь, чтобы он проводил вас к бункерам.

В тот момент, когда охранник оказался достаточно близко, Кейд схватил его автомат. Он снял предохранитель, направил ствол на агента и выстрелил. Жужжание стержня заглушило звук, но доктор чувствовал дрожь оружия руками.

Стараясь не глядеть в лицо агенту, Кейд привалил раненого к стене и направился внутрь. Там он нашел три шприца, предназначенные для казни Черепа, и выбрал один из них. Хотя он должен был действовать вместе с двумя другими – в одном было обезболивающее, в другом вещество, останавливающее дыхание – и его одного было достаточно, чтобы сердце остановилось в течение часа, даже учитывая сопротивление улучшенного тела. Если ему удастся сделать вид, что это лекарство, Череп может позволить сделать себе укол.

Сумятица боевых дейстий давала Кейду сколько-то времени до тех пор, пока исчезновение охранника не будет замечено, но сколько именно? Он уже был в мембране. Было ли у него время надеть защитный костюм?

Да? Нет?

В раздевалке не было окон, а шум снаружи ничего ему не говорил. Учащенно дыша от тревоги, он шарил, пытаясь включить мониторы.

Шар встал в центр куба. Треугольники сворачивались и разворачивались, двигаясь, как гусеница, к своему месту. Как он и ожидал, Роджерс был в самой гуще событий, храбро манипулируя ручками дезинтегратора. Остальные агенты считали всех по головам и загоняли в бункеры.

Но Кейд не какой-то там чернорабочий. Даже в суматохе, они скоро поймут, что его нет среди персонала. Значит, времени нет. Придется довериться мембране. Когда все будет сделано, он может раздеться, сжечь всю одежду, а себя стерилизовать под душем. А пока он задержался только снять часы, которые родители подарили ему в тот день, когда он получил степень по медицине, и запечатал их в пластиковый мешок, прежде чем войти в коридор.

Замигали предупредительные огни, одна дверь закрылась, другая открылась. На ум Кейду пришел вопрос, который он уже задавал себе много раз: если он заражен, хватит ли у него духа сделать с собой то же, что он делал с другими? Раньше вопрос был сложнее – самоубийство также отнимало один из лучших шансов на получение лекарства. Но сейчас лекарства не существовало.