Книга Проклятие Митридата - Сергей Богачев

— Эдичка… Юридическая контора… — думая о чем-то своем, произнес Заборский и, наконец, перевел взгляд на шефа. — Все сходится, Иван Сергеевич! Помните, что рассказала моя новая подруга Анжела? Похоже, Эдичка, который заправляет всеми готами в нашей округе, и сын депутата Полищука Эдуард — это одно и то же лицо. Вот он, Антиквар!

Заборский вскочил, налил себе полный стакан воды и выпил большими глотками. Его руки как-то сами собой потянулись к беляковскому пистолету, засунутому за пояс потертых джинсов.

— Остынь, Рембо из Лугани! Того и гляди от восторга начнешь палить прямо здесь.

Черепанов остановился напротив Виталия и несколько секунд молча смотрел на него, давая тому успокоиться:

— Поехали к Перебейносу. Посмотрим, зачем это мы ему так срочно понадобились.

К городскому управлению милиции они подъехали минут через сорок. Черепанов специально выбрал кружной путь, чтобы еще раз прокрутить в уме разговор с Виталием. Успокаивая Заборского, он прежде всего успокаивал себя. Услышав умозаключения Виталия, Черепанов почувствовал себя охотничьей собакой, которая взяла след и вот-вот настигнет дичь, ускользавшую от нее уже не один раз.

Мысль о том, что Эдуард Петрович Полищук и есть тот самый Антиквар, не давала ему покоя. А почему бы и нет? Он богат и на деньги папаши наверняка может купить себе любую дорогую вещь, в том числе и пектораль. В городе у него, оказывается, действует молодежная банда, которая под видом готов проворачивает свои темные делишки. Могли они ограбить Белякова и убить его жену? Да запросто. Этих отморозков не остановит даже такой авторитет в криминальном мире, как Беляков. Да и в Харькове расправиться с Ревазом Мачавариани они могли запросто. Все сходилось на Эдичке. Но… Интуиция Черепанова подсказывала ему, что в этой головоломке не хватает одной детали. Детали, без которой все предположения журналистов рушились как карточный домик. Этой деталью был опыт. Да, самый обыкновенный жизненный опыт, который приходит только с годами прожитой жизни. А вот его-то у Эдички и не было. Зато он был у его папы — Петра Петровича Полищука. Ход мыслей Черепанова прервал дежурный по управлению, потребовавший у них документы.

Глава 30

Картина маслом

8 августа 2013 года

Полковник Перебейнос встретил их на удивление спокойно. Пригласив гостей присесть и извинившись, он еще некоторое время внимательно изучал какие-то бумаги, демонстративно закрывая их одной рукой, словно школьник, который не дает своему товарищу списать контрольную работу. Закончив показательную демонстрацию своей занятости, полковник откинулся на спинку кресла и принялся молча рассматривать журналистов. Так продолжалось еще несколько минут.

Первым не выдержал Заборский. Глядя на Перебейноса, он заскулил плаксивым голосом:

— Дяденька милиционер! Мы больше не будем… Отпустите нас… Меня мама дома ждет. Не надо нас в тюрьму.

Начальник городской милиции все так же молча и даже, как показалось Черепанову, с интересом наблюдал эту сценку. При этом выражение его лица оставалось непроницаемым.

— Ты бы, сынок, еще папу вспомнил. Он тебя тоже, наверное, дома ждет не дождется, — наконец прервал свое молчание Перебейнос.

«Наверное, произошло что-то серьезное. Полковник сам на себя не похож», — подумал Иван, который ожидал от него крика на русско-украинском суржике вперемешку с, так сказать, ненормативной лексикой. А тут сама вежливость… Он настороженно взглянул на полковника.

— А ты, Иван Сергеевич, на меня волком не зыркай, — будто того и ожидал, взорвался Перебейнос. — Я тебя, Ваня, предупреждал, чтобы вы не путались у меня под ногами? Предупреждал. Я тебя, Ваня, просил, чтобы ты попридержал своего Пинкертона хренова? Просил.

Заборский открыл было рот, чтобы защитить свою честь и достоинство, но, встретившись взглядом с Черепановым, решил этого не делать. С видом оскорбленного человека он демонстративно сложил руки на груди и уставился на портрет Дзержинского, который висел над столом начальника управления.

— Все, хлопцы, мое терпение лопнуло. Мало того что вы мне мешаете працювать, так еще и умудрились сунуть нос в операцию, которая стоит на контроле у министра, — говоря это, Перебейнос почему-то посмотрел на портрет Дзержинского. — А это вам не шуточки, понимаешь…

Нажав кнопку на аппарате внутренней связи, он таким же грозным голосом сказал кому-то:

— Я просил пригласить ко мне старшего лейтенанта Огрызко. В приемной? Пусть заходит!

Уже через секунду в кабинет вошла странная личность. Это была девушка лет двадцати-тридцати. Точнее сказать о ее возрасте было невозможно. Наложенный макияж придавал ее лицу мертвенную бледность, а темные тени, наведенные вокруг глаз, делали его угрожающим. Она была в черных, до колен, армейских ботинках, кожаной куртке и шортах, которые туго обтягивали узкие бедра. Завершающим штрихом ее внешности была прическа — копна черных волос с ярко-синими прядями. Вместе с девушкой вошел капитан Сидорченко.

Странная личность спокойно приблизилась к столу полковника:

— Здравствуйте, Юрий Викторович, вызывали?

— Вызывал, дочка, вызывал, — Перебейнос встал и, сделав несколько шагов вперед, пожал руку девушке, кивнув при этом Сидорченко. — Вот, Иван Сергеевич, знакомьтесь — сотрудник отдела внутренней безопасности нашего министерства старший лейтенант Огрызко.

— Можно просто Анжела, — спокойно продолжила девушка, протягивая удивленному Черепанову руку. Несмотря на узкую кисть, пожатие старшего лейтенанта оказалось крепким и энергичным.

Повернувшись к Заборскому, она с улыбкой произнесла:

— Привет, Виталик, ну как после вчерашнего? Голова не болит?

На Виталия жалко было смотреть: его лицо сначала побелело, потом пошло красными пятнами. Пытаясь что-то сказать, он то открывал, то закрывал рот.

В конце концов с трудом выдавил из себя:

— Здравствуйте, мадам.

— Ну, если уж быть совсем точным, то мадемуазель.

Девушка рассмеялась. Ее смех был звонким и веселым, совсем как у детей. Рассмеялись все, в том числе и Заборский.

— Ну, добре, повеселились и будет, — стараясь быть серьезным, произнес Перебейнос. — Хотя наши хлопцы из службы прослушки от смеха до сих пор уснуть не могут. Как ты там пел? Чего изволите, мадам? Ну-ну… Старший лейтенант уже почти полгода работает под прикрытием среди нашей, так сказать, неформальной молодежи. Человек, можно сказать, денно и нощно ходит по лезвию ножа. А тут, понимаешь, появляется наш местный Пинкертон и сует свой длинный нос в дело государственной важности. Чего изволите, понимаешь…

Полковник с возмущением посмотрел в сторону Виталия, но тут в разговор вмешалась старший лейтенант Анжела Огрызко:

— Товарищ полковник, разрешите, я объясню вашим знакомым, в чем, собственно, дело.

Перебейнос шумно вздохнул и махнул в ответ рукой.