Книга Преступная история США. Статуя кровавой свободы - Лев Вершинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всю дальнейшую историю – длинную вереницу поражений, капитуляций, захватов в плен пришедших на переговоры под честное слово, и новых стычек, и новых капитуляций, и смертей лидеров, и появления новых – нет никакой нужды пересказывать детально, пусть этим занимаются историки Флориды, которые, впрочем, именно этим и занимаются. Вот только факт есть факт: что бы ни творилось, семинолы не только не собирались сдаваться, но и перестали идти на какие-либо переговоры. Томаса Джезупа отозвали, как не справившегося, командование принял Захария Тейлор, будущий победитель Мексики и президент США, но и ему не слишком везло, – разве лишь созданная им цепь укреплений слегка обезопасила «цивилизованные» районы. А тем временем расходы на усмирение небольшого и, по сути, не слишком мешающего племени выросли до вовсе неподъемных сумм, – и 19 мая 1839 года генерал Александр Макомб, личный представитель президента, после месяца «переговоров по-честному», сообщил, что примерные условия мира согласованы.
Но ошибся. То есть кто-то из вождей, жалея своих людей, да и себя, выходил из болот, брал подъемные и направлялся на Запад, – но не все. Сформировался круг «непримиримых», – Сэм Джонс, Чипко, Хвост, Билли Кривоногий, – и они сдаваться соглашались лишь при том условии, что их переведут жить куда угодно, но во Флориде. А на это Вашингтон, сами понимаете, пойти не мог даже не из опасений новых мятежей, но по принципиальным соображениям. И война продолжалась. Семинолы уже не вступали в открытые бои, они прятались и атаковали, прятались и атаковали, не нанося даже особых потерь, но коммуникации на полуострове были перерезаны, а генералу Тейлору, при всем авторитете, военном таланте и специально завезенных собаках-людоедах, натасканных на работу в болотах, удавалось разве лишь держать линию блокпостов.
Кончилось все, естественно, очередной сменой кадров: командование театром военных действий перешло к генералу Уокеру Кейту Армистеду, автору идеи «войны на воде». Но опять-таки, кое-чего добившись, – флотилия каноэ с выписанной морской пехотой ежедневно бороздила плавни, ловя малейший шорох, – задачу в целом решить не смог, даже применив массированное уничтожение посевов и даже пустив в ход деньги, 55 тысяч долларов, выделенных Конгрессом специально на «подарки дальновидным лидерам». В итоге дошло до того, что генералы стали хором отказываться от назначения, вредящего послужным спискам, и в мае 1841 года Армитеда сменил полковник Уильям Дженкинс Уорт, имеющий минимальный бюджет на все про все. Усмирить индейцев не получалось даже после принятия «Акта о вооруженной оккупации», разрешившего передачу участков флоридской земли кому угодно, кто готов их обрабатывать и не боится индейцев. Обрабатывать благодатную землю готовы были многие, но семинолов боялись уже все. А между тем все это – в бездну рухнули почти 40 зеленых лимонов – надоело и Конгрессу, и обществу, которое, вдруг вспомнив, что семинолы, как ни крути, «культурны», требовало «умеренных уступок». Ну и, в конце концов, поладили. Всем, кто готов был умереть, но во Флориде, предложили «неформальную» резервацию на юго-западе полуострова, оформив ее как «временный протекторат». Это было лучше, чем ничего, вожди «болотных теней» посовещались, – и 14 августа 1842 года полковник Уорт объявил о прекращении войны.
На том бы, казалось, и сказке конец. Штаты получили Флориду, вскоре тоже ставшую штатом, поселенцы спокойную жизнь, а семинолы – общим числом всего-то под три с половиной сотни самых упрямых душ во главе с Билли Кривоногим – возможность копаться в плохонькой, гиблой, топкой, зато своей земле. Да еще сидело где-то в лесах вне резервации с два десятка семейств «аутсайдеров», людей вождя Чипко, не желавшего ни говорить с белыми, ни воевать, ни вообще иметь каких-то дел. Да и люди Билли тоже старались держаться от переселенцев подальше, – и правительство это оценило: накануне войны с Мексикой, во избежание ненужных осложнений, президент Полк даже создал вокруг «индейской территории» буферную зону в 20 миль, изгнав оттуда самовольно поселившихся фермеров. Но остановить переселенцев реальной возможности не было: начинать с нуля в болотах мало кто умел, а земли семинолов, уже возделанные, казались лакомой добычей, к тому же еще и беззащитной. По крайней мере, так казалось. Насчет того же, что власти Флориды прикроют своих избирателей от федерального неудовольствия, вообще не было никаких сомнений, чего «сквоттеры», изредка сталкиваясь с семинолами на торговых постах, в общем, и не скрывали. А те очень внимательно слушали и пересказывали в поселках.
Неудивительно, что в итоге начались проблемы. Удивительно, что начались они только летом 1849 года, аж через семь лет после «вечного мира». Естественно, первыми не выдержали «аутсайдеры», и не выдержали так убедительно, что самозахватчики бросились в паническое бегство, а поскольку достаться могло всем, Билли Кривоногий, вождь «официальных» семинолов, выдавил из Чикто выдачу властям нескольких виновников нападений на фермы. Но было уже поздно. Информация о «нарушении индейцами условий» ушла в Вашингтон, там из мухи раздули слона, и Кривоногий получил сообщение, что Большой Белый Вождь, безмерно огорченный, решил непременно выселить «не оправдавших доверие» семинолов на Запад, причем всех, без разбора.
А дальше все пошло по накатанной колее. Делом занялся генерал Лютер Блейк, один из немногих, знавших, понимавших и уважавших красный народ. Кто-то из мелких вождей, польстившись на щедрые посулы, решил не будить лихо и вышел из болот, но большинство и слышать об этом не желало. Даже тогда, когда федеральные власти, решив не скупиться, выделили за согласие каждому мужчине по 800 долларов и 450 долларов на женщину или ребенка, – сумму, за которую любой белый фермер мгновенно переселился бы куда угодно. И более того, не помогли ни показательное турне семинольских вождей в Новую Англию, где с ними общался сам президент, ни подарки, ни даже медали за будущие заслуги: подписи-то вожди поставили, но вернувшись домой и посмотрев в глаза воинам, тут же от них отказались. А в 1853-м ко всему еще погиб неведомо от чьего выстрела генерал Блейк, и власти Флориды, решив поставить Вашингтон перед фактом, начали готовить удар, против чего в столице ровным счетом ничего не имели при условии, что все будет решено за счет бюджета штата. Однако, как оказалось, местная милиция мало на что способна: за два с лишним года охоты на «аутсайдеров» ею были «обезврежены» один воин, три женщины, два малых дитяти и 140 свиней, зато индейцы начали мстить, и стало ясно, что без армии никак. В августе 1854 года глава военного ведомства США отдал войскам приказ подключиться к АТО. Военного положения, понятно, никто не объявлял, но всем было ясно, что начинается Третья Семинольская.
О последнем «большом совете» семинолов, состоявшемся осенью 1855 года, известно очень много, и от свидетелей, и от участников. Признав право вождей, решивших сдаться, четверо решивших «пожили, теперь поумираем», – Билли Кривоногий, Чипко, Измафти, и Оссен Тастенагги, – укрыв семьи в сердце болот, начали собирать воинов, а 7 декабря, при первом прочесывании резервации, солдаты обнаружили, что поселки пусты. Не было даже собак. Зато 20 декабря, у очередной пустой хижины, семинолы появились. В полной боевой раскраске. Погибло несколько военных, остальные бежали, индейцам достались трофеи, ружья и лошади; новость потрясла штат, малодушные кинулись в бега, кто похрабрее – записываться в ополчение, выросшее до 400 стволов. Несмотря на это, весь февраль столкновения приносили белым только огорчения, потери и, как следствие, панику. Власти штата умоляли о помощи соседей и Вашингтон, те не отказывали: к 1 марта против «многих сотен дикарей» (о тысячах, опасаясь насмешек, не писала даже желтая пресса, хотя все знали, что семинолов мужского пола вообще не больше сотни) сосредоточились более 800 регулярных штыков и почти 500 ополченцев.
