Книга Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932-1934 - Макс Галло
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внизу стоит подпись большими буквами: «Генерал фон Бломберг, министр обороны, – «резиновый лев».
Офицеры подписывают гранки. Эта статья, написанная человеком, олицетворяющим собой армию, будет опубликована на первой полосе газеты «Фелькишер беобахтер» в пятницу 29 июня. Рукой своего высшего руководителя рейхсвер заранее одобрил все действия Гитлера. В то утро рейхсвер, исключивший Рема из своих рядов, объявляет о том, что готов всюду следовать за Гитлером, одобряя все его решения, – и это еще до того, как прозвучали первые выстрелы. Но пока газетные номера складываются на типографский стол, принятие решения и определение момента начала боевых действий остаются за Гитлером.
Суббота 30 июня 1934 года
В полете над Аугсбургом
3.30
Пилот наклоняется к фюреру и показывает ему слева город Аугсбург, освещенные улицы которого хорошо видны. Скоро они растворяются во тьме. Близок рассвет, начинается новый день – суббота 30 июня 1934 года. В «Юнкерсе» канцлера возобновляются переговоры с землей. Радио сообщает, что они вошли в зону обслуживания Мюнхенского центра управления полетом, а в аэропорту Обервизенфельд все готово, чтобы принять их. Фюрер спрашивает пилота, когда они приземлятся, и тот отвечает, что через двадцать пять минут.
Двадцать пять минут – крошечный отрезок времени, последняя короткая передышка перед началом решительных действий, перед встречей с людьми, которые стоят на аэродроме и ждут его приказов. С каждым мгновением становится все светлее, словно долгие недели и месяцы колебаний закончились и рассеиваются вместе с тьмой. Через несколько минут самолет приземлится в Мюнхене, где его ждут жестокие люди из СА и СС.
Пятница 29 июня – суббота 30 июня
Еще двадцать четыре часа назад, в пятницу 29 июня, до начала инспекционной поездки фюрера в вестфальские трудовые лагеря, все еще можно было остановить. Однако, возвратившись в отель «Кайзерхоф» в Эссене, Гитлер узнал, что по возвращении в Берлин Геринг усилил боевую готовность своей полиции. Он увеличил число патрулей и удвоил охрану. Так фюрер узнал, что в эту последнюю пятницу июня Гейдрих, Гиммлер и Геринг заканчивают в столице последние приготовления к решающей схватке. Знает он также о том, что некоторые из его подчиненных испытывают страх. Франц фон Папен принял приглашение произнести речь в Кроль-опере перед представителями немецкой и зарубежных торговых палат и заявил, что «никто в Германии не сомневается, что канцлер и фюрер Адольф Гитлер сумеет довести до победного конца работу по материальному и моральному возрождению нации». Папен пытается исправить впечатление, произведенное его Марбургской речью, совсем позабыв о Юнге, ее авторе, который томится в застенках гестапо. А рано утром 29 июня на большом столе в гостиной отеля «Кайзерхоф» появляется номер «Фелькишер беобахтер» со статьей генерала Бломберга. Гитлер медленно читает ее; он уже знает о том, что генерал изменил свою позицию, и печатный текст только подтверждает это. Бломберг дает ему карт-бланш. Пришли также вести из Бреслау. Геринг отдал распоряжение оберабшнитфюреру Удо фон Войршу, который командует юго-западным сектором, арестовать всех лидеров СА в своем округе, занять префектуру в Бреслау и поступить вместе со своими людьми в распоряжение начальника полиции.
Утром в пятницу 29 июня небо над Эссеном серого цвета. Влажный, теплый летний воздух прижимает к земле дым и гарь, не давая им подняться вверх. В гостиной отеля «Кайзерхоф» Гитлер заказывает легкий завтрак и чай. В десять он должен быть в трудовом лагере в Шлосс-Будденберге. Молодые парни, должно быть, уже собрались и, не обращая внимания на летний дождик, ждут своего фюрера.
Рем в это время гуляет по берегу озера вместе со своим ординарцем, радуясь тому, что скоро приедет фюрер и он сможет объяснить ему свои идеи. Вскоре должны появиться первые руководители штурмовиков – надо будет переговорить с ними до встречи с Гитлером.
В пятницу 29 июня, между девятью и десятью часами утра, еще ничего не решено. День Гитлера вместил в себя крики «Зиг хайль!», которыми приветствовали его молодые энтузиасты, дорогу на Бад-Годесберг в сторону Рейна, где высятся руины средневековых замков, раздумья на террасе отеля «Дреесен», приезд Геббельса и Виктора Лутце и многочисленные звонки Гиммлера и Вагнера. Наконец решение принято, и Гитлер едет в Хангелар, где садится в самолет и ночью летит в Мюнхен. И вот уже наступила суббота 30 июня. Сейчас 3.55.
Через несколько минут над горизонтом появится солнце. Небо бледно-серое, безжизненное, напоминающее по цвету цемент. Самолет начинает снижаться. Видны голубые и красные огни взлетно-посадочной полосы, образующие мигающую дорожку. Перед башней управления полетами стоят три черных грузовика и группа людей. «Юнкерс» пролетает над ними, а затем, зайдя на посадку с севера, касается земли в самом дальнем конце взлетной полосы и, медленно подрулив к вышке, останавливается всего в нескольких метрах от грузовиков. Пропеллеры его моторов медленно проворачиваются в наступившей тишине. В иллюминаторы самолета видно, как к нему идут эсэсовцы в форме. Механик открывает дверь, и внутри самолета становится виден бледный рассвет этого последнего июньского дня.
Суббота 30 июня 1934 года
Мюнхенский аэропорт Обервизенфельд
Гитлер первым появляется в дверях и, быстро спустившись по металлической лестнице, идет к машинам; нацисты и эсэсовцы, ждавшие его, стараются не отставать. Он делает широкие, нервные шаги, держа в руках шляпу и быстро размахивая руками. Он никого не приветствовал салютом. Далеко отставший от него Геббельс, ковыляя своей неуклюжей походкой, старается изо всех сил догнать фюрера.
Неподалеку, почти невидимые в этот рассветный час, стоят два серых бронированных автомобиля, которые командир Веркрейса VII, или Мюнхенского военного округа, распорядился поставить на аэродроме для охраны Гитлера. Рядом с ними стоит армейский грузовик. В нем уже больше часа сидят солдаты в шлемах, зажав между колен винтовки. Грузовик и бронированные автомобили будут сопровождать кортеж Гитлера. Офицер, командующий подразделением, подходит к Гитлеру. Рядом с ним идет офицер абвера. Гитлер быстро приветствует их. Его резкие жесты говорят о том, что он настроен очень решительно. Он выслушивает доклад офицеров, после чего офицер СС сообщает ему о ситуации в Мюнхене. Штурмовики, устроившие на улицах города демонстрацию, разошлись по домам и ждут приказов. Гитлер, похоже, не слушает его. Он начинает говорить. Создается впечатление, что ему не хватает воздуха, поскольку он постоянно запинается. «Никакого военного прикрытия, – заявляет он. – Рейхсвер должен оставаться нейтральным». Гитлер еще раз повторяет эти слова, подчеркивая их своим тоном и усиливая их значение жестом. Повернувшись к офицеру абвера, Гитлер добавляет: «Это самый трудный, самый худший день в моей жизни. Но поверьте, я умею быть справедливым. Я еду в Бад-Висзее». Он размахивает левой рукой, пальцы которой сжаты в кулак, и, сделав несколько шагов, добавляет: «Немедленно сообщите генералу Адаму о наших планах».
