Книга Портрет в сиреневых тонах и другие истории - Елена Ронина

Ну что делать? Надо так надо. Нет, я, конечно, здорово сопротивлялась, доказывала, что мама всегда лучше любой няни, но в один прекрасный день поняла, что у мужа про работу – это серьезно. Он сам из семьи военного. И то, что папу он никогда не видел, тот все время работал, это понятно. И сейчас он повторяет путь папы. Но мама-то его никогда не работала, была просто офицерской женой!

Мне не просто нужно было сразу выходить на работу, мне еще и сразу надо было уезжать в командировку, причем на десять дней. Бросили клич по друзьям. Друзья откликнулись быстро и прислали нам чью-то тетю, чертежницу по профессии, из расформированного НИИ. Опыта работы с детьми никакого, правда, своя взрослая дочь. Но человек, как нас уверяли, хороший и порядочный.

Безумная ее любовь к собакам обнаружилась сразу. Она пришла, по-хозяйски огляделась, села в самое удобное кресло и вдруг начала рыдать, рассказывая, что в семье произошло горе. Я уж подумала, не дай бог, что с дочерью. Оказалось, погибла любимая собака. Как это произошло, она нам рассказала подробно, не жалея на это ни своего, ни нашего времени. Нам пришлось это все выслушивать, вздыхать и сочувствовать.

Не могу сказать, что няню своего сына я представляла именно такой. Первое впечатление бывает обманчивым, успокаивала я себя. Потом, все-таки животных любит, – значит, добрый человек. Нас так в школе учили. Я же не знала, что некоторые этих животных больше, чем людей, любят.

Вдруг на полуслове наша будущая няня остановилась:

– Ну, где там ваш мальчик?

Наш мальчик тоже несколько напрягся, потом дико заорал. Мы с мужем испугались, няня – нисколько.

– Дело привычки, – отрезюмировала она и перешла к финансовым условиям.

Вера Кузьминична еще долго путалась и называла Тему Валетиком (это ее пса так звали). Если Артем демонстрировал какие-то успехи, то няня с умилением говорила:

– Ну прямо как Валетик!

Нас это, конечно, немножко коробило. Но смотрела она за ребенком хорошо. Он был всегда чистенький, накормленный, не болел. Опять же, Тема нас тоже не подводил, чем-то на Валетика походил, и няня его полюбила. Другой собаки у нее тогда не было, и все свое неуемное внимание она обрушила на ребенка.

Тема рос, развивался хорошо, был бойким и пытливым мальчиком. И собачьего воспитания становилось уже маловато. Мы чувствовали, что ему нужны педагоги или детский сад, короче, совсем другое развитие. Тут няня стояла стеной:

– Нам с Темочкой никого не надо. Леночка, зачем вам это? Мы и читаем, и буквы учим. Зачем нам лишний человек в доме? А сад – это инфекция.

Мы с мужем переубедить ее не могли. Хотя понимали, что перекос в отношениях уже какой-то идет. Решения принимает почему-то она, а мы должны их исполнять безоговорочно. То есть вопрос о нашем мнении даже не рассматривался. Что мы можем знать про потребности ребенка? А она с ним целый день. Ей виднее.

Когда мы переехали в загородный дом, няня осталась при нас. Хотя у нас и вызревали идеи ее поменять. Но кто будет мотаться в такую даль, по бездорожью, каждый день? Няня периодически выказывала нам свою преданность. Причем именно в тот момент, когда мы принимали решение с ней расстаться. Она всегда это как-то чувствовала и начинала себя проявлять лучше и надежнее родной бабушки. И весь наш пыл пропадал! Потом, правда, все равно мы понимали, что ребенок чего-то недополучает, но опять закрывали на это глаза. И еще, как мы себя убеждали, – столько лет, а из дома ничего не пропало. (Можно подумать, мы что-то особо считали.) Но по-крупному, действительно, все было в порядке. И мы знали, что Артем под защитой. Послушаешь – детей воруют, продают, увозят. Наша так никогда не поступит!

– Вера Кузьминична, Тема сказал, что вы каких-то бродячих собак кормите? Они не заразные?

– Ой, что вы, Сережа, это здесь собачка одна ощенилась. Она под вагончиком живет. Было пять щеночков, такие все красивенькие. Всех разобрали, один остался. А мне так он больше всех нравится. Такой замечательный, такой умненький. Не хотите взять?

– Нет, не хотим.

– Ну хоть посмотрите. Такой чистенький.

И эпитеты употребляет все те же, что и по отношению к Артему!

На следующий день прихожу с работы домой, как всегда, чуть живая, смотрю, няня что-то восвояси не торопится.

– Леночка, ну хоть вы посмотрите на нашего щеночка!

«Так, – думаю, – уже, значит, нашего».

Тут, конечно, и Артем начал подвывать про то, какой щеночек чистенький.

Тяжело вздыхая, иду по каким-то грязным полям к не менее грязному вагончику. Как это щенок может быть чистеньким в такой антисанитарии? Под вагончиком сидит такая беззащитная крошечка. Щеночек весь белый, а половина морды как будто выпачкана чернилами. Смотрит на нас так открыто и доверчиво, что сердце у меня начинает ныть и сжиматься от жалости к этой бедной животинке.

– Леночка, ну смотрите, какой он славный, а то, что пятно на нем, так он израстется, еще красавцем станет! Смотрите, какие у него лапы крепкие и зубки здоровые, хороший пес из него получится! – Ну, это она мне может петь что угодно, я все равно ничего в щенках не понимаю.

Няня почувствовала сразу, что как-то я заколебалась:

– И ведь Темочке-то как хорошо. В доме собачка будет, ребеночек о ней заботиться станет.

– Как же он здесь живет-то, один? И других-то щенков кто разобрал?

– А всех разобрали, местные жители из нашего поселка и разобрали. А этого, видно, некрасивым посчитали, а зря. Он будет даже очень красивеньким, вот посмотрите. А подкармливают его строители местные. А мы давайте его домой принесем, Сереже покажем, а вдруг ему понравится? Дворняга может и на улице жить. С ним забот-то никаких, одна радость! – убалтывает меня, убалтывает, а сама уже – хвать щенка на руки и меня в сторону дома подталкивает.

Конечно, я дрогнула. Ну кто из нас не видел маленьких пушистых щеночков? Конечно, они – прелесть! Да и жалко же, пропадет ведь. Ну ладно, подождем Сережу с работы, надеюсь, у него хватит выдержки, и он не разрешит нам это дело провернуть.

Сережа крепился долго. Зная его, я предвидела, что в нем будут бороться два человека. С одной стороны, он всю жизнь мечтал иметь собаку, как всякий мужчина, наверное. С другой стороны, эта собака должна обязательно быть такой, чтобы показать ее было не стыдно – породистая, большая, призер выставок, с родословной и т. д. Взять сейчас этого щеночка – это сказать себе – все, другой собаки больше не будет, только эта. Неказистенькая, маленькая дворняжка. Конец мечтам, конец мужским амбициям. А с другой стороны, Сережа очень добрый человек, и перед ним сейчас – живое существо. И от его решения будет зависеть, выживет этот песик или погибнет.

Няня все это время давила на жалость, рассказывала, что дворняги – самые преданные собаки, взывала к примерам из мировой литературы и опыту каких-то сомнительных соседей.

Сережа сломался, собачонку мы взяли. Муж не спал всю ночь, видимо, никак не мог смириться с разбитыми надеждами, но во время ночных бдений придумал собаке имя – Пират.