Книга Приносящие рассвет - Луис Ламур

Джонатан Приттс понимал, что его не пригласили намеренно. Теперь он не сомневался, что развод Лауры с Оррином ничуть не повлияет на карьеру брата.

Джонатану стало известно, что скоро состоится суд, и прежде чем адвокат приступит к перекрестному допросу Уилсона и остальных убийц, откроется его неблаговидная роль в деяниях на территории штата. Разоблачения можно избежать, лишь убив Оррина и меня, да еще совершив нападение на тюрьму…

Он не осмелится.

Или осмелится?

Глава 20

Солнце пригревало уже в те ранние часы, когда я выехал с ранчо. Городок отдыхал. Ленивый дворовый пес, который лежал в пыли, при моем приближении небрежно помахал хвостом, словно говоря: не трожь меня и я не трону тебя.

Кэп Раунтри тщательно оглядел меня своими проницательными стариковскими глазами.

— Сделал боевую раскраску, малыш? Если нет — то скорее начинай. У меня сегодня плохие предчувствия.

Осторожно спешившись, я встал рядом с Кэпом и посмотрел на склоны холмов, вырисовавшиеся на фоне неба. Люди в городе начали подниматься с постелей или только собирались сделать это, думая о предстоящем мероприятии. Сегодня Оррин должен произнести речь, потом состоится концерт местного оркестра, многие принесут с собой корзинки с едой для семейного пикника во время знаменательного события.

— Надеюсь, он не появится.

Кэп набивал трубку табаком.

— Он придет обязательно.

— Что произошло, Кэп? Когда все началось?

Он прислонился худым плечом к столбу, поддерживающему навес.

— Можно сказать, что все началось у сгоревших фургонов, когда они с Оррином поспорили о найденных деньгах. Никто не любит, когда доказывают, что ты не прав. Или все началось у ручья Бакстер-Спрингс. А может, в тот день, когда они родились. Иногда встречаются люди, которые не могут переносить друг друга с момента встречи… Или ненависть возникает ни с того, ни с сего. Трудно сказать.

— Они гордые люди.

— Тайрел, не забывай — Том превратился в убийцу. Для некоторых эта заразная болезнь, как бешенство. Они убивают до тех пор, пока их самих не уничтожат.

Мы некоторое время стояли молча, погрузившись каждый в свои мысли. Что сейчас делает Друсилья? Встала, умылась, причесала свои длинные темные волосы и завтракает?

Повернувшись, я вошел в контору шерифа и начал просматривать накопившуюся за день почту. Меня ждал сюрприз: пришло письмо от нашего старшего брата Телля. Он находился в Вирджиния-Сити, штат Монтана, и собирался навестить нас. Мама очень обрадуется, ведь мы так давно не видели Телля.

Было и еще одно письмо — от девушки, которой мы послали деньги, найденные в сожженном фургоне… Она собиралась переезжать на Запад и хотела повидать нас. Письмо было переправлено из Санта-Фе, где пролежало несколько недель, значит, к этому времени она должна находиться где-то поблизости.

Я испытал странное чувство, получив это письмо именно сегодня, думая о временах, когда наступили наши разлады.

Вошел Кэп, и я сказал:

— Собираюсь попить кофе с Друсильей. Останешься за меня?

— Давай, мальчик, давай.

К этому времени на улицах стал собираться народ, некоторые несли флаги штата и США. То там, то здесь стояли повозки, нагруженные корзинами с ленчем. Вокруг ходили крепкие, широкоплечие мужчины в воскресных одеждах и женщины в чепчиках и нарядных платьях из клетчатой ткани. Мальчишки бегали и резвились, в то время как матери ругали их, а девочки — накрахмаленные, в ленточках и кружевах — посматривали на мальчишек с завистью и презрением.

Хорошо ощущать себя живым и невредимым. Но все вокруг, казалось, движется замедленно. Неужели так человек чувствует себя в свой последний день? Неужели приближается мой конец?

Когда я постучал, Друсилья открыла дверь сама. В ее голосе звучало беспокойство.

— Как насчет чашечки кофе для бедного бродяги? Я проходил мимо, а ваш дом выглядел таким гостеприимным.

— Заходи, Тай. Тебе не нужно спрашивать разрешения.

— Сегодня в городе — большой день. Никогда не видел столько народа на улицах. Я заметил приезжих из Санта-Фе, Ратона и Дюранго.

Служанка принесла кофе. Мы сидели за столом, глядя через широкое окно на город и склон холма. В конце концов я встал, Друсилья проводила меня до двери и положила ладонь на мой рукав.

— Оставайся здесь, Тай… не ходи.

— Мне надо идти. Думаю, день будет тяжелым.

Народу на улицах было много, особенно в том месте, где Оррин должен был держать речь. Стояли фургоны, люди заранее занимали места, чтобы быть поближе к выступающим. Когда я дошел до конторы шерифа, Оррин уже находился там — в черном сюртуке и узком галстуке. Он улыбнулся мне, но глаза его оставались серьезными.

— Ну иди выступай, — сказал я, — сегодня ты представляешь всю нашу семью.

Я остался в конторе. Кэп на улице выяснял, что, где и как происходит. Как хорошая охотничья собака шел по следу тех или иных слухов.

Тома Санди никто не видел, вокруг тюрьмы все было спокойно. Джонатан Приттс также не появлялся. Мои помощники нервничали, у большинства из них были семьи, им хотелось провести праздничный день с ними.

Мама с младшими братьями приехали около полудня в повозке, которой правил Джо. Олли занял для них место, откуда было хорошо слышно выступающих. Мама никогда раньше не слышала публичные выступления Оррина. В те времена вообще любое политическое собрание становилось грандиозным событием, и человек, умевший говорить внятно и убедительно, пользовался всеобщим уважением.

В тот день на мне были сапоги и черные шерстяные брюки навыпуск, стиль, входивший в моду, — серая рубашка с узким галстуком, вышитая мексиканская куртка и черная шляпа. И конечно, оружейный пояс с кобурой, а запасной револьвер я заткнул за пояс так, чтобы его не было видно.

Около полудня Ши увидел, как в город въезжают Карибу Браун и Даблаут Сэм. И тут же доложил мне. Я направился в салун, где они привалились животами к стойке.

— Привет ребята. Заканчивайте пить и уезжайте отсюда.

Они повернулись, мы к тому времени уже были хорошо знакомы.

— Ты тяжелый человек, — сказал Браун. — Мы что, не имеем права развлечься?

— Извините, не имеете.

Мои слова не понравились, но когда они допили виски, я по-прежнему стоял у стойки.

— Если вы, ребята, поедете сейчас, к вечеру доберетесь до Вегаса, — сказал я. — Если же думаете, что сможете остаться, то отправитесь в тюрьму и выйдете в следующем месяце в это же время.

— По какому обвинению? — поинтересовался Сэм.

— Бродяжничество, сопротивление представителю власти, торговля без лицензии — чего-нибудь придумаю.