Книга Тайные страницы Великой Отечественной - Александр Бондаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ХАЗАНОВ: Кстати, такой факт. Румынский летчик, пилот самолета — дальнего разведчика, во время одного из вылетов совершил посадку на аэродроме на остров Кипр, где сдался союзникам. Он заявил, что все хуже — и русские, и немцы, а он предпочитает западную демократию. Однако по мере того как развивались события, советская политика давала свои плоды, и, особенно после начала Ясско-Кишиневской операции, позиция румынских офицеров постепенно менялась в пользу СССР и Красной армии...
ЯМПОЛЬСКИЙ: Да, советское военное руководство очень много для этого делало. Так, начальник войск НКВД по охране тыла фронтов подписал директиву о задачах войск в связи со вступлением Красной армии на территорию стран Восточной Европы. Было подчеркнуто, что здесь войска столкнутся с иным государственным строем, другой формой управления и другой общественной жизнью, а также с определенными группами населения, враждебно настроенными к действиям Красной армии... Особое внимание акцентировалось на том, чтобы не допускать мародерства — оно никоим образом не могло проявляться со стороны бойцов Красной армии; указывалось на очень ответственное применение оружия в случае нападения на военнослужащих, и при необоснованном применении оружия против местного населения предусматривалась уголовная ответственность. Чтобы укреплять контакт с населением, создавались переводческие подразделения — как из военнослужащих, так и дополнительно...
ТЮШКЕВИЧ: Мы всегда подчеркиваем, что наша война была справедливая, Отечественная, имела освободительный характер, мы выполняли освободительную миссию и т. д. Успешные действия в Ясско-Кишиневской операции, непосредственное освобождение населения и иностранных государств способствовали приобретению нашей Великой Отечественной войной новых черт в ее социально-политическом характере. Ведь для того, чтобы нашим войскам действовать на своей территории, нужен один морально-психологический настрой. Чтобы действовать на территории враждебной страны, которая только потом еще станет союзником, нужен совершенно иной морально-политический и психологический настрой.
Командование и политработники Красной армии, я считаю, достаточно успешно справились с решением этой задачи — в соответствии с теми политическими установками, которые были в заявлениях правительства, и той линией, которая проводилась по отношению к населению этих стран. Недаром же впоследствии большинство этих государств были нашими союзниками по Варшавскому договору.
— Бывая сейчас в этих странах, можно понять, что утрата наших традиционных связей далеко не всем приходится по душе...
МЯГКОВ: А кстати, за какие заслуги получил орден «Победа» румынский король Михай I? Что стало с этим орденом, да и с самим королем?
ЛОБОВ: Я уже сказал, что орденом «Победа» были награждены маршалы Толбухин и Малиновский. На этом направлении были еще награждены орденом «Победа» Иосип Броз Тито и король Михай I, а также маршал Василевский, который курировал это направление. Пять орденов «Победа»! Теперь берем западное направление — Жуков, Конев, Рокоссовский и главнокомандующий Войска Польского маршал Роля-Жимерский. Потом уже были награждены Эйзенхауэр и Монтгомери. 19 награждений — 16 награжденных, потому как генералиссимус Сталин, маршалы Жуков и Василевский были награждены дважды. Из иностранцев были награждены пятеро...
— Зто говорит автор замечательной книги «Кавалеры ордена «Победа»...
ЛОБОВ: Спасибо! Из всех кавалеров ордена сейчас жив только король Михай I, но где находится сам его орден, никто не знает... Якобы в одном из музеев.
— Один сотрудник внешней разведки некогда мне говорил, что король, живя в эмиграции, достаточно долго существовал, продавая бриллианты, извлеченные из ордена «Победа».
ЛОБОВ: Кажется, это легенда... Кстати, когда Жуков вручил орден «Победа» Эйзенхауэру, тот спросил: «А сколько это стоит?» Королю — молодому симпатичному парню в морской форме — вручал орден маршал Толбухин.
НИКИФОРОВ: А все-таки за что именно его наградили?
ЛОБОВ: Такой орден вообще-то дается за вывод государства из войны. Видимо, с королем Михаем I работали еще до начала Ясско-Кишиневской операции. Предполагаю, что ему сказали: ты и королем будешь, и все остальное получишь, но выведи Румынию из войны и стань нашим союзником. Война заканчивалась, к руководству государствами приходили молодые политики, имевшие перспективы, такие как Михай I... Думаю, его пример мог подействовать на болгар, югославов, албанцев, турок, австрийцев, венгров... И это награждение, по-моему, также можно считать блестящим политическим, дипломатическим актом. А может, все это мои домыслы... Лет пять назад бывший король побывал на родине, но румыны его не приняли, и он опять куда-то уехал...
РЖЕШЕВСКИЙ: Я недавно наводил справки — Михай I вновь приехал в Румынию и спокойно там проживает в качестве частного лица.
— Что ж, пожелаем здоровья последнему кавалеру ордена «Победа»!
ЛОБОВ: Думаю, мы все присоединимся к этому пожеланию! Ну а я в заключение хочу сказать несколько слов о военном искусстве. Как стало ясно впоследствии, Ясско-Кишиневская операция дала большой толчок в развитии военного искусства будущей, уже послевоенной Советской армии. «Отработанные» здесь нормативы — ширина прорыва, темпы наступления, задачи по глубине, плотность артиллерии и танков на километр фронта — вошли потом во все наши боевые и полевые уставы.
Вспоминаются маневры «Запад-81», проведенные в 1981 году на территории Белоруссии. Я командовал тогда 28-й армией, на базе которой фактически они и были проведены. Было отмобилизованы 110 тысяч человек...
— Сегодня такие масштабы представляются фантастическими...
ЛОБОВ: Зато остальные цифры после нашего здесь разговора покажутся вам вполне знакомыми... Докладываю: плотность была 240 орудий на километр фронта, участок прорыва составлял 16 км. В Ясско-Кишиневской операции дивизии на участке прорыва получали два километра — и у нас в уставах было написано два, так что на маневрах «Запад-81» участок прорыва для дивизии тоже был два километра.
Иными словами, преемственность военной практики, проведенная через наши уставы, объединила события фактически различных эпох. Впрочем, я думаю, и сейчас Ясско-Кишиневская операция могла бы стать для нас достаточно ярким примером того, как можно у себя в стране решать даже самые сложные проблемы. Главное, чтобы все было согласовано — и политика, и дипломатия, и экономика, и военный вопрос, и многое другое. Вот он — яркий пример того, что все можно сделать, было бы желание, была бы воля... И если мы сможем перенести этот опыт на наши сегодняшние дела, то в будущем России можно не сомневаться.
Можно сказать, что тема «круглого стола», проведенного 29 января 2005 года, в большей или меньшей степени поднималась в ходе всех предшествовавших заседаний — ведь в мировой войне воевали не отдельные страны, а коалиции государств, решались вопросы не только чисто военного, но и политического, экономического, геополитического и прочих планов. Поэтому ни одно крупное событие войны нельзя было рассматривать как нечто обособленное, не связанное с происходившим на всех прочих театрах боевых действий, как бы далеки они ни были, не затрагивавшее интересы всех ее участников — как противников, так и союзников. Участниками разговора в редакции были В. П. Зимонин, М. Ю. Мягков, Ю. А. Никифоров, А. С. Орлов, О. А. Ржешевский, Д. В. Рябушкин, С. А. Тюшкевич, Д. Б. Хазанов, А. А. Чу-рилин и В. П. Ямпольский.
