Книга Десять заповедей мертвеца - Марина Серова

Галина Георгиевна не выглядела тяжелым инвалидом. Напротив, она производила впечатление ухоженной пожилой леди, которая просто присела передохнуть. Волосы дамы были выкрашены в черный цвет и уложены в высокую прическу. Черные глаза строго смотрели из-под тяжелых век.

– Здравствуйте, Евгения, – царственно кивнула мне старуха и тут же принялась бранить сиделку за то, что та как-то не так развернула ее кресло. Узнаю старую гвардию…

Сейчас старуха Кричевская выглядела куда лучше, чем в те времена, когда я ее охраняла. Что ж, кризис миновал, и в жизни Галины Георгиевны наступила спокойная полоса.

Я поразилась тому, сколь малый след оставила на этой даме случившаяся в этом доме трагедия – ранение дочери, гибель внезапно найденного сына…

Видимо, в словах Галины Георгиевны о необыкновенной стойкости вдовы офицера и вправду что-то было.

Куда дороже вся эта история обошлась Светлане. Бизнесвумен вошла в гостиную без посторонней помощи, но слегка хромая. Теперь на палку опиралась уже она. Я скосила глаза – нет, это была совсем другая трость, изящная, современная, похожая на элегантный аксессуар. Короткие волосы Кричевской, еще не отросшие после ранения и операции, позволяли видеть шрам, оставленный пулей ее брата.

И снова я задала себе вопрос – а знает ли Светлана о том, что Влад Швецов приходился ей братом? И вообще, разговаривали ли обитатели этого дома между собой откровенно о том, что случилось на самом деле? А если да, то как им удается сохранять равновесие?

Но я совершенно не собиралась срывать маски, докапываться до истины и выносить на свет божий чьи-либо мрачные тайны. Извините, ребята, мне больше нет до этого никакого дела.

– Здравствуйте, Женя! – просияла при виде меня улыбкой Светлана. – До чего же я рада вас видеть! Мы ведь еще ни разу не общались с тех пор, как вы навещали меня в больнице!

Да, верно. Когда Кричевская вышла из комы, я, наскоро разобравшись с собственными проблемами, сбежала из больницы и явилась к Светлане. Но та была очень слаба после операции, реальность воспринимала смутно, и говорить с ней о чем-либо серьезном было бессмысленно. Я сказала себе, что обязательно увижусь с женщиной еще раз – просто чтобы рассказать о том, что произошло в ее доме.

Но оказалось, что Светлана вовсе не горит желанием встретиться со мной. После пары вежливых разговоров по телефону, из которых явственно следовало – Кричевская больше не нуждается в моих услугах и не желает ничего вспоминать, – я оставила попытки увидеться со Светланой. А щедрое денежное вознаграждение слегка позолотило эту горькую пилюлю. Что ж, я признавала за женщиной право оставаться в неведении – или делать вид, что она ни о чем не подозревает. В конце концов, Светлане действительно довелось многое пережить, а испытания, выпавшие на ее долю, были особенно тяжелы…

Так что сейчас я мило улыбнулась Кричевской и поздравила с бракосочетанием сына. На лицо женщины набежала тучка:

– Они еще так молоды! Совершеннейшие дети! – вздохнула Светлана. – Но Валентин вообразил, что он теперь глава семьи, и спорить с ним стало невозможно.

Я высказала мнение, что юноша изменился в лучшую сторону.

– Да, он такой серьезный, такой важный! – улыбнулась гордая мать. – И даже провел несколько сделок самостоятельно. Кстати, весьма успешно… Он даже ухитрился найти общий язык с управляющими магазинами, и за то время, пока я была в больнице, выручка даже увеличилась, представляете?

Так, похоже, прощай, философский факультет…

Я вежливо кивнула, демонстрируя восхищение деловыми талантами Вали.

Тут нас пригласили к столу. Галину Георгиевну на второй этаж вкатили по специально для нее проложенному пандусу. Светлана поднялась сама, отказавшись от помощи сына. Тогда Валентин предложил руку Жанне и повел новобрачную в столовую.

Стол сервировали на пять персон. Блюда были выше всяческих похвал. Холодные закуски, настоящий черепаховый суп, какое-то суфле, рыба… Покушать я люблю, и нет более простого способа привести меня в хорошее расположение духа, чем отличная кормежка. Так что к тому моменту, когда подали кофе, я пребывала в благодушном настроении и оглядывала сидящих за столом Кричевских, удивляясь тому, какие они симпатичные люди. А три фужера шампанского за здоровье новобрачных довершили дело.

Кофе нам подала сама Людочка. Даже ее мне приятно было видеть. Кстати, я заметила, что Жанна тайком продемонстрировала домработнице оттопыренный большой палец, признавая, что обед выше всяческих похвал. Людочка зарделась, как девушка. Ого! Значит, это Жанна ведет хозяйство в доме.

Светлана заметила эту пантомиму и вздохнула:

– Да, Женя, в нашем доме многое изменилось. Теперь всем тут заправляет Жанночка. Следует признать, – с некоторым удивлением сообщила мне Кричевская, – у нее просто врожденный талант управленца. Могу сказать, что домом девочка управляет железной рукой. Очень практичная, строгая, слуги ее любят и слушаются… в общем, просто клад, а не девушка.

Сиротка потупила глаза и зарделась. Валентин с глупой счастливой улыбкой смотрел на юную супругу.

– Я хочу сказать тост. – Юноша вдруг вскочил и, держа на весу фужер, принялся говорить заранее отрепетированную речь. Он благодарил бабушку и мать, выражал удовольствие, что весь этот кошмар наконец-то закончился, и надежду, что в будущем всех присутствующих ждет ничем не омраченное счастье… Я слушала мальчишку, любовалась новобрачной – она снизу вверх взирала на мужа и даже рот приоткрыла от восхищения, – а сама думала о тех, кого нет за этим столом.

Интересно, где сейчас Евгений Больц? Почему он не присутствует на бракосочетании единственного сына? Неужели гастроли важнее?! Хотя не могу представить его здесь под ручку с японской Лолитой…

И наконец – Last but not least – за столом нет человека, которому мы все обязаны жизнью. Все – и я, и Валя, и Светлана, и Галина Георгиевна, и Жанна Подаркова. Я говорю о Павле Гордееве.

Но «ангел» был вне пределов досягаемости.

Гордеев все-таки сдержал слово. В конце декабря, когда я только что вышла из больницы и сидела дома, приходя в себя и восстанавливая форму, в телевизионных новостях мелькнул короткий сюжет – мужчина сорока семи лет покончил с собой, выбросился из окна девятиэтажки. Корреспондент упомянул, что самоубийца был грузчиком одного из сетевых магазинов. В тот же вечер я устроила небольшую попойку в честь Гордеева.

Закрылась у себя в комнате и выпила несколько рюмок, чокаясь с зеркалом. Мила отнеслась к этому с пониманием – тетя вообще старается не лезть в мои дела, особенно когда дело не касается замужества.

А я чокалась с зеркалом, смотрела на свое отражение и вспоминала Павла Гордеева. «Ангела» беззащитной сиротки. Человека, виновного по крайней мере в трех убийствах – если считать насильника из далекого прошлого Жанны, бедного Игорька и Влада Швецова. Человека, которому я обязана жизнью. Человека, которого выучили служить и защищать… а когда война кончилась, он так и не смог остановиться… Как я.