Книга Драконы Пропавшей Звезды - Трейси Хикмэн

На некоторое время этот разговор увлек его. Сначала Палин рассказал о своем посещении Лораны в Квалинести, о том, как он установил, что кендер действительно является тем самым Тассельхофом Непоседой, о магическом устройстве и о своем решении совершить путешествие в прошлое. После этого Таса попросили уточнить некоторые детали, и он с радостью заверещал.

Он радовался бы еще больше, если бы ему позволили рассказать всю историю целиком и при этом не перебивали. Но Даламар сказал, что таким безмерным количеством времени они не располагают, и Тас вынужден был удовлетвориться изложением сокращенной версии.

Он рассказал о том, как явился на первые похороны Карамона, на которых присутствовали и Даламар в качестве главы Ложи Черных Одежд, и Палин как глава Ложи Белых Одежд, и Сильванеш, король эльфов, и уточнил, что там не было великих драконов, истребивших здесь, в этом мире, всех кендеров Кендермора. После этого ему сказали: «Спасибо, достаточно», и он должен был сидеть смирно и открывать рот только тогда, когда его о чем-нибудь спросят.

Вернувшись в дальний угол библиотеки, Тассельхоф уселся в свое кресло и стал лениво прислушиваться к рассказу Палина о путешествии в прошлое и о том, как он обнаружил, что этого прошлого не существует. Тут Тас, конечно, мог бы кое-что уточнить, поскольку был очевидцем этого события, но к нему никто не обращался за разъяснениями. Затем Палин поведал о том, что Тассельхофу полагалось бы умереть под пятой Хаоса, и именно потому, что этого не произошло, все в мире и идет наперекосяк. Во всех этих несчастьях, включая уход с Кринна прежних Богов и появление великих драконов, Палин видел вину Тассельхофа.

Палин тогда посоветовал Тассельхофу вернуться в прошлое и умереть, на что кендер ответил категорическим — и вполне логичным — отказом. Он сбежал в Цитадель Света искать защиты у Золотой Луны, которой пожаловался на Палина, желающего, дескать, его прикончить. Палин отправился следом, чтобы разубедить кендера. Когда Палин начал описывать, какой молодой и прекрасной он нашел Золотую Луну, рассказ чуть вильнул в сторону, но тут же, к великому сожалению Таса, вернулся к основной теме.

Затем Даламар узнал, что Тассельхоф все-таки решился совершить самоотверженный поступок и вернуться в прошлое, дабы умереть; в этом месте своего рассказа Палин рассыпался в похвалах благородству кендера. Но прежде, чем Тас успел совершить сей благородный поступок, мертвые лишили волшебное устройство его магической силы, а на Цитадель Света налетели драконы. Палин вынужден был обороняться от драконидов с помощью осколков магического артефакта, которые ныне были разбросаны по Зеленому Лабиринту. И как же теперь отправить кендера на смерть?

Тассельхоф заявил, что, возможно, кендера вовсе не следует отправлять на смерть, но Даламар окинул его холодным взглядом и сказал, что, по его мнению, ради спасения мира, страдающего от бесчинств драконов, отправить Тассельхофа умирать необходимо, только нужно придумать, как это сделать без магического устройства.

Тут Даламар с Палином принялись хватать с полок книжки, лихорадочно листать их, бормоча о каких-то Реках Времени, о Серых Драгоценностях и кендерах, выпрыгивающих из прошлого, когда не следует, и путающих все на свете, и тому подобной чепухе. Даламар щелкнул пальцами, в камине вспыхнул огонь, и в комнате, прежде холодной и унылой, стало тепло, а запах старого пергамента, лампового масла и увядших розовых лепестков добавил ей уюта. Беседа потеряла для Таса всякий интерес, ему стало жутко скучно, и он решил вздремнуть. Уши его согласились с глазами, мысли — с ушами, и они все вместе отправились спать. Не уплыли в какую-то странную Кому, а просто заснули.

Проснулся же Тас от противной колющей боли в боку. За окном было уже совсем темно, — казалось, темнота выскользнула из леса и заполнила пространство библиотеки. Тас не видел ни Даламара, ни Палина, ни даже самого себя. Он скрючился на стуле, чтобы то колючее перестало колоться, после чего сообразил, что не видит Палина и эльфа не потому, что в библиотеке темно, а потому что их в ней нет.

Соскользнув со стула, Тассельхоф подобрался к рабочему столу Даламара, где, как он помнил, должна быть масляная лампа. В камине еще тлело несколько поленьев. Кендер пошарил по столу и нашел лист бумаги.

Надеясь, что на нем не записан какой-нибудь важный заговор — а если и записан, то Даламару больше не нужен, — Тас поднес лист к поленьям и, когда тот загорелся, зажег от него лампу.

Теперь, когда в комнате стало чуть светлее, кендер полез в карман штанишек, чтобы выяснить, что же именно ему так досаждало. Вытащив этот предмет, он поднес его к лампе.

— У-упс, — изумленно протянул Тас. — Ох, нет, — застонал он. — Откуда ты здесь взялась? — закричал он что было силы.

Досаждавший ему предмет оказался цепью от устройства для перемещений во времени. Тас сердито бросил ее на стол и снова полез в карман. Он вытащил оттуда другую деталь инструмента, потом третью, потом еще и еще. Так постепенно он достал все части магического артефакта и все украшавшие его драгоценные камни. Разложив их на столе, он грустно уставился на это богатство. Он мог бы замахнуться на них кулаком, но такой жест не подобал Герою Копья. А Тас, будучи таковым, прекрасно понимал, что ему следует делать. Он должен собрать все эти детали в носовой платок, позаимствованный у Палина, отнести их Даламару и храбро заявить, что готов пойти на смерть ради спасения всего мира. Это был бы действительно Благородный Поступок, но для совершения его надлежало быть в Благородном Настроении, Тас же сейчас чувствовал себя не только не в Благородном, а вообще ни в каком настроении. Тот, которому предстоит быть расплющенным гигантской ногой, должен быть соответствующим образом настроен. А Тас про себя этого сказать не мог. После того как он увидел бесцельно метавшиеся души мертвецов и особенно души усопших кендеров, которым даже не было дела до того, что находится у них в сумочках, Тас стремился только к одному — жить, и как можно дольше.

Он понимал, как повернется дело, если Даламар и Палин узнают о том, что магическое устройство, пусть и сломанное, опять находится у него. С испугом подумав, что они сейчас решат проведать его или принести ему обед, Тас торопливо завернул все детали в платок и засунул в одну из сумочек.

Не совершив Благородного Поступка, Тас решил, что теперь ему лучше всего стать совершенно Неблагородным. Да, это, пожалуй, было самым подходящим словом. Вполне подходящим кендеру, который надумал сбежать.

Уйти через дверь было совершенно невозможно. Через окно он уже пытался уйти, и у него ничего не получилось. Эти дурацкие окна даже нельзя было разбить камнем — Тас попробовал это сделать, и камень отскочил, больно ударив кендера по пальцам ноги.

«Нет, нужно все обдумать логически, — сказал себе Тас. Такое намерение кендера было совершенно небывалым, поистине историческим событием и подчеркивало ужас и необычайную сложность ситуации, в которой он очутился. — Палин отсюда выбрался, но он все-таки маг. Но, рассуждая логически, если никто, кроме мага, не может отсюда выбраться, то как кто-нибудь, кроме мага, может сюда забраться?»