Книга Фаворит богов - Анна Емельянова

— Но ведь это ты убедил Пизона держать речь перед жителями Афин и оскорблять Германика!

— Об этом никто не знает, матушка. Даже если Пизон и будет обвинять меня, ему никто не поверит. А если и поверит, то какие против меня есть доказательства?! — и Тиберий пожал плечами.

Удивлённая и восхищенная его хладнокровием, Ливия выпрямилась в полный рост. Её сын был истинным интриганом. Сдержанным и жестоким. Именно такой всегда хотела быть и сама Ливия.

— Слухи всё равно будут ходить про нас самые нелестные, — вздохнула она.

— Пусть так. Главное, у людей нет доказательств нашей вины. Пизон предстанет перед судом. Это моё решение.

В зале появился раб, объявивший, что к Августу прибыл астролог Фрасилл. Велев привести его, Тиберий вновь повернулся к своей матери:

— Оставь меня сейчас, — молвил он. — Я желаю говорить с Фрасиллом наедине.

— Конечно, — склонила голову Ливия и покинула зал, пряча за внешним хладнокровием собственное ликование по поводу устранения Германика.

А Тиберий тем временем, подозвав Фрасилла, предложил ему сесть возле себя на скамейку и, посмотрев в окно, сказал:

— Звёздное небо, друг Фрасилл... сколько невероятного оно скрывает! Сколько человеческих судеб зашифровано в сплетении небесных тел! Но вы, астрологи, сумели научиться читать по звёздам грядущее. Я склонен считать вашу науку самой непонятной для человечества, но вместе с тем самой необходимой.

— Мне лестно слышать, что кесарь столь высоко ценит нашу науку, — молвил Фрасилл, опустившись на скамейку возле Тиберия.

Кесарь лишь пожал плечами:

— Я не религиозен, Фрасилл. Но в астрологию верю. Скажи, что предрекают мне звёзды в ближайшем будущем?

— Догадываясь о том, что вас это заинтересует, я составил очередной гороскоп, — ответил звездочёт и достал из сумы, висящей на плече, какие-то свитки. — Боюсь, что мои предсказания способны вас взволновать, государь.

— Говори. Твои предостережения ещё больше воспламеняют мой интерес.

Кивнув Тиберию, Фрасилл сверил две карты звёздного неба.

— Помните, государь, несколько лет назад я предрекал, что вам следует остерегаться воина, который причинит вам и всему государству много бедствий? — молвил он.

— Да.

— Так вот, государь, сей воин уже появился рядом с вами. Вы не сумели опознать его в числе приближённых.

Брови Тиберия сдвинулись к тонкой переносице.

— И он до сих пор рядом со мной, Фрасилл?

— Увы. До сих пор, — вздохнул астролог.

— Но этого не может быть! Когда ты составил свой гороскоп? — спросил Тиберий.

— Ныне утром.

«Германии погиб уже несколько дней назад, — подумал Тиберий. — Странно... Не мог же я ошибиться и зря подозревать его? Ничего не понимаю». Он резко повернулся к Фрасиллу и холодно сощурил глаза:

— А ты уверен, что твои подсчёты верны?

— Да, — ответил астролог. — И вы сами знаете, что я никогда не ошибаюсь.

— Следовательно, сей воин находится в Риме, недалеко от меня и от него идёт опасность для всего Отечества? — уточнил Тиберий.

— Да, господин мой.

Внезапно кесарь вспомнил о Сеяне. Наглость, хитрость и решительность главы преторианцев невольно навели на мысль, что столь изощрённым и опасным врагом вполне мог быть именно он. Но потом Тиберий вспомнил о верности Сеяна, о той беспристрастности, с которой тот умел нести службу, и отбросил свои подозрения. «Нет! Врагом может быть кто угодно, только не Сеян, — размышлял он. — Если и есть в Риме кто-то действительно преданный мне, то это — глава моей личной охраны».

— И когда мне ждать от него удара? — осведомился Тиберий.

— Этого я пока ещё не в силах вычислить, но я слежу за звёздами и, как только мне станет сие известно, я немедленно поставлю вас в известность, — отозвался Фрасилл.

— Ты действительно взволновал меня, — признался кесарь. — Впрочем, даже если я и ошибался, приняв кого-то за врага, вреда от его устранения для Рима не будет. А ты свободен. Возвращайся в город и не забывай предупреждать меня об изменениях в моей судьбе.

Предсказание Фрасилла вызвало в сердце Тиберия тревогу. Германик не был тем воином, от которого он мог пострадать. Но кто же тогда им был?

И вновь в голове Тиберия всплыл Сеян. Кесарь прогонял этот образ и вспоминал поочерёдно всех своих преторианцев. Пытаясь представить себе, что творится в глубине их душ, за непроницаемыми взглядами, за сдержанностью, за строгой воинской выправкой, за их присягой... Любой из них казался вполне безобидным но каждый был способен на измену.

В ту ночь Тиберий лёг спать поздно и долго не мог заснуть. Даже Эварну он предпочёл не приглашать в свою спальню. Его мучили размышления. Он подозревал всех солдат, что служили у него. Он подозревал полководцев. И то, что ему не удавалось найти ответов на свои вопросы, мучило его.

Под утро Тиберий ненадолго уснул, но был разбужен, едва забрезжил рассвет. Пробудившись от громких голосов и пения, доносившегося через открытое окно, кесарь лежал, рассеянно глядя, как полог колышется над ним от движения воздуха.

— Германик жив! Хвала Германику! — звучали громкие голоса.

Поднявшись с постели, Тиберий приблизился к окну. Он увидел, что в сторону храма Юпитера Капитолийского движется людской поток, распевающий гимны. Двери храма были распахнуты, на крыльце толпился народ.

Кликнув спального раба, Тиберий приказал пригласить в его покои Сеяна, который часто ночевал во дворце. Наблюдая за толпой, внимая её крикам, Тиберий чувствовал недоверие и страх. Он точно знал, что Германик отравлен и мёртв. Но тогда почему все эти люди благодарят Юпитера за спасение генерала? Постепенно страх в душе Тиберия сменился паникой. Вдруг Пизон обманул его? Или, быть может, яд оказался недостаточно сильным и Германик выздоровел? От таких мыслей Тиберию становилось не по себе.

В дверях спальни появился Сеян. Его, как и Тиберия, разбудили людские голоса, но он уже успел облачиться в панцирь и поговорить о происходящем с верными ему преторианцами.

— Что всё это значит? — резко спросил Тиберий, кивнув в сторону окна.

— Купцы, прибывшие из Антиохии, распространили среди римлян лживые слухи, — сказал Сеян. — Они рассказали, будто бы Германик выздоровел. Но вам не следует волноваться. Мне точно известно, что к нашим берегам уже причалили триремы из флотилии Германика. На борту одной из них Агриппина везёт его прах. Мои люди встретили внучку Октавиана в порту и сейчас провожают в город.

— В таком случае пусть благодарят Юпитера за несостоявшееся чудо, — молвил Тиберий. — Мы не станем им мешать.

— Справедливо, — ответил Сеян. — Я знал, что вы поступите мудро и потому не отдал приказ солдатам разогнать толпу.