Книга Танец теней - Энн Стюарт

Вэл совсем не умел причесываться и поэтому предпочитал просто собирать отросшие кудри в узел на затылке. В результате он выглядел почти как мужчина, но что еще ему оставалось делать? Приходилось довольствоваться тем, что есть. По крайней мере хорошо, что он догадался взять с собой на всякий случай пудру и бритву.

Вернулась Софи, почему-то запыхавшаяся и раскрасневшаяся. Она с сочувствием посмотрела на подругу, пытавшуюся отжать подол промокшей насквозь юбки.

— Знаете что, — вдруг сказала девушка. — Почему бы вам не одолжить одежду у хозяина? Я понимаю, это жуткая мысль, но мне так жаль, что вы терпите подобные неудобства…

Вэл чуть не задохнулся от неожиданности.

— Нет-нет, — поспешил возразить он. — Мне совсем не нравится идея переодеваться в мужское платье.

— Что ж, я вас понимаю.

Только сейчас Вэл заметил, что через руку Софи перекинуто голубое платье и кружевная накидка. Софи повернулась к нему спиной и попросила:

— Пожалуйста, помогите мне расстегнуть платье, дорогая.

Несколько секунд Вэл стоял неподвижно, словно лишившись дара речи. Но Софи удивленно посмотрела на него через плечо, и Вэл, отбросив колебания, подошел к ней сзади. Его руки, обычно такие ловкие, а сейчас словно онемевшие, принялись расстегивать крошечные пуговки на платье Софи.

Ему довелось раздевать за свою жизнь многих женщин — светских дам, молочниц, крестьянских дочек и гувернанток. Все они очень хотели этого, и Вэл имел неплохую возможность освоить премудрости женского гардероба. Даже в пылу желания ему никогда еще не приходилось так мучиться с обыкновенными пуговицами.

— С вами все в порядке, Вэлери? — спросила Софи, когда последняя пуговка была наконец расстегнута и мокрое платье соскользнуло с ее плеч.

— Все прекрасно, — прорычал Вэл и намеренно закашлялся, чтобы скрыть несомненно мужские нотки в своем голосе.

После этого он поспешно отвернулся, не будучи уверен, что сможет и дальше спокойно смотреть на обнаженные плечи Софи.

— А как ваши руки?

Вэл молча посмотрел на руки. Они чаще всего грозили выдать его, эти руки — крупные, мускулистые руки человека, привыкшего к физической работе.

— Отлично, — сказал он, жалея о том, что у женских платьев не бывает карманов, куда можно было бы эти самые руки спрятать.

— Ваши перчатки ведь совсем порвались, не так ли? Я хотела убедиться, что вы не поранились.

Затем эта чертова девчонка обошла вокруг, встала прямо перед Вэлом и взяла его руки в свои. На ней были только нижние юбки и полупрозрачный лиф, под которым угадывались очертания упругой груди. Вэл чуть было не застонал. Он хотел отнять у Софи руки, но она держала его на удивление крепко.

— Вы снашиваете больше перчаток, чем все женщины, которых я знаю, — шутливо заметила Софи, гладя своими маленькими пальчиками мозоли на его ладонях.

В жесте этом было столько наивного эротизма, что плоть Вэла немедленно напряглась, но юбки, слава богу, позволяли скрыть его состояние.

— Наверное, вам приходилось много работать в жизни, — задумчиво произнесла Софи.

Сейчас или никогда! Он должен предупредить ее, попытаться отвратить от себя. И единственное, что он мог для этого придумать, — новое нагромождение лжи.

— Боюсь, что да, — хрипло произнес Вэл, изо всех сил стараясь не смотреть за вырез ее лифа, не вдыхать сладкий аромат ее духов. — Жизнь моя, в сущности, совсем не такова, какой кажется.

— Вы солгали мне?

Голос ее был настороженным, но девушка не торопилась отпустить руки Вэла. Это было еще одним тревожным сигналом.

— Признаться, да, — пробормотал Вэл. — Я родилась в совсем простой семье. И вышла замуж за человека гораздо более знатного.

— Но в этом нет ничего плохого, — попыталась утешить подругу Софи.

— Я работала белошвейкой! — выпалил Вэл, готовый на все, что угодно, только бы вызвать у Софи отвращение и тем самым облегчить расставание.

— Я думаю, вы были очень трудолюбивы и старательны.

— А потом я работала на ферме. — На сей раз это была чистая правда.

— Какая интересная жизнь! — с жаром воскликнула Софи. — Ваши руки говорят о том, как много вы пережили. Вы не должны их стесняться.

К изумлению застывшего неподвижно Вала, Софи вдруг поднесла его руки к губам и стала покрывать их поцелуями. Но затем резко отпустила Вэла и слегка попятилась назад.

— Извините, — пробормотала девушка. — Как это глупо с моей стороны.

Вэл не мог больше оставаться в комнате ни секунды — поцелуи Софи жгли его руки, запах духов наполнял комнату, а вид молочно-белой кожи слепил глаза.

— Увидимся в гостиной, — быстро сказал он, бросаясь к двери.

Софи повернулась, и Вэл сумел разглядеть сквозь полупрозрачную ткань лифа темные пятнышки ее сосков.

— Но мне понадобится помощь, чтобы одеться, — заявила девушка.

«Только не от меня, малышка! — подумал Вэл. — Еще несколько секунд наедине в этой комнате — и одежда тебе больше не понадобится».

— Я пришлю горничную, — пообещал он, закрывая за собой дверь.

Хозяин встретил Вэла внизу у лестницы, и на лице его Вэл увидел тревожное выражение, которое, впрочем, скорее всего, было обычным выражением лица этого господина.

— Прошу прощения, леди, но, похоже, возникли проблемы, — сказал он. — Видите ли, у нас есть всего один отдельный кабинет, и он уже заказан джентльменом из соседней комнаты. Я подумал, что не правильно было бы попросить его поделиться, учитывая, что вы, леди, путешествуете без сопровождения мужчин (что, кстати, весьма удивительно). Так что вам придется воспользоваться общим залом. В такую ночь мы не ожидаем посетителей, но если они и появятся, то мы просто отправим их восвояси. Я обещаю вам и юной леди покой и уединение. Ни один мужчина не побеспокоит вас.

— Что ж, подойдет и общий зал, — кивнул Вэл, величаво проплывая мимо трактирщика. — Кстати, вы уверены, что у вас нет еще одной спальни? Запах дыма меня не пугает.

— Уверен, миледи. Особенно в такую погоду. Мы чиним крышу, но пока… — Он пожал плечами. — А что, у вас возникли проблемы? Я подумал, что вы с племянницей вполне могли бы провести ночь в одной постели — многие леди так делают. К тому же, хотя моя гостиница весьма респектабельное заведение, присутствие еще одной дамы обеспечит защиту…

Вэл не стал с этим спорить. Он понимал, что его нежелание разделить с Софи постель выглядит более чем странным, но боялся, что, если согласится, это положит конец всему — он не сдержится и выдаст себя.

— Видите ли, кровать, которая стоит в нашей комнате, слишком узкая. Вернее, я слишком велика для нее.

Бедный трактирщик не знал, что ему сказать. Согласиться — означало бы оскорбить гостью, не согласиться — еще хуже.