Книга Шепчущие - Джон Коннолли

Уже в машине, протянув руку к ключу зажигания, Ирод ощутил холодок в предплечье. Он посмотрел вправо и увидел в стекле пассажирского окна Капитана, левая рука которого и удерживала его на месте прикосновением колючих, как укусы насекомых, пальцев. Капитан смотрел на бар. Появившийся у главной двери человек попытался, как раньше Ирод, заглянуть внутрь. Рост – пять футов и десять дюймов, седеющие на висках волосы… Ирод с любопытством наблюдал за ним, ощущая исходящую от незнакомца угрозу: она проявлялась и в манере держаться, и в мрачноватой сдержанности. Чувствовалась в нем и какая-то «инаковость». С помощью Капитана Ирод узнал в нем похожего на себя человека, принадлежащего двум мирам. Интересно, что могло открыть этот разлом и наделить его способностью видеть так, как видел сам Ирод? Боль? Да, без нее не обойтись, но боль, что касается незнакомца, не только физическая. Ирод ощутил его горе, гнев, вину. Ощутил через Капитана, исполнявшего роль передатчика, пересылавшего проходящие через него пульсации эмоций.

Словно уловив интерес к себе, незнакомец повернулся и пристально посмотрел на Ирода. Нахмурился. Покалывание в руке усилилось – Капитан хотел, чтобы Ирод уехал. Он включил двигатель, тронулся с места и, уже поворачивая, миновал бросающуюся в глаза пару – изысканно одетого чернокожего и белого, пониже ростом и вырядившегося так, словно одежду он выхватил в спешке из корзины для прачечной. Он заметил в зеркало, что они смотрят ему вслед, а потом оба пропали, и вместе с ними исчез Капитан.

* * *

– Видел парня в машине? – спросил я у Луиса.

– Того, что в маске? Да. Не присматривался, но, по-моему, он чем-то болен.

– Он был один?

– Один?

– Да. На пассажирском сиденье кто-нибудь был?

Луис нахмурился.

– Нет, только он один. А что?

– Ничего, должно быть просто отсвет на стекле. Джимми Джуэла не видать. Попробую еще разок попозже. Поехали…

* * *

Ирод отправился в Уолдоборо, где жил его контакт, пожилая женщина, державшая магазин антиквариата. В закусочной он заказал сэндвич и кофе и в ожидании заказа позвонил по платному телефону. Посетителей было немного, рядом никого, так что никто не подслушивал.

– Что у нас? – спросил он, когда на другом конце сняли трубку.

– Живет на складе, в Льюистоне. Старая пекарня.

Ирод выслушал подробные разъяснения и спросил:

– Поддержка есть?

– Кое-что есть.

– Объекты?

– Кое-кто уже проявляет интерес, но объекты пока у него.

Ирод поморщился.

– Как они узнали?

– Человек он неосторожный. Пошли слухи…

– Я уже еду. Свяжитесь с ним. Скажите, что с ним хотят поговорить.

– Я скажу мистеру Рохасу, что у меня есть потенциальный покупатель, и посоветую не предпринимать действий до нашей встречи. Повторяю, он не имеет представления об истинной ценности объектов. Возможно, заплатить придется немало.

– Думаю, я смогу убедить продавца проявить разумную сдержанность, поскольку меня больше интересует не товар, а источник поступления.

– Благоразумием он не отличается.

– Вот как? Очень жаль.

– Но и неразумным его назвать нельзя.

– Умный и неблагоразумный. Я бы сказал, качества взаимоисключающие.

– Если что, у меня есть его фотография. Распечатка с камеры наблюдения в магазине.

Ирод описал свою машину и объяснил, где припарковался. Машина будет открыта, и ей нужно положить конверт под пассажирское сиденье. Лучше не встречаться, решил он. Женщине пришлось приложить усилие, чтобы скрыть разочарование.

Ирод повесил трубку. Принесли заказ. Расположившись за столиком в углу, подальше от других посетителей, он приступил к трапезе. Ирод знал, что его вид не способствует аппетиту, но и сам не любил, когда на него пялились. Процесс поглощения пищи давался с трудом: аппетита не было, но поддерживать силы приходилось. Тем более сейчас. Он думал о человеке, стоявшем у окна бара, и реакции Капитана на его присутствие.

На стене напротив его кабинки висело зеркало, в котором отражались дорога и маленькая девочка в рваном голубом платьице. Повернувшись спиной к закусочной и держа в руке красный воздушный шар, она смотрела на проезжающие мимо грузовики и легковушки. Прямо на нее мчалась громадная фура «Мак», но девочка не шелохнулась, а водитель с высоты кабины ее, похоже, не видел. В тот миг, когда грузовик ударил девочку, Ирод отвернулся, с трудом сдержав крик. Фура умчалась, девочка исчезла, не оставив и следа.

Ирод снова повернулся к зеркалу – девочка стояла на том же месте, только смотрела теперь на закусочную и Ирода и как будто улыбалась. Даже в темных провалах глазниц прыгали смешинки. Потом она постепенно растаяла, и в отраженном мире остался только красный шар, возносящийся к серо-черным тучам с пурпурными и красными разрывами, похожими на раны в небесах. Вскоре небо расчистилось, и зеркало снова отразило этот унылый мир, а не окно в другой.

Перекусив в меру возможностей, Ирод задержался за кофе. Спешить было некуда. Сумерки опустятся нескоро, а Ирод предпочитал работать в темноте. Потом он нанесет визит мистеру Рохасу. Откладывать переговоры до следующего дня он не собирался. Он вообще не был настроен на переговоры.

Глава 19

В парижских апартаментах на Рю-дю-Сен, расположенных над аукционным залом почтенной арт-дилерской компании «Рошман и сын», готовились к заключению сделки. Эммануэль Рошман, последний в долгой череде Рошманов, чья комфортная жизнь обеспечивалась торговлей редким антиквариатом, терпеливо ждал, пока сидящий напротив него иранский бизнесмен перейдет к делу и объявит о решении, которое, как они оба знали, уже принято. В конце концов, эта встреча по поводу древних артефактов была всего лишь последним звеном в длинной цепочке переговоров, начавшихся много недель назад. Ему предложили прекрасные и большой редкости предметы – две изящные статуэтки из захоронений ассирийских цариц в Нимруде и пару лазуритовых цилиндрических печатей, возраст которых оценивался в 5500 лет, – более древние образцы такого рода, насколько знал Рошман, на продажу еще не выставлялись. И у иранского бизнесмена практически не было шансов увидеть их еще раз.

Иранец вздохнул и поерзал в кресле. Рошману нравилось иметь дело с иранцами. До сих пор они были едва ли не самыми активными покупателями ценностей, украденных из иракского музея, даже если в силу обстоятельств они, как и иорданцы, были вынуждены расстаться потом с большей частью добычи, попавшей к ним таким образом. Тысячи предметов все еще числились пропавшими, но большая часть ценностей возвращалась к законному владельцу. Возможность приобрести иракские сокровища становилась все более редкой, а число коллекционеров, готовых заплатить за них, соответственно, возрастало. С нынешним покупателем Рошман ранее не сталкивался, но его рекомендовали два бывших клиента, которые заключили с антикваром немало крупных сделок и при этом не настаивали на гарантиях подлинности и оформлении документов.