Книга Меж двух огней - Дэвид Марк Вебер

– Если мы сообщим об этом, они поймут, что здесь кто-то был, гражданин комиссар, – сразу пояснил Кэслет, – Но если мы не представимся, они не узнают, кто послал сообщение, а к тому времени, когда они получат его, мы уже совершим альфа-переход и войдем в гиперпространство.

– В гипер? – чуть резче переспросил Журден, – А как же быть с нашей разведывательной миссией?

– При всем моем уважении, сэр, я думаю, у нас появилась более ответственная задача. Кто бы ни были эти палачи, они все еще на свободе, и если они сделали это однажды, то совершенно точно сделают это снова… если мы не остановим их.

– Остановим их, гражданин коммандер? – Журден, прищурившись, посмотрел на него, – Это не наша забота – останавливать их. Нам предписано вести разведку для гражданина адмирала Жискара.

– Да, сэр. Но гражданин адмирал не планировал начинать здесь действия в течение ближайших двух месяцев, и у него есть еще девять легких крейсеров, которые он может послать в разведку до начала операции.

Он выдерживал пристальный взгляд Журдена до тех пор, пока гражданин комиссар не склонил голову, медленно. В глазах комиссара не было одобрения, но не было и прямого отказа на то, что собирался предложить Кэслет, хотя он, должно быть, уже догадывался. Гражданин коммандер тщательно продумал, что ему следует сказать вслух.

– Сэр, учитывая, что гражданин адмирал Жискар имеет другие источники разведывательной информации, я полагаю, он может обойтись без наших услуг в течение следующих нескольких недель. Между тем мы знаем, что существует некто, преднамеренно замучивший и безжалостно убивший команду целого судна. Я не знаю, как вы, сэр, но я очень хочу увидеть тех ублюдков. Я хочу увидеть их мертвыми и хочу, чтобы они знали, кто их убил, и я верю, что гражданин адмирал и комиссар Причарт присоединились бы ко мне.

При этих именах глаза Журдена сверкнули. Элоиза Причарт, народный комиссар Хавьера Жискара, была умной, непреклонной и честолюбивой женщиной. Темнокожая, с платиновыми волосами, эта женщина была к тому же поразительно привлекательна… как некогда и ее сестра. Но Причарты были Долистами и жили в башне ДюКвесин – возможно, наихудшей разновидности жилья в хевенитской системе, – и однажды недоброй темной ночью банда юнцов загнала Эстеллу Причарт в угол… Именно страшная смерть Эстеллы и привела Элоизу в ряды активистов Союза Гражданских Прав, а потом и на службу в Комитет общественного спасения, и Журден не хуже Кэслета знал, как она отреагирует на подобное злодеяние. Однако, при всех обстоятельствах, предложение Кэслета ставило Журдена в нелегкое положение.

– Я не уверен, гражданин коммандер.., – Он отвел глаза, избегая встретиться с Кэслетом взглядом, и быстро прошелся по капитанской рубке, – То, что вы предлагаете, в сущности, идет вразрез с нашими приказами, – продолжал он голосом человека, которому очень не нравится говорить то, чего требует от него должность, – Наша цель здесь заключается в том, чтобы нагнетать обстановку и отвлекать силы монти. Уничтожение пиратов пусть совсем немного, но все-таки ослабит напряженное положение в этом секторе.

– Я понимаю, сэр, – ответил Кэслет, – В то же время я думаю, мы оба знаем, что действия оперативной группы все равно возымеют необходимый нам эффект нагнетания ситуации. А тот факт, что кто-то расстрелял «Эревон» только потому, что не мог забрать призовой корабль с собой, – не говоря уже о том, что они сделали с его командой, – заставляет думать, что эти… люди… просто самостоятельная банда. Я не могу представить себе варианта в котором нам бы пригодились эти отморозки, хотя бы учитывая то, что из-за них мы теряем потенциальные призы. Если это действительно просто бандиты, то их уничтожение не уменьшит существенно общих потерь монти в Конфедерации. Более того, вспомните наши приказы относительно андерманского судоходства.

– Что вы имеете в виду? – спросил Журден, но его тон подсказал Кэслету, что комиссар уже догадался.

В идеале, оперативная группа 29 гражданина адмирала Жискара, как предполагалось, должна была сохранять абсолютную маскировку, но в приливе небывалого приступа реалистического мышления кто-то на родине понял, что это, в конечном счете, вряд ли возможно. Но и это озарение не помешало отдать приказ Жискару продолжить выполнение задания, хотя заставило задуматься над тем, как отреагируют андерманцы, если империя поймет, что происходит. Дипломаты и военные разошлись во мнениях по поводу возможной реакции андерманцев. Дипломаты полагали, что давняя напряженность между андерманцами и Мантикорой относительно Силезии помешает империи жаловаться слишком громко, ибо все, что ослабляло Звездное Королевство, увеличивало шансы империи захапать всю Конфедерацию. Военные утверждали, что это бессмысленно. Андерманцы должны понимать, что они следующие в списке жертв Народной Республики – и к тому же вряд ли согласятся пассивно смотреть, как война приближается к самому их порогу.

Кэслет разделял точку зрения военных, однако победу одержали дипломаты, и не в последнюю очередь потому (и это хорошо понимал гражданин коммандер), что Комитет общественного спасения продолжал испытывать недоверие к собственному флоту. Но адмиралам бросили маленькую кость (Кэслет подозревал, что они были бы счастливы обойтись без нее), и оперативная группа получила специальный приказ защищать андерманские торговые суда от местных пиратов. Выполнение этого приказа, конечно, исключало возможность сохранить свое присутствие здесь в тайне, но идея, очевидно, заключалась в том, что этот жест должен убедить андерманцев в чистых, как снег, намерениях Хевена относительно империи. Сам Кэслет понимал, что только слабоумный андерманец может поверить в такую бредятину, но пункт о защите имперского грузового судоходства давал ему крошечную лазейку.

– Эти разбойники уничтожили силезское судно, сэр, – спокойно продолжал он, – но я абсолютно уверен в том, что они подняли бы руку и на андерманское. Они уже могли ограбить с дюжину имперских грузовых судов, а если и нет – то сделают это при первой же возможности. Если мы уничтожим пиратов и сможем доказать, что это сделали именно мы, то получим дополнительные аргументы, убеждая андерманцев, что мы не являемся врагами для них , и они согласятся с нашим присутствием.

– Думаю, это так, – медленно сказал Журден. Он долго, проницательным взглядом смотрел в глаза Кэслету. – В то же время, гражданин коммандер, я не могу избавиться от подозрения, что мысли об империи на самом деле не являются для вас первостепенными.

– Так и есть, – Кэслет никогда не признался бы в этом, если бы перед ним стоял другой народный комиссар, – «Первостепенная мысль», сэр, заключается в том, что эти люди – садисты и ублюдки, и если только кто-нибудь не уничтожит их, то они будут продолжать делать то же самое.

И гражданин коммандер показал на изображение спортзала, все еще остававшееся на его вспомогательном мониторе, и лицо его стало жестким.

– Я знаю, что идет война, сэр, и я знаю, что на войне мы должны делать многое из того, что нам не нравится. Но бойня – не война. По крайней мере, так воевать нельзя . Я – боевой флотский офицер. И мой долг – не допускать подобных вещей, кому бы ни принадлежало несчастное судно. С вашего разрешения, я хотел бы воспользоваться случаем совершить хоть один достойный поступок, которым мы могли бы потом гордиться.