Книга Тираны. Книга 2. Императрица - Вадим Чекунов

Орхидея сидела в паланкине вместе с четырехлетним наследником, которого на свой риск она взяла в длительную и трудную поездку — оставить мальчика в Пекине под присмотром принца Гуна она наотрез отказалась. Хотя брату Сяньфэна она полностью доверяла, но ребенок мог попасть в руки иноземцев — а те известные мастера шантажа.

Главное, чтобы ни Сяньфэн, ни считавшийся его сыном Цзайчунь не умерли по дороге в Жэхэ. Случись это, и клика заговорщиков мигом отправит следом за императором и принцем саму Орхидею — некому будет заступиться за нее.

По прибытии в резиденцию следует приставить к мальчишке самых верных слуг и не спускать с него глаз — жизнь этого китайчонка на данный момент поистине бесценна.

Что касается императорского здоровья, то существовала опасность иного рода. В глуши, вдали от тревожных событий, в старом дворце, построенном еще маньчжурским правителем Цяньлуном, болезненный повелитель мог почувствовать улучшение. Девственные леса и живописные озера, окружавшие резиденцию, по заверениям придворных лекарей, одним своим видом способствовали исцелению многих хворей. Недаром в Жэхэ любили ездить стародавние правители — они развлекались тут охотой на диких зверей или предавались различным забавам в роскошно отделанных павильонах. Но времена поменялись, и дворцовые постройки начали приходить в упадок. Потемнела отделка стен, растрескались барельефы, облупилась позолота, местами осыпалась черепица, а дорожки и просторные мраморные террасы поросли сорной травой…

Именно в таком неприглядном месте император надеялся на отдых и поправку, чтобы весной вернуться в Пекин, а драгоценная наложница Орхидея готовилась к решающей схватке за власть.

ГЛАВА 13

ЦЫСИ

Несколько часов Орхидея провела в раздумьях и ожидании, прислушиваясь к шуму дождя за окнами. Непогода разгулялась. Потоки воды низвергались с низкого неба, хлестали по башням и стенам обветшавшего дворца, тяжелыми струями падали с крыш, реками сбегали по замшелым камням в переполненный ров. Время от времени раздавались раскаты грома, столь схожие с пушечной канонадой, что и служанки, и даже отнюдь не пугливый Ли Ляньин вздрагивали, втягивали головы в плечи, удивляясь храбрости хозяйки — та, казалось, не обращала на грозу внимания.

Поразмыслить было о чем.

Дни, а возможно, и часы Сяньфэна сочтены. Многочисленные недуги берут свое. Вот уже две недели император провел в покоях Охотничьего дворца, не вставая с постели. О здоровье владыки Орхидее докладывали несколько раз в сутки — слуги наблюдали за всеми действиями врачевателей и пристально следили за малейшими изменениями состояния Сына Неба, впавшего три дня назад в горячку. Один не в меру ретивый лекарь, от микстуры которого сознание императора временно прояснилось, по совершенной случайности прошлой ночью упал в затопленный жидкой грязью ров. Нерасторопный евнух, что сопровождал его и не сумел вовремя спасти, был поутру обезглавлен, но это не могло изменить положения дел — рецепт спасительного лекарства оказался утрачен…

Не одно лишь самочувствие Десятитысячелетнего господина занимало мысли Орхидеи. В тот вечер, когда Сяньфэн ненадолго пришел в себя, к нему незамедлительно явился коварный Су Шунь в сопровождении двух начальников приказов и пятерых членов Государственного совета. Краткого времени им вполне хватило, чтобы убедить немощного больного подписать три документа. Согласно первому, все они объявлялись членами Регентского совета, заботящимися о наследнике трона. Второй документ запрещал Орхидее вмешиваться в дела совета и контролировать его. Когда же действие целебной микстуры стало заканчиваться, а владыку принялись заново одолевать боли, ему поднесли трубку с опиумом. Дождавшись, пока дурман забытья надежно окутает угасающий ум императора, заговорщики вынудили повелителя распорядиться о написании третьей бумаги, в которой урожденной Ехэнара высочайшей милостью даровалось самоубийство. Его Орхидея была обязана совершить незамедлительно после ухода Сына Неба в мир теней, дабы и там прислуживать и оставаться любимой наложницей.

Полученные таким способом документы Су Шунь спрятал под подушками умиравшего Сяньфэна — чтобы потом, якобы случайно, «отыскать» их, избежав обвинений в подлоге.

Однако, как донесли люди Ли Ляньина, шпионящие за всем происходящим во дворце, императорская печать на документах проставлена пока не была, а значит, силы они еще не имели.

Нужно во что бы то ни стало опередить хитроумных сановников!..

Размышления Орхидеи прервал юный евнух, помощник Ли Ляньина. Под внимательным взглядом своего начальника он хлопотал возле письменного стола. Налив немного воды в специальную подставку, слуга растер в ней кусок сухих чернил, положил рядом кисточку из шерсти ягненка и, отступив, поклонился.

Орхидея медленно подошла к разложенной перед ней чистой бумаге. Обмакнув кончик кисти во влажную черную пасту, она принялась изящными мазками выводить иероглиф за иероглифом, безукоризненно копируя манеру письма Десятитысячелетнего господина.

«Я, император Срединного царства Сяньфэн, повинуюсь зову моих великих предков и готовлюсь к воссоединению с ними. В полной ясности ума, подкрепленной моей нерушимой волей, объявляю, что наследником Трона Дракона является ребенок мужского пола, рожденный наложницей Ехэнара. Он должен быть объявлен новым императором, который взойдет на престол после моего ухода из жизни. До того, как он достигнет возраста шестнадцати лет, я назначаю регентшами императрицу Цыань и драгоценную наложницу Орхидею. Ими они становятся в день моей смерти…»

Орхидея полюбовалась на стройные столбики иероглифов. Оставив свободное место возле слов о смерти, она продолжила:

«Я, Сяньфэн, прилагаю свою династическую печать к Моему указу».

Рядом с этой фразой она тоже предусмотрела пробел.

Когда чернила просохли, Орхидея осторожно свернула бумагу в тонкую трубочку и спрятала у себя в рукаве.

Ли Ляньин все это время неподвижно стоял поодаль, ожидая приказаний госпожи. На лице евнуха отражалась крайняя изможденность, но попросить позволения отдохнуть он не осмеливался.

Вдруг одна из служанок насторожилась, затем подбежала к закрытой двери и замерла, приложив к ней ухо. Девушка эта славилась острым слухом, способным издалека уловить зов Орхидеи. Вот и сейчас даже шум дождя не помешал ей услышать приглушенные звуки в коридоре.

— Кажется, кто-то идет, — шепотом сообщила она. — Причем очень быстро, почти бежит.

Ли Ляньин встрепенулся и стремглав бросился к столу, за которым продолжала сидеть госпожа. В мгновение ока он спрятал все письменные принадлежности. Орхидея, поняв все без слов, встала и отошла к окну.

Евнух подхватил полы халата и кинулся к выходу. Отодвинув служанку, он повернул щеколду, приоткрыл дверь и выскользнул в коридор. Через минуту верный слуга появился снова.

— Почтенная госпожа, — тихо произнес он, — это пришел один из врачей господина, с важной новостью.

Орхидея, глядя на сбегавшие по стеклу капли, ответила: