Книга Шерлок Холмс и болгарский кодекс (сборник) - Тим Саймондс

– Что вы, Холмс, это были чудовищные преступления, куда более ужасные, чем что-либо виденное нами ранее.

– Да нет же. Подобные эпизоды имели место в Париже в том же году, а в Гамбурге в восемьдесят шестом зафиксировано целых семь таких смертей. И это всего лишь два примера из длинного ряда событий. Уайтчепел словно нарочно создан для того, чтобы в нем совершались гнусные убийства. А Дорсет-стрит даже носила звание «самой зловещей улицы Лондона».

– Официально вас не привлекали к расследованию тех убийств. Но, может, вам удалось прийти к каким-либо собственным выводам на основе отчетов полиции и коронера?

– У меня были одна-две идеи. И я встречался с инспектором Эбберлайном незадолго до того, как было обнаружено изуродованное тело Мэри Келли. Инспектор вежливо выслушал меня, и больше я его не видел. И надо же, какое совпадение: от «дерзкого Джека» тоже больше не было ни слуха ни духа.

– Полагаю, нет никакой возможности узнать, верны ли были ваши догадки?

– Нет сейчас и тогда не было. Мое мнение таково, что подозреваемый мной человек покинул страну, вероятно, отправился в Америку, так как в восемьдесят девятом году там произошло несколько аналогичных убийств. Но, как вы и сказали, Уотсон, это всего лишь догадки, и эти убийства останутся нераскрытыми.

– Кого же вы подозревали?

– Некоего Уильяма Рудольфа, крайне неприятную личность, как вы можете предположить.

– У вас было достаточно улик, чтобы доказать его вину?

– Вполне достаточно, чтобы предпринять какие-то действия, если бы власти проявили желание.

– Могли бы вы изобличить его самостоятельно, не прибегая к помощи полиции?

– Для этого собранных мною улик все же было недостаточно. Я ведь мог и ошибиться, Уотсон. В конце концов, это был всего лишь один подозреваемый из многих.

– Вам известно, что стало с тем человеком?

– Могу только предположить, как уже говорил, что он, скорее всего, бежал в Америку. Убийства в Чикаго определенно имели сходство с уайтчепельскими. Всю собранную мною информацию о Рудольфе я передал капитану Адамсону из полиции Чикаго, но после той серии убийства в городе прекратились.

– Этот Рудольф был врачом, хирургом? Кажется, в то время все считали, что убийца – медик?

– Отнюдь. Он был портной, держал маленькую мастерскую на Флауэр-энд-Дин-стрит. Те несчастные были выпотрошены совсем не так искусно, как заявляли власти. Даже я, обладая лишь зачатками анатомических знаний, справился бы не хуже.

– Недостатка в подозреваемых не было.

– Их набиралось слишком много. И это только еще сильнее запутало дело. Мы никогда не узнаем личность убийцы. Мои предположения были хорошо обоснованны, но это были всего лишь предположения.

– Один из портретов Потрошителя, выполненный со слов свидетеля, выглядел совсем как я. Тэрстон потом долго поддразнивал меня из-за этого.

– Уверен, в будущем найдется предприимчивый писатель, который решит, что Потрошителем и вправду были вы, Уотсон!

– Что за нелепая идея, Холмс?!

– Я в это не верю. И если вам это послужит утешением, скажу, что меня самого вымажут той же краской.

– Вы в самом деле так думаете?

– Да.

– Холмс?

– Да, Уотсон?

– Я совсем не чувствую своих ладоней. Вы не могли бы пожать мою левую руку?

– Конечно… так?

– Спасибо… Я почувствовал ваше прикосновение, оно меня несказанно успокоило.

Интерлюдия

– Как он, Люси?

– Странно: у него очень слабое дыхание, как и следовало ожидать, но он все равно не умолкает.

– Бедный старичок.

– Он ни разу не доставлял проблем, с тех пор как появился здесь, не то что другие. Когда я увидела его впервые, он показался мне довольно крепким. Велел, чтобы каждый день ему приносили газеты, но теперь он неделями не притрагивается к ним и больше не спрашивает, чт́о происходит за стенами больницы.

– Думаю, он, как говорится, ушел в себя. Живет прошлым и ничего не воспринимает.

– Ну, вспоминать прошлое не так уж плохо для него, наверное. У него ведь была удивительная жизнь. Он жил в одной квартире с тем сыщиком, очень известным, как его?

– С которым? С Шерлоком Холмсом?

– Да, с ним.

– А я и не знала, что он реальный человек.

– Ну как же, Полли, если доктор Уотсон реальный, значит, и Шерлок Холмс тоже. Так ведь?

– Да, мисс Всезнайка Поллетт, как скажете, мадам!

– А я еще кое-что знаю, миссис Ничего-не-знаю Харрисон.

– Вот как, и что же это? Не говори мне… я сама догадаюсь, не говори… Тебя выбрали Медсестрой года?

– Ну ты смешная.

– Нет? А что тогда?

– Завтра вечером у меня свидание… а у тебя нет.

– Вообще-то мне не хочется никаких свиданий, и уж тем более свиданий с уэльским доктором. Право же, Люси, неужели ты не могла найти себе кого-нибудь получше? И как я слышала, его постельные подвиги не оправдывают ожиданий!

– Ревность, ревность…

– Простите, Холмс, я опять задремал? Вы потеряете со мной всякое терпение, как уже бывало не раз.

– Не беспокойтесь, милый мой Уотсон. В прошлом я грешил этим, но теперь вы можете быть спокойны на этот счет.

– Возможно, я сам давал вам поводы для нетерпения, Холмс. Жаловаться у меня нет причин… почти!

– Мы идеально дополняли друг друга; наши различия никогда не были столь существенны, чтобы помешать нашей дружбе.

– Да, как удачно сложилось, что наши интересы, во многом непохожие, никогда не отдаляли нас друг от друга. Хотя я не мог понять вашего отвращения к регби или крикету, двум благородным видам спорта.

– Следует ли из ваших слов, что фехтование и кулачный бой к таким видам не относятся?

– Нет, вовсе нет, я очень высокого мнения о них обоих. Я с большим удовольствием наблюдал итальянского фехтовальщика Греко в действии во время турнира, который мы с вами посетили. Я даже прочитал по вашей рекомендации книгу Джузеппе Радаэлли об искусстве фехтования на саблях.

– Да, я припоминаю ваши отзывы о книге. Слишком длинная – это был самый положительный эпитет.

– Виню в этом переводчика, Холмс. Наверняка в оригинале книга читается на одном дыхании.

– Так и есть, Уотсон. Это один из лучших учебников по фехтованию.

– Я полагаюсь на ваше мнение, так как мои познания в итальянском всегда были более чем скромными.