Книга Багровый океан - Алеш Обровски

Смутил эхиров вид несколько другого цвета крови, способ обработки раны или все вместе, Хэнс не знал, но решил не дергаться до поры. Спустя четверть часа один из медиков, не переставая перегавкиваться с напарником, обстриг и выдернул нитки из шва. Потом раздвинул края раны и плеснул внутрь чрезвычайно жгучей жидкости, которая заставила Хьюстона повалиться на пол и скрючиться от невыносимой боли. Пришлось приложить нечеловеческие выдержку и усилие, чтобы, несмотря на обстоятельства, сохранить маскировку и не выругаться крепко, по-солдатски.

Его с трудом подняли и усадили на неуклюжее подобие кушетки. Жжение пошло на убыль, но все еще не позволяло оторвать руку от «ожога», на которой висели оба медика в попытке добраться до раны. Когда им это удалось, тот, что повыше, плеснул еще какой-то жидкости, боль тут же спала.

Отдышавшись, Хэнс осмотрел бок – рана стянулась и напоминала теперь след от раскаленного прута, только что оторванного от тела. Тощий медик состряпал на лице нечто напоминающее улыбку и, хлопнув Хьюстона по плечу, указал ему на дверь.

Такого поворота событий Хэнс никак не ожидал, и теперь, уходить, не избавившись от осколка в ноге, не собирался. Продемонстрировав медикам предмет своих страданий, он еще долго выслушивал яростную дискуссию на «собачьем» языке, окончившуюся все же в его пользу.

Бледнокожих можно было понять. Хьюстон не соответствовал эхирским габаритам, да и дыры на одежде не совпадали с ранениями на теле. Было предельно ясно, что военная форма снята с кого-то другого, но провести опознание представители Сообщества не могли, ввиду отсутствия каких-то технических средств и полной невменяемости опознаваемого.

Не переставая лаять друг на друга, они вырезали осколок на живую, потом повторилась история со жгучей жидкостью и катаниями по полу.

Когда Хэнс пришел в себя (порции обезболивающей водички он так и не дождался), то обнаружил, что медики исчезли, плотно заперев за собой все двери.

Положение ухудшилось. Значит эхиры так и не пришли к единому мнению относительно Хьюстона и отправились за помощью к вышестоящему лицу.

Проклятье. Надо было наплевать на осколок и линять, пока отпускали.

Вскоре догадки Хэнса подтвердились. На пороге появились старые знакомые, продолжающие оживленно спорить, в сопровождении какой-то серьезной шишки. Шишка была при оружии, держалась высокомерно и выглядела значительно крупнее медиков, хотя и проигрывала Хьюстону по габаритам.

После длительного осмотра Хэнсу вкололи в плечо какой-то гадости, и он, не помня себя, отправился бродить по округе, борясь с внезапно навалившейся тошнотой и головокружением.

Небо затянулось еще ночью, и на рассвете начал покапывать мелкий противный дождик. Хьюстон очнулся возле нагромождения каких-то ящиков. Голова отчаянно кружилась, перед глазами плыл туман. Он попытался подняться, но ноги не слушались. Усевшись обратно, он оперся на один из ящиков спиной. Только потом Хэнс заметил, что приземлился в здоровенную лужу с еще не светящейся водой, хотя по краям она уже принимала характерный грязно-зеленый цвет. Гайганский «планктон» был тотален и вездесущ.

Хьюстон сосредоточил взгляд на руках – бледная кожа, бордовые вены, такого же цвета ногти. Маскировка сохранилась – это было главным. Любое подозрение со стороны Сообщества могло стоить ему жизни. Хотя, телосложение Хэнса выдавало его с потрохами, но эхирам, похоже, было достаточно бледности лица и отсутствия волос, чтобы признать в нем своего. Почему они до сих пор не попытались выяснить его личность, было непонятно. Вполне возможно, что жизнь рядового эхира ценилась здесь не больше человеческой. Среди людей, к слову, прорисовывалась аналогичная тенденция.

Мы такие же, как они, или, наоборот – они как мы. Две расы, стоящие друг друга. Из этого мог бы получиться отличный союз, хотя, нет, рано или поздно все равно бы подрались. Это как история с двумя петухами в одном курятнике.

Хьюстон поймал себя на мысли, что, несмотря на свое критическое положение, продолжает бездействовать. Апатия, вызванная скорее всего тем препаратом, что ему ввели, никак не отступала.

Он просто сидел и смотрел в одну точку. Если не переводить взгляд на другие предметы и не пытаться охватить большое пространство, то головокружение сходит почти на нет. А если не шевелиться при этом, то и желудок прекращает попытки вывернуться наизнанку. Впрочем, шевелиться и так не хотелось.

Что же они ему вкололи? Хьюстон снова сделал попытку подняться и вдруг заметил несколько человек, мельтешащих следи бледнокожих. Несмотря на то, что ему было трудно сфокусировать взгляд на ком-либо, Хэнс все же смог разглядеть в людях одну общую и вполне ожидаемую черту: все они, как один, были похожи на него, на его человеческий облик.

Оглядевшись, Хьюстон увидел еще двойников, они не скрывали своего присутствия и вели себя вполне естественно. Численность их составляла примерно половину от общего числа солдат.

Один из них заметил Хэнса и направился к нему. Когда он подошел ближе, Хьюстон, наконец, смог его разглядеть – обычный эхир, разве что покрупнее остальных, но такой же бледный, как и все. Хэнс снова осмотрелся, насколько это позволяло головокружение и пляшущие зрачки – уже никаких людей, лишь тощее бледнокожее Сообщество.

Все это иллюзия, мираж, игра его воображения. Что-то произошло с его серым веществом, с его разумом после смерти. Мир в его глазах как будто перевернулся, изменился до неузнаваемости, но Хэнс точно знал, что не сошел с ума. Была одна ниточка, связывающая происходящее в его голове с реальностью: Шон Экерман. Этот человек тоже видел их. Видел его двойников, а уж он-то точно был вполне вменяем.

Тем временем эхирский солдат подошел к Хьюстону вплотную и толкнул его. Мир подпрыгнул, совершив кувырок через голову, пелена слетела, а головокружение сбавило обороты. Хэнс открыл глаза. Оказывается, он спал все это время, сидя на мокрой земле и опершись спиной на ящики.

Вокруг темно, лишь несколько осветительных опор с тусклыми светильниками виднеются вдалеке. Пара челноков кружит по ночному небу в сопровождении кучки беспилотных Дронов. Эхиры по-прежнему суетятся по округе, хотя количество их заметно поубавилось.

Хэнс перевел взгляд на бледнокожих. Их оказалось двое. Выражения их одинаковых лиц не сулили ничего хорошего, но содержали каплю сочувствия, если, конечно, Хьюстон правильно распознал это выражение.

Посветив Хьюстону в глаза фонарем, они грубо поставили его на ноги. Хэнс машинально проверил маскировку: на месте. Раны на боку и ноге напомнили о себе легким жжением, но вместе с этим появилась твердая уверенность, что о них можно уже не беспокоиться. Тошнота и безволие немного отступили, к нему вернулась способность сопротивляться и трезво мыслить. Хотя в данной ситуации самой трезвой мыслью был отказ от какого-либо сопротивления.

Эхиры спросили Хьюстона о чем-то, но, не дождавшись ответа, повели его в сторону пустоши, расположенной не так далеко от базы. По пути к ним присоединились еще несколько бледнокожих. Почувствовав недоброе, Хьюстон стал отчаянно искать пути побега, но голова соображала еще туго, и кроме как раскидать конвоиров и пуститься наутек, на ум ничего больше не приходило. Пока он ловил подходящий момент для воплощения своего нехитрого «плана», процессия достигла конечной точки маршрута и остановилась.