Книга Месть в тротиловом эквиваленте - Сергей Самаров

— И что?

— Полковник Свекольников задержан, возможно, уже и арестован по подозрению в убийстве вашей тети Елены Анатольевны Нифонтовой. Когда присутствуют такие убедительные доказательства, суду не требуется много времени на то, чтобы оформить арест.

— Тетю Лену убили? — Юрий Максимович даже лицом не побледнел, а посветлел.

Он вдруг осознал, наверное, что является наследником большого состояния в виде квартиры, расположенной в самом центре Москвы. Но тут же вспомнил, что его тоже дожидается шконка в СИЗО, и потух глазами.

Открылась дверь. Врач с пожилой медсестрой принесли большой полиэтиленовый мешок с одеждой и обувью. На нем была приклеена бумажка с фамилией Юрия Максимовича. Медики оставили его на свободной кровати и вышли.

— Переодевайтесь, — не сказал, а сухо и жестко приказал капитан.

— Выйдите! — потребовал Нифонтов от нас.

— Забудьте это. Вы теперь постоянно будете находиться под приглядом охраны или сокамерников. При этом не будете знать, кто из них работает на администрацию. Есть и такие. Это я точно говорю, потому что знаю. Так что отбросьте стеснение и переодевайтесь. Надо когда-то к этому привыкать.

Нифонтов растерянно посмотрел по сторонам, снял с себя больничную пижаму, показав тощее, но жилистое тело, сплошь украшенное татуировками, отчего он сам походил на перезрелый баклажан, и стал одеваться.

— Значит, уснул на диване, а пришел в себя, когда начался пожар? — спросил я, памятуя информацию, полученную от капитана угрозыска.

— Да, — тихо сказал Юрий Максимович, продолжая одеваться.

— А уснул тоже в верхней одежде?

— Да. Я переодеться в домашнее не успел. Уставший был.

— И кроссовки снять забыл?

— Не помню даже, как они на ногах оказались. На диване-το я, наверное, без них лежал.

— У вас в доме было принято разуваться при входе? — спросил я.

— Нет, мы обычно проходили в дом в обуви.

Он лгал. В прихожей, вернее, там, где раньше была таковая, нашлась целая гора обгоревшей обуви. Если бы домочадцы не разувались, то ее там не было бы.

— А кроссовки вы надели тогда, когда сапоги сняли?

— Какие сапоги? — Нифонтов сделал вид, что не понял, о чем разговор.

— Те, в которых бензин в канистру наливали. Тот самый АН-98, которым вы свой «Порше» заправляли. Запамятовали? Один сапог вы умудрились бензином облить.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Экспертиза показала, что вы устроили в доме поджог, — объяснил капитан полиции. — У меня к вам есть деловое предложение. Оно в ваших же интересах, да и нам, признаюсь, жизнь облегчит и время сэкономит. У вас еще есть шанс устроить явку с повинной. Все рассказать про поджог. Суд это учтет при вынесении наказания. Если не пожелаете, приговор будет максимальным.

Нифонтов молчал, наверное, целую минуту, раздумывал, потом сказал, тем самым признавая, на мой взгляд, свою вину:

— Позовите моего адвоката. Мне нужно с ним посоветоваться.

— Явка с повинной должна касаться не только поджога, но и взрывов, которые вы устроили. Как я думаю, с помощью своих друзей, среди которых был и ваш адвокат, толкнувший вас на это. Как подозреваемый в совершении преступления, он не может выступать по вашему делу, способен только совет дать. Я не уверен, что дельный, — проговорил капитан.

— Позовите его. Это он меня уговорил.

Это уже было началом признания.

Я выглянул за дверь. Поросюк стоял в холле перед окном, обернулся на скрип.

Я жестом позвал, пропустил в палату и сказал:

— Вам, Алексей Юрьевич, точно так же, как и господину Нифонтову, предлагается оформить явку с повинной. Это в какой-то мере облегчит вашу участь.

ГЛАВА 14

Я долго вертелся около здания ГРУ, выискивая место, где лучше припарковать машину. Прежде я думал, что мой автомобильчик со своими скромными габаритами мог бы поместиться везде. Но этого «везде» поблизости я не нашел.

Мне показалось, что Хорошевское шоссе стало достаточно популярным местом в столице. Впору строить новый комплекс зданий ГРУ в каком-нибудь отдаленном, не столь посещаемом месте или выселять из района многочисленные фирмы, осевшие тут.

Я так и не отыскал места для автомобильчика, в конце концов решился и заехал на парковку, украшенную угрожающей надписью: «Стоянка только для служебных машин». На мне камуфляж, хотя и без погон. Наверное, поэтому солдат, стоящий на посту при въезде на площадку, даже не попытался меня остановить и проверить, действительно ли я еду на служебной машине. Часовой, видимо, торчал тут лишь для того, чтобы отпугивать посторонних водителей. Если я не устрашился, то свой.

Логика железная, хотя ее тоже можно отнести к темпоральной. Относительно своим для ГРУ я являлся только временно. Скоро буду снова полностью чужим.

Я закрыл машину и прошел в бюро пропусков, где меня уже дожидалась соответствующая бумажка. Оттуда я позвонил, поскольку в этом здании никогда не был и понятия не имел о том, где искать диверсионное управление. Дежурный заверил, что командующий готов ко встрече со мной, и попросил дождаться посыльного солдата, который меня проводит.

Солдат явился вскоре, оглядел тех людей, которые, как и я, ждали провожатых. Таких было шесть человек, из них два генерала. Рядовой назвал меня по бывшему званию и фамилии. Я выступил вперед.

В управлении дежурный подполковник смерил меня взглядом и после этого сам проводил до кабинета командующего, который находился в самом конце длинного коридора, завешенного картами, как коврами. Я сразу отметил, что почти все они представляли в разных ракурсах Северный Кавказ и Новороссию. Два самых интересных, как я понял, региона для ГРУ.

Полковник Мочилов встал, когда я после стука и приглашения вошел в его кабинет. Это был мужчина выше среднего роста, наверное, когда-то красивый, с застарелым, но заметным шрамом через все лицо.

— Так вот ты какой, капитан частного сыска. Я тебя примерно таким и представлял. Садись. — Полковник посмотрел на часы. — У меня двадцать минут свободного времени есть. Рассказывай, чем все закончилось. По телефонному докладу я мало что понял. Только отдельные моменты уловил, которые пока стыковать не могу. Ты уж их свяжи вкратце.

— Долгая история, товарищ полковник, но я постараюсь изложить ее коротко. Следственный комитет подключился, поскольку уже вел это дело раньше. Истринский угрозыск волновал только факт поджога, а взрывы к нему отношения не имели. Потому дела объединили производством и передали в ведение следственного комитета. Вместе с ним начал работать и МУР. Тамошние опера всех пятерых и взяли. Последнего с самолета сняли, он на вахту летел — дорожный строитель. После этого задержанные начали валить вину один на другого. Никто из них виновным себя не считал. Но следствию удалось выяснить, что инициатором был, как сразу и сказал Юрий Максимович, юрист — Алексей Юрьевич Порошок. Я на первом допросе его напрямую спросил, какую цель он преследовал, чего желал добиться. Ничего вразумительного, конечно, он не ответил. Промычал только, что Юрий Нифонтов в целях экономии хотел оставить свою фирму без юриста. Поросюк желал доказать свою необходимость. Но, на мой взгляд, этим человеком двигала жадность.