Книга Непредвиденная опасность - Эрик Эмблер

Днем у него было много свободного времени, и он дал волю воображению. Рисовал себе сцену — общий сбор в холле, люди сосредоточенны и смотрят мрачно, Залесхофф дает последние указания. Напряжение нарастает по мере того, как близится час «икс». Удручал тот факт, что происходящее в реальности никак не соответствовало этой картине.

Точно на пикник собираются, подумал он. Тамара с гордостью продемонстрировала термос с горячим кофе. Залесхофф никак не мог решить, стоит ему надевать шарф или нет. Его помощники Серж и Григорий спорили из-за места в машине. Кентон, чьи нервы были на пределе, уже почти потерял всякое терпение, но тут вдруг Залесхофф посмотрел на часы и объявил, что им пора выезжать — и немедленно.

Надежды Кентона на то, что можно будет оглядеть окрестности и само место, где располагалась штаб-квартира Залесхоффа, не оправдались. Девушка села за руль и задернула шторы на перегородке, отделяющей водительское место от остальной части салона. Григорий повторил ту же процедуру со шторками на всех оставшихся окнах. Кентона поместили рядом с Залесхоффом на заднем сиденье, лицом к Сержу и Григорию. Третий мужчина, Питер, уселся на переднее сиденье рядом с Тамарой.

— Не хотите рисковать, верно, Андреас?

Залесхофф усмехнулся и не ответил, затем заговорил с Григорием по-русски.

Машина свернула вправо, немного проехала по главной дороге, снова свернула, на этот раз налево, судя по всему — на проселочную дорогу с плохим покрытием. Минут пятнадцать или около того «мерседес» трясся по кочкам и ухабам, затем сбросил скорость. Тамара выключила мотор, и машина остановилась.

— А теперь тихо, — сказал Залесхофф.

Они вышли.

«Мерседес» с выключенными фарами остановился у въезда на небольшую, погруженную во тьму, площадку. При слабом свете звезд Кентон различил, что вокруг высились деревья. Размытые очертания дороги, по которой они только что приехали, уходили влево и терялись во тьме. Было страшно холодно. Кентон приподнял воротник кожаного пальто, и тут кто-то дернул его за рукав.

— Vorwärts, — сказал Залесхофф, — остальные уже на месте.

Они углубились в лес, и Кентон, обернувшись, увидел в лобовом стекле машины оранжевую точку — то мерцал огонек сигареты девушки — и ему показалось, что она слегка взмахнула ею на прощание. Затем со всех сторон их обступили деревья, заслонив собой небо и дорогу. Какое-то время пришлось пробираться в полной темноте, причем Залесхофф держал журналиста за руку.

— А здесь осторожней!

Через несколько секунд они вышли из-под темного покрова леса. Земля круто пошла в гору. Затем Кентон услышал тихое журчание воды. В следующую секунду он ступил на какое-то очень твердое покрытие, звеневшее, как ему показалось, при каждом шаге. Он напряг зрение и увидел, что они переходят по железному мостику через ручей.

На другом берегу дорожка сворачивала влево, и на протяжении минуты или двух он довольно отчетливо видел, куда идет. Затем над головами снова навис темный лесной покров, и Залесхофф замедлил шаг.

— Чуть дальше, среди деревьев, ворота. Там уже ждут остальные.

Едва он произнес эти слова, как раздался тихий шорох шагов и впереди мелькнула какая-то тень. А потом послышался шепот. И через мгновение Кентон остался один. Он нерешительно прошел несколько шагов вперед, затем остановился и протянул руку. Она уперлась в кирпичную кладку. Стало быть, он находится возле одного из воротных столбов. И тут к нему присоединился Залесхофф. С ним был Григорий.

— А теперь вперед, но только тихо!

Согласно плану, который показывал Кентону Залесхофф, к дому можно было подъехать по дорожке, полукругом огибающей небольшой участок, поросший травой, деревьями и кустарником. Маршрут, составленный Залесхоффом, пролегал через нее — к точке за пределами дорожки и чуть левее дома. На плане, конечно, все выглядело просто, но едва они успели отойти от ворот на несколько ярдов, как Кентон перестал понимать, где находится. Тогда он оставил попытки сориентироваться и сконцентрировал все усилия на том, чтобы просто не отставать от двух смутно вырисовывающихся впереди фигур. Но вот наконец они остановились, и Кентон поравнялся с ними.

— Теперь нас отделяет от сада только один ряд деревьев, — прошептал Залесхофф. — Через секунду увидите дом. Только надо дать Сержу время добраться до гаража.

На протяжении пяти минут все они стояли неподвижно. Трава была мокрая, и ноги у Кентона стали мерзнуть, но тут Залесхофф наконец дал сигнал: «Вперед!» И секунды через две они вышли из-за деревьев.

Дом был построен на возвышении, сад террасами поднимался к продолговатому каменному балкону с тремя парами стеклянных дверей, открывавшихся из комнат первого этажа. Справа от балкона, прямо к дорожке от ворот, выходило уступом небольшое крыло здания, там и располагался главный вход. Свет горел только в двух комнатах, двери которых выходили на балкон — он просачивался сквозь щели в шторах, — за этим исключением весь дом был погружен во тьму.

Залесхофф прошептал что-то по-русски Григорию, и тот бесшумно отошел и скрылся за углом.

— Он должен пробраться через кухню. Дадим ему минуту, затем выдвигаемся к балкону.

Они выждали, потом пригнулись и начали пробираться вперед, прячась за аккуратно подстриженной живой изгородью. И уже минуту или две спустя оказались на выложенной каменными плитами дорожке прямо под балконом.

— А теперь на цыпочках, — прошептал Залесхофф.

И они стали красться по дорожке. Еще несколько шагов — и перед ними открылась прогалина в балюстраде, к ней вели три каменные ступеньки. Еще пять секунд — и они уже вжались в стену дома. И Залесхофф начал медленно продвигаться к первому из освещенных окон. Кентон с бешено бьющимся сердцем последовал за ним.

Залесхофф остановился примерно в футе от окна. Кентон вытянул шею и всем телом подался вперед. За окном слышалось невнятное бормотание, голос был явно мужской. Залесхофф тоже прислушался.

— Вроде бы польский, — тихо бросил он через плечо.

Послушал еще несколько секунд, затем развернулся и подтолкнул Кентона.

— Слов не разобрать, — прошептал он. — Саридза по-польски не говорит, но, полагаю, должен быть там. Сюда!..

И он двинулся вдоль балкона к неосвещенному окну, затем Кентон увидел, как он достает из кармана какой-то небольшой инструмент, напоминающий сверло для гравировки. Залесхофф вставил его в щель под рамой, поднажал — и окно отворилось.

Залесхофф тут же отпрянул в сторону и замер на несколько секунд.

— Неплохая работа, — шепнул Кентон.

Русский обернулся к нему.

— Окно было не заперто, — сказал он. — И мне это не нравится. — Залесхофф пожал плечами. — Пошли!

Они шагнули в темную комнату. Кентон почувствовал под ногами толстый ковер, потом протянул руку, и пальцы его наткнулись на небольшой столик. На секунду Кентона охватила паника, он испытал непреодолимое желание убраться отсюда как можно скорее. По непонятной причине в голове вертелось словосочетание «вторжение со взломом» — это древнее, как мир, клише из юриспруденции повторялось, назойливо звенело в ушах. И пока Кентон ощупывал отполированную столешницу, желание бежать подавило все остальные мысли и ощущения. Он должен убраться отсюда — подальше от этого пышного ковра, от этого отполированного столика. От всех этих предметов, которые принадлежат кому-то другому, убраться, вырваться из тепла и темноты комнаты, где витает слабый запах духов, и оказаться на ярко освещенных улицах города, где мимо спешат прохожие. И Кентон шагнул вперед.