Книга Щит и меч Венеры - Ольга Степнова

— Где Кирка?!! — белугой взревел Валера.

Я достала из сумки мобильный и набрала Кирку.

— Кира, ты где?

— Дома сплю, — заспанным голосом ответила Кирка.

— А твой Валера тебя у меня по шкафам ищет.

— О, господи! Скажи ему, что я кровать новую купила. Она стоит у окна в спальне, которая раньше была гостиной! А еще передай ему, что дома надо чаще бывать, тогда будет знать, где что стоит и лежит, — недовольно пробормотала Кирка и нажала отбой.

— Спит твоя Кирка на новой кровати, которая стоит в спальне, которая раньше была гостиной. Дома надо чаще бывать, — монотонно, без интонации повторила я слова Кирки.

— О, дает! Бабу свою в доме найти не смог! — захохотал Подъяблонский и хлопнул себя по коленкам.

— Ки-ирка-а!! — Валера с воплем бросился к распахнутому настежь по случаю жары окну и, мелькнув голой спиной, исчез в темном проеме.

— О, дает! — восхитился Яша. — Небось, ноги переломал.

Я подошла к окну, выглянула наружу и увидела, что Валера, шатаясь, поднимается с газонной травы.

— Не переломал, — успокоила я Подъяблонского. — У него уже стало входить в привычку, выходить от меня после поисков Кирки именно таким образом.

— Ася! — задрав голову, заорал Валера. — Ася, ты себе отхватила такого клевого мужика!! Береги его, Ася! Мне никто никогда так хорошо не помогал искать Кирку!! Береги его!!

— Поняла, кукла? — поднял палец вверх Яша. — Береги меня.

Валера, шатаясь, побрел по улице, громко распевая про Козлодоева:

— И свистом всех женщин сзывал Козлодоев заняться любовью в кусты!

— По-моему, он не Кирку ищет, а компанию, чтобы напиться, — сказала я Подъяблонскому. — Где ты взял водку?

— В магазин сходил.

— Ты же прячешься!

— Я и прячусь. Панамку твою надел, усы фломастером нарисовал и сходил в магазин за продуктами. У тебя же дома шаром покати! Я с голоду пухнуть не собираюсь.

— А деньги где взял?

— Где, где… — Яша смутился. — В шкафу, под стопочкой трусиков.

— Ясно, — вздохнула я. — Ну как я забыла, ты же вор!

— Я, кукла, свое получил и давно отсидел. Не советую тебе сроком меня попрекать и жизни учить.

— Я и не учу. Я и не попрекаю. В сущности, мне на тебя плевать.

— Вот и хорошо, кукла. — Яша по-хозяйски уселся за стол и налил себе водки.

Я села напротив. Он и мне налил.

— Пей, кукла. Легче будет. А то у тебя на лице следы душевных метаний. В мужиках, что ли, своих запуталась?

— С чего ты взял?

— А в чем еще может запутаться молодая смазливая девка?

— В своих поступках, например.

— Так это и есть — в мужиках! Не мути болото, оно и так все в тине! — Яша чокнулся со мной, и мы выпили.

Господи, до чего я дожила? Пью водку с бывшим уголовником, и это еще не самое страшное, что я сегодня сделала.

— Яша, почему мне твое лицо кажется знакомым?

— Так я ж в жюри был! — захохотал Подъяблонский. — Ты что, забыла? Прежде чем в Москву поехать, ты в нашем городе первое место на конкурсе заняла. А я в первом ряду сидел, честь по чести голосовал. Не за тебя, правда. Там такая черненькая была, с формами человеческими, то есть, с женскими… грудь, попа и все такое.

— Это Кристина.

— Да хрен ее знает, может, и Кристина. Я, если честно, по молодым девкам не очень прикалываюсь. Мне женщины взрослые нравятся, и чтобы полные были. Не меньше пятьдесят четвертого размера. А, такие, как ты, сикавошки, мне вовсе неинтересны.

Он опять налил и мы опять выпили. Я положила себе в тарелку мясо и салат. Все оказалось вкусным — мясо сочным и не пережаренным, салат не «поплывшим»; помидоры и огурцы были нарезаны тонкими ломтиками, заправлены сметаной, петрушкой и еще какой-то пряностью, которая давала необычный привкус и аромат.

— Вкусно, — похвалила я Подъяблонского. — Но все же не шастал бы ты, Яша, в моей панамке по магазинам. Не компрометировал бы меня и мою панамку!

— Не буду. Я тебе список продуктов напишу, сама купишь. Но готовить не дам! Бабы не умеют готовить.

— Нет, Яша, все-таки, я тебя не по конкурсам красоты знаю. Мне твой голос еще тогда, в конторе, знакомым показался.

— Кукла, так я ж в депутаты в городской совет в прошлом году баллотировался! Мои портреты в каждой газете печатали, в телике я мелькал и по радио болтал. Предвыборные программы и всякие такие дела. Даже рекламные щиты по городу с моим изображением стояли. Вот только не прошел я в депутаты, проигнорировал меня народ. Кузя Гребенников забил меня по четырнадцатому округу. Все ржал надо мной, куда, мол, тебе с такою фамилией и с таким прошлым, в слуги народные! А сам-то, козел, сам-то, тоже срок отмотал за хищение в особо крупных размерах! И фамилие у него не лучше! И имечко козлиное! Тьфу! А скажи, кукла, почему у тебя варенья совсем никакого нет? С чем ты чай пьешь?

— С бубликами, — растерялась я.

— Так на бублик надо варенье мазать! Ты так мясом никогда не обрастешь, если бублики всухую жрать будешь. И потом, что это за дом — без варенья?! Что за уют?! Купи мне завтра абрикосов на рынке. И апельсинов. Я такой джем забабахаю! Ведь неизвестно, сколько мне еще у тебя тут киснуть придется, что ж теперь, без вкусного и сладкого помирать?!

— Спасибо за ужин. Я в душ. — Я встала и пошла в ванную.

Через минуту я стояла под прохладными струями воды и решала, как мне жить дальше. Надо сказать, что выпитый алкоголь совсем не облегчил моего состояния, не затуманил мозги и не сделал проблемы менее тяжкими.

Что делать с тем, что произошло между мной и Дьяченко? Забыть? Выдрать из памяти, как страницу с двойкой из школьного дневника? Не смогу. Не получится!

Тогда что делать с любовью к Жулю? Я уверена, в изоляторе его продержат день-два, во всем разберутся и с извинениями отпустят. Как я буду смотреть Косте в глаза? Что скажу?

Мои сумбурные, бессвязные мысли прервал стук в дверь.

— Если ты решил ко мне приставать, то совершенно напрасно! — крикнула я Яше. — Имей в виду, я пожалуюсь своему роялю, и он наподдает тебе джазом! — Я вдруг поняла, что совсем не боюсь Подъяблонского. Может, потому что выпила лишнего, а может, потому что Яша так мило хозяйничает на моей кухне — жарит мясо, режет салаты, заваривает чай и собирается варить абрикосовый джем? Ну не может злодей мазать бублик вареньем. Как говорит Нарайян — «твердое ИМХО!»[6]

— Я тут насчет твоих душевных метаний, кукла! — крикнул с той стороны Подъяблонский. — Совсем забыл тебе сказать, что днем приезжал чей-то посыльный и привез чемоданы с вещами! Они в твоей спальне! Если ты, кукла, надумаешь поселить тут своего дружка, то в принципе, я не против, если только твой пацан умеет держать язык за зубами! Мне что-то тут скучновато одному, кукла! Тоска по мужской компании. А роялем ты меня не пугай. Я с ним поговорил, и он не импровизирует больше. Вроде бы.