Книга Вечные влюбленные - Ширли Басби

Странное, похожее на транс состояние, в котором Тесc пребывала несколько предыдущих минут, исчезло. Все ее внимание сосредоточилось на том, чтобы высвободить камень. С растущим волнением девушка изо всех сил старалась вынуть его, и когда это ей наконец удалось, она негромко вскрикнула от восторга.

Сияющими глазами Тесc смотрела на темную нишу, открывшуюся позади камня. Аккуратно положив тяжелый камень на пол. Тесc взяла свечу и подошла поближе.

В мерцающем свете она заметила в тайнике старомодный небольшой стальной ящичек. Сердце у нее забилось быстрее, она осторожно дотронулась до своей находки и дрожащими пальцами извлекла ящичек оттуда, где он так долго хранился — может, десятилетия, а может, века…

Она поставила свечу на стоявший поблизости столик и опустилась в кресло у камина, крепко сжимая в руках ящичек. Сердце у нее громко билось. Она долго смотрела на находку, лежавшую у нее на коленях.

Тесc была взволнована, испугана, она и хотела и не хотела открыть такой невинный на вид ящичек. Кто знает, что там лежит внутри?

Девушка глубоко вздохнула и одним быстрым движением открыла ящичек. К ее разочарованию, он был пуст, если не считать маленького томика в кожаном переплете. Она невольно заинтересовалась содержанием книжки. Наверное, кому-то стоило больших хлопот сберечь ее от любопытных глаз.

Что же в ней имелось такого жизненно важного, отчего владелец был вынужден спрятать ее в тайнике?

Тесc с вновь вспыхнувшим интересом вытащила книгу и осмотрела старый том. Решительные черные строчки перечеркивали страницы: похоже, это был дневник. Тесc обратила взор к дате на странице, которую она открыла:

"5 октября 1742 года.

Прошлой ночью она опять пришла ко мне, несмотря на все наши клятвы больше не видеться. Эти тайные, торопливые свидания разрушают нас обоих, и все же. Боже праведный! Я не смогу бросить ее, даже если пошлю мою душу в геенну огненную! Я люблю ее безрассудно, она — моя вторая половина, и никогда не видеть ее снова, не видеть ее улыбки, милого лица, никогда не держать ее в объятиях, никогда не целовать или не чувствовать, как ее тело трепещет подо мной, будет равносильно тому, чтобы вырвать все еще бьющееся сердце из груди! И все же это становится слишком опасным — ее муж, да будь проклята его душа, подозревает…"

Глава 14

Дрожащими пальцами Тесc закрыла маленький томик в кожаном переплете. Дальше читать она не могла. В этих словах было нечто невыразимо личное, и образы всплыли перед нею настолько ярко, что она почувствовала смятение — словно она подглядывала за незнакомцем, за его самыми сокровенными переживаниями. И все же… что-то остановило ее. Она поглядела на дату: 5 октября 1742 года.

Интересно, какое значение может иметь для нее дата почти семидесятилетней давности? Тесc догадывалась о личности автора: почерк и содержание дневника свидетельствовали о том, что это был образованный человек и, уж конечно, не привратник. Николаc упоминал, что один из его родственников построил коттедж для своей любовницы. Наверное, писавший дневник был одним из предков Ника.

Но кем же? Может, его дед? Или прадед? Или еще более давний предок? А женщина? Кем была она?

Тут она зевнула во весь рот и почувствовала, что глаза слипаются. Она снова зевнула и моргнула. Она и вправду очень устала.

Еще несколько мгновений Тесc неотрывно смотрела на дневник. Ей хотелось читать дальше, чтобы больше узнать о написавшем эти строки, но что-то сдерживало ее любопытстве.

Тесc снова зевнула. Спать, только спать.

Она положила небольшой том в стальной ящичек и аккуратно задвинула его в тайник. Камень на этот раз поддавался хуже, но, немного наклонив и подтолкнув его, она все же ухитрилась установить его на прежнее место.

«Поразительно, — подумала девушка, отходя от камина, — этот тайник ни за что не найти, если не знать, что он существует». Центральный камень волшебным образом подошел к соседним, и ничто не указывало на тайную нишу. Тем более странно, что она заметила ее…

Широко зевая. Тесc подошла к кровати, сбросила накидку и с удовольствием забралась под одеяла. Она лежала с минуту, размышляя о дневнике. Надо будет сказать Николасу, когда она его увидит… Это была ее последняя связная мысль. Несмотря на волнения ночи и на то, что сквозь занавешенные окна начал пробиваться первый предрассветный свет, через две минуты она уже крепко спала.

Сон незамедлительно пришел и к Николасу. Он поспешил назад, в усадьбу Шербурнов, и ему удалось беспрепятственно добраться до своих комнат. Поспешно скинув с себя мокрую грязную одежду, он завернулся в богато расшитый халат из темно-рубинового шелка, налил себе бокал бренди, уселся перед огнем, потрескивающим в камине, и стал сопоставлять события минувшей ночи.

«Во всяком случае, скучной ее не назовешь», — слегка улыбнувшись, подумал он. Даже обед у бабушки оказался более чем интересным. Он осторожно потрогал больное место на виске. "Да уж, получить удар от контрабандиста — это и в самом деле не скучно!

Хотя, — поморщившись, решил он, — это принесло и волнение, без которого вполне можно было обойтись".

Значит, в погреб в доме привратника существует другой вход — это представляет проблему. Неудачно и то, что контрабандисты застали его, когда он шпионил за ними. Николаc нахмурился. Теперь они будут в два раза осторожнее, и маловероятно, что у них хватит наглости продолжать пользоваться погребами сейчас, когда им известно, что дом занят и он все кругом вынюхивает.

Он вздохнул, сожалея о провале, и, допив бренди, добрался наконец до кровати.

Он собирался спать до утра, но проснулся почти днем.

«Долли, видимо, еще спит, так что нечего торопиться к ней», — решил он. Днем им вполне хватит времени, чтобы продолжить расследование.

Вместе с кофе Лавджой принес ему несколько приятных новостей: его письмо Роксбери отправлено, бабушка и Атина поехали за покупками и после собираются нанести визит приятельницам в Ромни, поэтому раньше вечера не приедут. :

При упоминании письма к Роксбери Николаc тут же решил, что необходимо написать следующее, и так и сделал, введя Роксбери в курс всех событий. Несколькими минутами позже Николаc вручил письмо Лавджою.

— Боюсь, мне потребуется бабушкин слуга, чтобы послать в Лондон, — усмехнулся он. — Хорошо, она уехала, иначе забросала бы меня вопросами о том, куда подевались ее слуги!

Путешествие бабушки, весьма выгодное Нику, было вызвано ее желанием купить нитки определенного оттенка, чтобы закончить свое вышивание, а заодно воспользоваться давнишним приглашением своей любимой приятельницы леди Трокмортон. По словам Лавджоя, если погода испортится; то вполне возможно, обе леди останутся ночевать в гостях, они взяли с собой соответствующие вещи. Известие о том, что в ближайшие двадцать четыре часа Николаc будет предоставлен себе, очень обрадовало его. По крайней мере хоть на некоторое время он избежит неловких расспросов.