Книга Оперативный резерв - Людмила Макарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Басоргин частично раскрылся, позволяя собеседнику разглядеть ауру, окутанную белым заревом. Над левым плечом вспыхнул незнакомый символ. Чем-то он напоминал знак «карающего огня». Но странный узор пульсировал: он померк на глазах и вновь развернул лепестки холодного пламени.
– Ты такого никогда раньше не видел, верно?
– Н-нет, – качнул головой Никита.
– «Умолкающий огонь», – пояснил Эдуард Карлович. – После приведения в действие приговора Инквизиции ты просыпаешься на следующее утро и начинаешь жизнь с чистого листа. Нет, ты прекрасно себя помнишь, – пояснил он, перехватив взгляд. – И то, что ты Светлый Иной, и то, что наказан и поражен в правах до седьмого уровня, но сможешь со временем все наверстать. Из памяти стирают только само преступление. Тебя гуманно ставят в начало пути и предлагают пройти его чисто. Первые несколько лет знак почти все время перед глазами, чтобы осужденный тщательнее вымерял каждый шаг. К концу срока он появляется все реже и реже. И только за три месяца до окончания наказания ты вспоминаешь, за что тебе дана эта «награда». – Басоргин перевел дыхание и на секунду стиснул зубы, но взгляд не отвел.
Никита представил. Жест, шаг, слово, ритуал, любое заклинание в любой момент может стать последним. Ты наказан возможной смертью неведомо за что!
Если подскажут – не услышишь, напишут – не увидишь. Наверное, Высший маг мог бы найти какую-то лазейку, а маг вне категорий вроде шефа столичного Дозора – обойти запрет. Но для Светлого это означало лишить товарища единственного шанса на искупление. А Высший Темный ни за что не стал бы рисковать и связываться с Инквизицией.
Вот откуда эта манера сначала делать короткую паузу, а потом говорить предельно конкретно! Каждая секунда жизни без права на ошибку. Как в омут с головой. Или пан, или пропал, и так день за днем, год за годом. И путь с седьмого уровня до шестого в таких условиях может занять десять лет. А если ты слетел с самого Олимпа…
Огненный знак не кольцо на пальце, не цепочка на шее, к нему невозможно привыкнуть, его не снимешь на ночь, и это кара с двойным дном: весь срок силишься вспомнить, что натворил, а когда вспоминаешь – все свежо в памяти, словно произошло вчера. Как вообще можно это пережить?!
– Больше Света – ближе победа, – усмехнулся Эдуард Карлович, вытащил из кармана оплавленный осколок стекла на кожаном шнурке и покачал в руке. – Кончилось плохо, в основном для Светлых. Но Темные на процессе не упустили шанс заявить об оружии, обеспечивающем перевес, и кое-что выторговали. Инквизиция решила как решила… Гесер выгнал меня в глубинку, где не было такого накала противостояния, подальше от соблазнов. Первые несколько лет я на него всерьез обижался, пока не поумнел. Ну а этот амулет я сделал недавно. Что-то надвигается, я делал его для себя. За несколько дней до окончания наказания «умолкающий огонь» уже не кара, а предупреждение на будущее. Как ты себя чувствуешь, Никита?
– Лучше, – кивнул Сурнин. – Эдуард Карлович, вы меня сегодня спасли этим амулетом. И тех Иных, до которых Толян не добрался. И потом, вы ведь предупреждали…
– Ничего-то ты не понял, дозорный. Этим амулетом я тебя чуть не погубил.
– Ну, бывает такое, что люди становятся заядлыми курильщиками с одной сигареты, – попытался улыбнуться Сурнин, – но вы же меня вытащили?
– Разумеется, – подтвердил Басоргин. – Что еще мне оставалось?
– Эдуард Карлович! – вдруг воскликнул Никита. – Я знаю, как нам всем выкрутиться!
– Урок не впрок? – мрачно поинтересовался Басоргин.
– Нет-нет, я все понял, лучше на чужих ошибках, я и раньше-то не, а больше – вообще никогда! – быстро проговорил Никита то, что хотели от него услышать, для пущей убедительности приложив руку к сердцу.
Басоргин встопорщил усы. Казалось, что еще секунда, и он, несмотря на обычную сдержанность, с досады плюнет на пол.
– Андрей Старков, Темный дозорный, – пояснил Никита. – Он меня выследил. Ему лавры победителя сумеречного убийцы покоя не давали… Ну я их ему и подарил! Тело в реальном мире, никаких следов нашей магии на нем нет, от амулета ничего не осталось. Если нас спросят – расскажем. А если нет, то пусть все идет как идет.
Эдуард Карлович покачал головой и пристально посмотрел на подчиненного.
– Ты не очень-то любишь людей, Никита, и не доверяешь Иным. Тьма ходит за тобой по пятам, – задумчиво сказал он, – а ты выбрал Свет и Ночной Дозор. Что ж… Достойный выбор.
Противостояние
Зеркало Диана с Марусей наотрез отказались сдать в спецхран, нагородив оперативному дежурному с три короба, бдительную охрану третьего этажа заговорили до смерти и, успешно обойдя все препоны и рогатки, вертелись перед волшебным стеклом в ожидании начальника.
Антиквариат в тяжелом дубовом окладе, инкрустированном потемневшей от времени бронзой, решительно некуда было повесить, и его водрузили на журнальный столик, подперев цветочным горшком. Несчастный циперус тихо увял от полученной порции Темной магии, но Диана только махнула рукой – потом!
– Доброе утро, милые дамы, – сказал Басоргин, появившись на пороге. – Что это у нас тут такое творится?
Следом за ним в кабинет вошел Александр Спешилов.
– Привет, – кивнул он девчонкам и сдержанно зевнул, прикрыв рот ладонью.
– Здравствуйте. Вы только посмотрите, Эдуард Карлович! – воскликнула Маруся.
– Доброе утро, Эдуард Карлович, вы себе не представляете! В наш просвещенный век в Подмосковье все еще попадаются дикие ведьмы, – лукаво улыбнулась Диана и сделала традиционный реверанс.
– Но мы их всех переловим, не волнуйтесь, – опрометчиво пообещала Маруся.
– В крайнем случае – зарегистрируем, – добавила Диана и украдкой оглянулась на вещдок.
Басоргин проследил взгляд.
– Темная Иная, – пояснила Диана. – Бабушка – ведьма потенциально шестого уровня Силы. В тридцатых годах прошлого века, когда время для Иных было смутное, ее инициировали в возрасте семидесяти лет, а потом забыли. Ну, кому она нужна, в самом деле!
– Дневному Дозору, – скривилась Маруся, – в качестве пушечного мяса. Если в Круг поставить – что-нибудь да выжмешь. Но без нее обошлись.
– Зеркало, – сосредоточенно напомнил Басоргин.
– А зеркало – это подарок! – хором заявили охотницы.
– Вы что, взятки берете? – удивился Спешилов.
– Эдуард Карлович, Саша, все в порядке, – улыбнулась Диана. – Просто нам первый раз в жизни искренне обрадовалась Темная Иная. Все эти годы она тряслась от мысли, что однажды за ней придут Светлые и за все ее прегрешения заживо сожгут, изваляв в смоле и перьях. А прегрешений там – соседского кота извести, который цыплят ворует, да красоту местным бабам навести, чтоб мужик не гулял. Мы старушку зарегистрировали, предупредили на будущее и помогли объяснительную написать – у вас на столе лежит.
