Книга Проданная замуж - Хамфри Прайс

Однажды, еще в школе, я с несколькими девочками подслушала, как одна из учениц рассказывала подруге о родившемся накануне братике. Она сказала, что малыша пришлось вырезать из живота матери, а потом живот зашили. Мы все взвизгнули от отвращения.

Я лежала на кровати и не могла выбросить из головы картину, будто бы я нахожусь в какой-то комнате в больнице и меня разрезают; меня это ужасало. Но потом я вспомнила Ханиф. Не похоже, чтобы она страдала после рождения детей, так что, быть может, в нашей семье такого не случится. Я цеплялась за эту веру в течение всех последующих дней, не зная, у кого спросить, что произойдет дальше.

Рано утром несколько дней спустя я вдруг проснулась и почувствовала, что у меня тянет внизу живота. Вскоре стало ясно, что это как раз те приступы боли, о которых говорила мать. Я еще несколько минут полежала в постели, но боль не прекращалась. Наконец я решила, что пора разбудить мать, которая на тот момент перебралась в другую комнату.

Я боялась, что мать накричит на меня за то, что я ее разбудила, но, к моему удивлению, когда я позвала:

— Мама! Мам! — она сразу же пришла к нам в комнату.

— Через сколько времени они повторяются? Давно они начались?

— Примерно полчаса назад. Я не знаю.

Мать повернулась, направляясь в свою комнату.

— Позовешь, когда снова начнется.

— Сейчас, — сказала я, стараясь подавить дрожь в голосе. — У меня сейчас приступ.

— Хорошо. Ложись, скажешь мне, когда начнется следующий.

Приступы продолжались секунд пятнадцать. Боль не была сильной, я ощущала скорее дискомфорт. Мена проснулась от шума и спросила:

— Который час?

— Спи! — крикнула мать из своей комнаты. — Еще только двадцать минут восьмого.

Мена спряталась под одеяло, но не заснула. Она лежала и смотрела на меня, а я сосредоточилась на ответном взгляде, чтобы не показать свой испуг. Наконец начался новый приступ.

— У меня снова началось! — позвала я мать.

— Хорошо. Интервал двадцать минут. Я вызову «скорую».

Мена взяла меня за руку, когда боль захватила тело и мне стало по-настоящему страшно. До этого момента мне нравилось, как ребенок двигается у меня внутри, но теперь все было иначе, теперь я чувствовала острую боль. Я нуждалась в ком-нибудь, кто утешил бы меня, сказал, что все будет хорошо, объяснил, что будет дальше. Мать ждала «скорую» на пороге дома.

«Скорая помощь» приехала через десять минут. Два врача попросили меня выйти с ними на улицу, чтобы потом помочь мне забраться в машину. Мена проводила меня до порога. Перед тем как сесть в «скорую», я оглянулась на сестру, улыбнулась и помахала ей на прощание.

Машина тронулась. Никто из членов семьи не поехал со мной, чтобы подержать меня за руку в больнице. Как будто мое теперешнее положение было для них оскорбительным и меня следовало убрать с глаз долой. Даже Манц уезжал с Ханиф на «скорой», когда та рожала детей.

В больнице надо мной засуетились медсестры, а потом оставили в покое. Боли начали усиливаться. Ко мне пришел доктор и сказал:

— Вам еще долго ждать. Я сделаю вам эпидуральную анестезию.

Я решила, что это, должно быть, медицинский термин, обозначающий извлечение ребенка. При мысли оказаться разрезанной пополам мне стало страшно, и я в панике посмотрела на медсестру, которая пришла с доктором.

Она положила мне руку на лоб.

— Не волнуйтесь. Это всего лишь укол в спину. Он снимет боль.

Я с облегчением вздохнула.

— О, конечно.

Все было таким непонятным, незнакомым, но избавление от боли — это я поняла.

Как и говорила медсестра, доктор сделал мне укол в спину, и вскоре приступы боли прекратились.

— Ну вот, — сказала медсестра. — Теперь с вами все будет хорошо. Мы оставим вас здесь на некоторое время, но если вам что-нибудь понадобится, просто нажмите здесь, и кто-нибудь сразу же к вам придет. — Она указала на кнопку прямо над моей кроватью. — Здесь есть кто-нибудь из ваших родственников? Сейчас они могут зайти к вам.

Я покачала головой.

— Я одна, — с улыбкой пояснила я. — Но, может быть, мне можно что-то почитать?

Медсестра вышла из комнаты и через несколько секунд вернулась с журналами. Я принялась читать, а медсестра то и дело заходила меня проведать. Чуть позже я задремала.

В пять тридцать вечера действие местной анестезии, видимо, закончилось, потому что я снова проснулась от приступа резкой боли. Однако на этот раз все было гораздо хуже: боль буквально простреливала меня от паха к желудку и обратно. Она вытолкнула воздух из моих легких вместе с возгласом удивления, и я ощутила резкую потребность тужиться. Кожа на боках и спине натянулась от напряжения, и я испугалась, что сейчас лопну. Не успела я нажать на кнопку, чтобы вызвать медсестру, как несколько человек, видимо, услышав мой крик, вбежали в комнату и покатили мою кровать в родильный зал.

Медсестры суетились вокруг, а ужасные спазмы продолжали меня мучить. Одна из медсестер положила одеяла в ногах кровати, а другая сняла то, которым я была укрыта. На какое-то мимолетное мгновение мне подумалось, что странно быть в центре внимания, но приступы боли, волнами пробегавшие по телу, быстро вытеснили всякие размышления. Я хотела попросить врачей дать мне чего-нибудь от боли, но сил хватало только на то, чтобы хватать ртом воздух и пытаться сдерживать крик. Не знаю, почему я не ревела от боли, — возможно, терпение выработалось за долгие годы, когда меня заставляли помалкивать.

Медсестра осмотрела меня и объявила всем, что ребенок почти готов появиться на свет.

— Мне-нужно-в-туалет, — пропыхтела я на одном выдохе, корчась от боли.

— Нет, дорогая, это ребенок выходит наружу, — сказала медсестра, стоявшая у изголовья кровати и вытиравшая мне пот со лба. — Не бойся, все в порядке.

— Но-мне-очень-нужно-в-туа… А-а-а-ай! — закричала я.

Что-то гораздо более мощное, чем все предыдущие приступы боли, казалось, прорезало живот и грозило всю меня разорвать пополам.

Медсестра скользнула рукой мне под плечи и приподняла меня, а потом подложила под голову еще две подушки.

— Сядьте, — сказала она. — Так легче тужиться.

Я не понимала, что она имеет в виду. Кроме того, боль мешала рассуждать здраво. Все слилось в одно. Я слышала голоса, но в тумане агонии не разбирала, о чем они говорят. Вскоре происходящее вокруг потеряло для меня значение, я хотела только, чтобы прекратилась боль.

Две медсестры развели мне ноги, и я почувствовала, как спина треснула точно пополам. В зал вошла еще одна медсестра и стала у подножия кровати.

— Давай, давай, — сказала она громким ободряющим голосом, — не останавливайся. У тебя отлично получается.