Книга Зак и Мия - А. Дж. Беттс

Мама заглядывает ко мне в комнату. Я лежу без света. Айпод играет на повторе – я не знаю, какая песня, главное, что она громкая.

Она останавливается в дверях.

– Болит, да? – спрашивает она сочувственно, но я качаю головой и отворачиваюсь. При чем тут моя нога? Есть в мире вещи похуже.

Она должна избегать меня, когда я в таком состоянии. Громкая музыка – сигнал держаться подальше.

Но сегодня она ее, наоборот, привела ко мне. Вспоминаю, как Бекки однажды сказала: если зверь вырывается и бьется, надо просто обнять его покрепче.

Мама притягивает меня к себе, и я чувствую себя испуганным ребенком в ее руках. Она гладит мои волосы, а я рассказываю ей, наконец, про мальчика из палаты № 1. Про мальчика, который собрал меня по кусочкам.

– Почему он не сказал мне правду?

– Он думал, так будет лучше.

– Лучше бы сказал как есть.

– Мы все ищем правильный выход, Мия. Иногда ошибаемся.

– Что мне теперь делать?

– Сейчас – ложиться спать. Завтра что-нибудь придумаем.

Она укладывает меня в постель и какое-то время держит за руки. Потом, уходя, выключает музыку и свет.

Сна нет. В темноте я читаю в интернете посвящения детям, которых уже нет на свете. Детям, которые еще верили в Санта-Клауса. Я смотрю ролики с лысыми подростками, скучающими в изоляции, как скучал и Зак. Я читаю блоги пациентов, которые боролись в первый раз, боролись снова после рецидива, а на третий или четвертый раз запал погас. Сколько раз проходит, прежде чем человек опускает руки? Сколько раз можно пройти через это?

Сколько раз пройдет Зак?

Я заставляю себя не обращать внимания на сайты статистики, сосредотачивая свое внимание на историях выживших. Я надеюсь, он тоже их читает.

Я читаю о пациентах, которые пережили по четыре операции. Даже в таких случаях есть успехи, даже после пяти рецидивов. Одна женщина перенесла шесть пересадок костной ткани за десять лет, и продолжает жить, и кровь чужих людей румянит ей щеки. Двенадцать лет на ремиссии и жесткой веганской диете. Другие, которые так долго боролись и победили, благодарны иглотерапии, спирулине, пророщенной пшенице, витамину В, йоге и молитвам.

Я надеюсь, он не опустил руки.

Три утра. Мой мозг кипит. Я проверяю Фейсбук, надеясь, что он будет там, светиться в онлайне зеленой точкой.

Конечно, его нет. Но я все равно набираю сообщение.

Зак, хватит врать. Я знаю, что ты дома.

Нет, получается, что я наезжаю. Он в больнице всегда находил добрые слова. Надо попробовать еще раз. Не торопись. Реви, подумаешь, не страшно.

Привет, Зак!

Как там в Нью-Йорке? Должно быть, прохладно. Там правда идет пар из-под сливных решеток, как в фильмах? Наверное, весь город напоминает гигантскую кинодекорацию.

Не буду утомлять тебя своими новостями. Твоя жизнь намного увлекательнее моей.

Когда ты уже вернешься? У меня закончились груши, и я бы не отказалась от достойного тоста с сыром. У меня не получаются такие вкусные, как у тебя. Поделишься секретом?

До меня тут дошло, что я ни разу не сказала тебе спасибо. Так вот: спасибо. Спасибо, что всегда знал, что сказать и чего не говорить. Спасибо, что приютил меня на ферме, рискуя поругаться с мамой. Спасибо, что беспокоился, и спасибо, что не забил, хотя были поводы. Спасибо, что не смотрел на ногу или на волосы (ну ладно, на волосы иногда посматривал), и что видел, какая я есть, а не какой кажусь. Ты убедил меня, что возможно хорошее будущее, и я захотела в него попасть.

Если когда-нибудь это прочитаешь (если я не струшу первой и не сотру все это к черту), ответь, пожалуйста. Я понимаю, охота на Эмму Уотсон на улицах Нью-Йорка – занятие, отнимающее много сил. Но вдруг по дороге окажется интернет-кафе и выпадет минутка мне ответить. Я скучаю по твоим опечаткам.;-)

Обнимаю,

Мия

P.S.: ты всегда говорил, что я самая везучая. Знаешь, ты был прав. Я не смела и мечтать, что у меня может быть такой друг, как ты. Ты лучший человек, который когда-либо стучал мне в стенку.

Письмо отбирает у меня все силы, какие были. Все, что я когда-нибудь писала раньше, было обо мне. Все, что думала и делала – всегда было обо мне.

Надеюсь, что на этот раз получилось хоть что-то для него.

Мия

Мама заглядывает утром. Я заснула за ноутбуком, с пальцами на клавиатуре.

– Мия.

– Почему он не сказал мне?

– Мия, вставай. Иди, умойся.

Пока я стою в ванной, мама звонит на ферму. Я слышу обрывки разговора, но они не складываются в четкую картину. Позже мама объясняет:

– Бекки сказала, что нам будут рады. Просто не хочет, чтобы мы потратили время впустую.

– А чего хочет Зак?

Мама разводит руками.

– Бекки сказала, что он ни с кем не разговаривает.

– Вообще?

– Он ходит в школу, но дома молчит. Во всяком случае, отказывается говорить о рецидиве. Хочешь съездить?

– Как-то неправильно просто взять и нагрянуть.

– Но ты хочешь?

– Мам, но он же не хочет меня видеть.

– Мия, не домысливай, что у него в голове. Думай за себя, – говорит мама и, придерживая меня за плечи, заглядывает мне в лицо. – Ты – чего хочешь?

Это легкий вопрос. Я хочу к нему. Всем сердцем и всем телом и душой.

Мама звонит на работу.

– Прости, Донна, у меня тут критическая ситуация… Нет, Мия в порядке. Она здорова, – Мама улыбается, и я вдруг понимаю, что для нее это огромное облегчение – что можно произносить эти два слова. – Да, все хорошо. Волосы отросли по плечи… Нет, тут другая история. Меня не будет несколько дней, ладно?

Потом она отменяет очередное свидание с тем человеком, приславшим розы. Его зовут Росс. Вопросы на том конце трубки – те же самые.

– Нет, с ней все в порядке. С дочкой все в порядке.

Так странно, что люди, которых я даже не видела, автоматически решают, что беда у меня. Выходит, мама делилась с ними страхами, о которых я не знала.

Я иду за ней следом в гараж, где она доливает в машину масла и проверяет запаску. Я никогда не видела маму испуганной. Раздосадованной разве что. Она могла быть назойливой, напористой, она скандалила и пыталась все контролировать. Но я никогда не думала, что она боится меня потерять.

А я так рвалась к тому, чтобы потеряться.

Она хватает чемодан. Мы бросаем в него одежду, потом обыскиваем шкафы в поисках бутылок с водой и какой-нибудь еды. В багажник она кидает полотенца и одеяла. Жанр быстрых сборов знаком ей не хуже, чем мне.