Книга Захватывающее время - Тим Тарп

На танцполе мы поначалу чувствуем себя немного неловко. Мы с Кэссиди никогда не танцевали как друзья.

– В общем, – она повышает голос, чтобы перекричать музыку, – Эйми выглядит мило.

– Ага.

– Ты тоже отлично выглядишь.

– А ты выглядишь потрясающе. Кэссиди улыбается и смотрит в сторону.

Я чувствую себя свободнее. Нет смысла отрицать тот факт, что между нами еще есть какая-то искра.

Я кручу ее, затем мы сходимся, расходимся и снова сходимся, а потом вместе движемся дальше так же плавно, как и всегда. Только один раз я делаю слишком размашистый шаг и случайно толкаю Деррика Рэнсона.

Он бросает:

– Эй, Саттер, смотри, куда прешь. Я ему на это:

– Все дело в танцполе. Он слишком мал для моего сказочно сложного танца.

– Ага, как же.

Одна песня заканчивается и начинается другая, медленная.

– Еще один танец? – предлагает Кэссиди.

– Конечно. С радостью.

Давно я не держал ее вот так. У нее слишком много того, за что можно подержаться. Тепло ее тела буквально ошеломляет меня. Духи ее пахнут так же, как она выглядит – белым, бирюзовым и золотистым. Сейчас неподходящее время и место, чтобы возбуждаться, но отыграла всего половина мелодии, а моя оборона с каждым мгновением тает.

– Надеюсь, Эйми не возражает, что мы танцуем медленный танец, – говорит Кэссиди.

– А из-за чего тут возражать?

– Ну, не знаю. Я бы возражала на ее месте.

– А как насчет Маркуса? Думаешь, он воспринимает это спокойно?

– Уж лучше бы он воспринял это спокойно.

– Тебе легко говорить.

– Ну, и как дела у вас с Эйми? – Сейчас ее губы у самого моего уха.

– Зашибок.

– Ведь ты с ней хорошо обращаешься, да?

– В вопросах рыцарства сэр Галахад – ничто по сравнению со мной.

Она смеется, и я шеей чувствую ее дыхание.

– Я заметила, как она достала фляжку и ливанула оттуда в пунш. Надеюсь, ты не делаешь из нее алкоголичку?

Я отстраняюсь и смотрю ей в глаза.

– Что за дела? Ты хочешь танцевать со мной или читать мне морали?

Она прижимается щекой к моей щеке.

– Танцевать, – отвечает она.

Когда музыка стихает, она гладит меня по щеке, и мы идем к столу. Похоже, Маркус даже не смотрел на нас. Он увлечен разговором с Дэриусом Картером и Джимми Макманусом. Эйми сидит, отвернувшись в другую сторону, и на ее лице то самое напряженное выражение, которое появляется у людей, когда они хотят продемонстрировать свое безразличие к тому, что их оставили одних посреди толпы.

Я целую ее в щеку и спрашиваю, как поживает ее фляжка.

– У меня еще немного осталось.

– Немного? – Я пробую ее пунш. – Ого. Да это высокооктановый алкоголь. – Я делаю еще один глоток. – Неплохо. Очень даже неплохо.

Вокруг нас продолжается бал. Это прекрасный этап в жизни, тот самый, когда ты ощущаешь свою связь со всем и вся. У меня множество воспоминаний, связанных с людьми вокруг. У меня множество забавных историй, которые я могу рассказать про этих ребят. Иногда мне достаточно представить их лица, и я уже начинаю угорать.

А еще у меня есть мои бывшие. Они выглядят потрясающе, все до одной. После Кэссиди, Шоуни, наверное, самая красивая: красное платье отлично сочетается с ее черными волосами, загаром и горящими глазами. Приятно видеть ее счастливой. Я немного забеспокоился, когда узнал, что она начала встречаться с Джереми Хольтцем, но у них, похоже, все нормально. Я не ожидал, что Джереми соизволит появиться на балу, однако он здесь, и я впервые вижу, чтобы он так много улыбался.

Все это близкие мне люди. Мы, разодетые в пух и прах, прославляем наши общие узы – юность. Вот что такое бал выпускников – день Святого Патрика для юных. Только мы не произносим тосты в честь трилистника и не гоняемся за змеями как в Ирландии. Мы пьем за хлорофилл, возрождающийся в наших телах, впитывающий энергию вселенной. Никто никогда не чувствовал себя таким юным, как мы сейчас. Мы – поколение тех, кто быстрее света.

Наконец звучит еще одна медленная мелодия, и на этот раз Эйми не сопротивляется. Она буквально распластывается по моей груди, и мы покачивается под музыку. Обнимая ее, я чувствую себя совсем по-другому, чем с Кэссиди. Кэссиди привносит красоту в мою жизнь снаружи. Эйми же поднимает красоту откуда-то из глубин моей души.

– Я не умею танцевать, как Кэссиди, – говорит она.

– Да, зато умеешь, как Эйми. И это круто.

Глава 51

Наконец наступает та часть бала, в которой я не вижу никакого смысла: выборы короля и королевы. На мой взгляд, мы все короли и королевы. Зачем рушить наше единство, возвышая каких-то двоих над остальными?

Чтобы избежать участия в этом мероприятии, я увожу Эйми гулять. Ипподром – это известное место, и его стоит обследовать, особенно такой фанатке лошадей, как она. Стены украшают фотографии призовых рысаков и жокейские цвета, в фойе стоит великолепная скульптура лошади. В этом здании есть еще клубы, рестораны и казино, но сейчас они все закрыты. Однако чувствуется, как по коридорам бродят призраки игроков. Я пару раз был на скачках и сейчас объясняю Эйми, как работает эта система.

– Я, наверное, проиграла бы все деньги, – говорит она.

– Ничего страшного. Это просто часть цены за вход сюда. Я не разбираюсь в лошадях, но это не имеет значения. Я выбираю одну с самым звучным именем – типа Денежный мешок или Пряничный денди – и ставлю на нее. Я, знаешь, считаю, что имя может оказать поддержку.

– А что, если бы какую-то лошадь звали Кэссиди?

– В каком смысле? Кэссиди – не безнадежное имя.

– Ты поставил бы на нее?

– Почему ты задаешь такой вопрос?

– Дело в том, знаешь ли, что я видела, как вы с ней танцевали медленный танец.

– Эй, это она пригласила меня, а не наоборот. Да и ты сказала, что все в порядке.

– Но ты должен был бы понять, что ничего не в порядке.

О-о-о. Приехали! Вот мы и добрались до стадии «ты должен был прочитать мои мысли».

– А откуда я мог это знать? – спрашиваю я. – Ты должна говорить мне такие вещи. ЭСВ[38], видишь ли, не относится к моим многочисленным талантам.

Мы выходим наружу, где луна и огромные звезды освещают тщательно и красиво обустроенную территорию. Какое-то время мы молчим. Наконец я нарушаю тишину:

– Послушай, ведь я с тобой. Кэссиди с Маркусом. Мы с ней добрые друзья. Что мне сделать, чтобы у тебя появилось хоть чуть-чуть веры в Саттермена?