Книга Житейская правда войны - Олег Смыслов

Почти за двадцать дней до этого события, «6 сентября 1941 г., Гитлер подписал директиву № 35 о большом осеннем наступлении на Восточном фронте. Буквально через десять дней командующий группой армий “Центр” генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок направил в войска директиву о непосредственной подготовке операции по захвату Москвы, получившей кодовое название “Тайфун”. Замысел операции заключался в нанесении трёх мощных ударов из районов Духовщины (3-я танковая группа), Рославля (4-я танковая группа) и Шостки (2-я танковая группа) в восточном и северо-восточном направлениях с целью прорыва 215 обороны советских войск, а затем окружения и уничтожения их в районах Вязьмы и Брянска»[75].

С этой целью в группе армий «Центр» были задействованы:

«Сосредоточенная в районе Духовщины 9-я армия с подчинённой ей 3-й танковой группой имела задачу выйти на рубеж Вязьма, Ржев, охватывая Вязьму с севера и востока. Сосредоточенная в районе Рославля 4-я армия с подчинённой ей 4-й танковой группой имела задачу наступая вдоль Варшавского шоссе с выходом к Спас-Деменску повернуть на север, в сторону Вязьмы, с целью окружения основных сил Западного фронта»[76].

По каким-то причинам, до конца так и непонятным сегодня, «Ставка Верховного Главнокомандования не разгадала замысел противника на московском направлении. Поэтому районы сосредоточения основных усилий фронтов оказались в стороне от направлений главных ударов группы армий “Центр”. Ставка вообще не обратила внимания на Резервный фронт и не поставила его войскам задачу перейти к жёсткой обороне. Это, по меньшей мере, кажется странным, ибо три армии фронта обороняли совершенно самостоятельный участок между Западным и Брянским фронтами на направлении удара 4-й танковой группы противника. Зато поощрялись “частные наступательные операции”»[77].

Если говорить о силах Резервного фронта, в который входила 6-я ДНО, то в его составе «имелось шесть армий (24-я, 31-я, 32-я, 33-я, 43-я и 49-я), 18 стрелковых, 12 дивизий народного ополчения, 4 танковые дивизии, 1 укрепрайон, 1 танковая бригада. Оперативное построение фронта — в два эшелона. Двумя армиями (24-я и 43-я) фронт занимал оборону в первой полосе обороны Западного фронта на Рославльском направлении на рубеже по р. Десна от района западнее Ельни по железной дороге Рославль, Кирово в полосе шириной до 100 км. Остальные силы Резервного фронта (31-я, 49-я, 32-я армии) занимали оборону в тылу Западного фронта на рубеже Селижарово — Оленино — Дорогобуж в полосе 220 км в 50–80 км восточнее переднего края первой полосы обороны. 33-я армия составляла резерв фронта, находясь в районе Спас-Деменск за 24-й и 43-й армиями. Оперативная плотность войск Западного фронта составляла: на одну стрелковую дивизию — 11,2 км фронта, на 1 км фронта: танков — 0,9, орудий и миномётов — 6,7, орудий противотанковой обороны — 1,9. Оборона советских войск обеих фронтов носила очаговый характер, была неглубокой (15–20 км) и слабо подготовленной в инженерном отношении»[78].

Дочь одного из ополченцев, воевавшего всё на том же Резервном фронте, напишет в своей книге, как её отец сумел в последнем дошедшем до них «письме предупредить о надвигающейся беде, процитировав начало фразы из любимой всеми дома “Конармии” Бабеля: “Есть такая надия, товарищ комиссар, шо не отобьёмся”…Папа написал: “есть такая надия, Мурочка… И мама поняла, что писем больше не будет…»[79].

ЗАМКНУТОЕ ПРОСТРАНСТВО

Надо сказать, что предчувствие не обмануло тогда многих, а 2 октября 1941 года точно по московскому времени в «5 часов 30 минут утра после короткой, но мощной артиллерийской и авиационной подготовки главные силы немецкой группы армий “Центр” перешли в наступление»[80]. Уже «3 октября глубина прорыва немцев на Западном фронте достигла 50 километров, на Резервном — 80, а в полосе Брянского фронта противник преодолел 200 километров и ворвался в Орёл. Брянский фронт, будучи рассечён на ряде направлений, потерял свою боеспособность и, неся потери, разрозненными группами отходил на восток. Над его войсками нависла угроза окружения. Сгущались тучи над Западным и Резервным фронтами, оборона которых была разбита. Обстановка с каждым часом накалялась, а приказа на отход всё не было. Лишь в 19 часов 45 минут начальник Генерального штаба приказал войскам Западного фронта начать отход. Одновременно Ставка приняла решение об отводе в ночь на 6 октября войск Резервного и Брянского фронтов»[81].

Командир комендантского взвода 6-й ДНО (160-й стрелковой дивизии) Б.В. Зылев в ополчение ушёл аспирантом МИИТа, а после войны стал доцентом этого института. На фронте он вёл записи, которые легли в основу его книги «Воспоминания о народном ополчении», изданной очень маленьким тиражом и представляющей библиографическую редкость. Тем не менее именно его записи воссоздают картину трагедии октября 1941 года под Вязьмой, в которой наравне с другими частями и соединениями оказалась 6-я дивизия народного ополчения, а точнее, уже 160-я стрелковая дивизии 24-й армии Резервного фронта.

«Утром 2-го октября мы с Александром Волковым проснулись в своей землянке от какого-то гула, вся земля дрожала».

Артподготовка продолжалась более часа. Немцы перешли в наступление на участке 6-й ДНО и её соседа слева 9-й ДНО. Атаки были отбиты. Штаб напряжённо работал, вокруг рыли окопы.

3 октября. Мойтево.

«Утро… началось вновь артиллерийской подготовкой со стороны немцев.

В это утро артиллерийская подготовка казалась особенно ожесточённой и продолжительной…

Прекратилась часам к 9-ти утра. Но как и накануне, стала слышна пулемётная и автоматная стрельба. Сначала она была слышна на прежнем месте, там, где и в прошлые дни, а потом мы стали замечать, что звуки выстрелов стали перемещаться на восток. Особенно это было заметно на нашем левом фланге против и южнее Ельни.

К середине дня по дороге, которая проходила южнее Мойтево, и по дороге, на которой Мойтево было расположено, стали двигаться отступающие части. Мы не пускали их в деревню, но они обходили её по полю, двигаясь в сторону Волочка и в сторону Вязьмы.

Главная часть отступающих были ополченцы 9-й дивизии (ДНО)…

По звукам было слышно, что линия фронта на нашем левом фланге передвинулась вглубь нашей обороны и проходила несколько восточнее Мойтева»[82].