Книга Сталинский порядок - Сигизмунд Миронин

К середине 1950-х гг. стратегическая задача атомного проекта была решена. Атомная и водородная бомбы были созданы. Оставалась инженерная работа по внедрению и усовершенствованию, которая не требовала незаурядных усилий со стороны теоретиков. Примерно в это время начинается «бегство» физиков, ориентированных на проведение «мирных» фундаментальных исследований, из атомного проекта в открытые академические институты. Там было попроще получить ученую степень, там не требовалась каждодневная работа с жесткой персональной ответственностью. Хотелось расслабиться.

Физики-ядерщики, в отличие от Капицы, действовали самостоятельно и не пытались предварительно заручиться поддержкой ЦК или чиновников Министерства среднего машиностроения (ведомства, обеспечивавшего ядерные исследования). У них были свои политические задачи: добиться права заниматься научной работой независимо от засекреченного атомного проекта и «отобрать» у Средмаша часть установок для проведения открытых, не секретных исследований. А это звания, слава….

Они активно добивались возможности поездок за рубеж, что стало бы возможным только при рассекречивании исследований. Например, Д. В. Скобельцын написал гневное письмо о вреде засекречивания теоретических работ в области ядерной физики. Но ведь до этого именно засекречивание, возможно, и позволило добиться успехов в создании атомной бомбы. Посмотрите на интересную закономерность: чем больше международные контакты советских ученых, тем меньше их научные успехи.

Ученые добились создания комиссии по реорганизации АН СССР. Комиссия предлагала укрепить материально-техническую базу физических институтов, работавших над незасекреченной тематикой, разрешить открытую публикацию работ по общетеоретическим вопросам ядерной физики, создать условия для широкого обсуждения ее проблем, ввести в практику приглашение в СССР видных иностранных специалистов в этой области и создать координационный совет по исследованиям в области ядерной и теоретической физики[381].

Физикам удалось добиться принятия постановления, обеспечившего им привилегированную финансовую поддержку и относительную свободу в выборе направлений исследования в академических институтах. Однако это внесло дополнительный организационный дисбаланс в работу Академии. Результатом стало создание в системе Академии наук нескольких новых лабораторий, увеличение в два раза объема главных физических журналов, значительное увеличение в Академии числа мест для студентов и аспирантов по теоретической и ядерной физике, приравнивание их по статусу аспирантам Средмаша, создание единого органа для координации и руководства всеми работами по ядерной физике, не имеющими специальных технических приложений[382].

Существенную роль в реализации бегства физиков-теоретиков из Средмаша сыграло студенческое выступление, происшедшее на отчетно-выборной конференции студентов МГУ в октябре 1953 года[383]. По итогам его разбирательств в декабре 1953 г. в Президиум ЦК КПСС Г. М. Маленкову и Н.С Хрущеву было направлено письмо, подписанное министром культуры СССР П. К. Пономаренко, министром среднего машиностроения В. А. Малышевым, президентом АН СССР А. Н. Несмеяновым и академиком-секретарем физико-математического отделения АН СССР М. В. Келдышем. В письме был дан анализ положения на физическом факультете, указывалось на низкий уровень научной работы и предлагались следующие меры по исправлению ситуации:

1. Заменить руководство физического факультета МГУ и обновить состав ученого совета, а также пересмотреть профессорско-преподавательский состав факультета.

2. Привлечь к профессорско-преподавательской деятельности в университете крупных ученых-физиков: академиков И. Е. Тамма, М. А. Леонтовича, Л. А. Арцимовича, Л. Д. Ландау, А. И. Щукина, В. Н. Кондратьева, членов-корреспондентов Академии наук СССР И. В. Обреимова, Е. И. Завойского, М. Г. Мещерякова.

3. Пересмотреть состав кафедр.

Конечным итогом стало постановление ЦК КПСС от 05.08.1954 г. «О мерах по улучшению подготовки кадров физиков в Московском государственном университете», освобожден от должности декан А. А. Соколов, на его место назначен B. C. Фурсов из команды Курчатова. Постановление практически реализует все основные пункты предложений, высказанные в письме студентов МГУ. С осени 1954 г. для всех отделений начинают читать курсы Арцимович, Леонтович, Кикоин, Ландау, Лукьянов, Шальников и многие другие ученые, работавшие в атомном и ракетном проектах[384].

По сути, физики, пытаясь перетянуть одеяло на себя, добились себе льготных условий. Поскольку большая, чем прежде, часть денег пошла физикам, то остальные отделения АН СССР сразу ощутили на себе дефицит средств. Напомню, что «сталинская» АН имела отделение технических наук, занимающееся преимущественно прикладными исследованиями. Положение прикладников в составе «сталинской» Академии обеспечивало им приоритетное финансирование. В середине 1950-х гг. позиции «инженеров» в Академии были сильны как никогда. Отделение технических наук было самым многочисленным и по числу членов, и по числу институтов. Было бы наивно полагать, что «инженеры» добровольно согласились бы отказаться от положения в составе АН СССР, которое обеспечивало им приоритетное финансирование.

Хрущевцы, видимо, боялись собственного народа и они подсознательно поставили цель — его оболванить. Они отменили преподавание в школах логики. В книге А. Зиновьева «Русская судьба. Исповедь отщепенца» я наткнулся на такую его фразу: «В школах я уже не работал: преподавание логики и психологии в школах после смерти Сталина отменили». Напомним, что хрущевцы в 2 раза увеличили число часов в вузах для изучения марксизма. После введения марксистской догматической четыреххвостки (история КПСС, политэкониомия, философия и научный коммунизм) в 1956 году профессор А. Любищев заметил: «Разработана сложнейшая система оглупления молодежи: в средней школе глупейшее догматическое преподавание литературы, в высшей — система политических предметов»[385].

Демонтаж Хрущевым основ сталинской системы (отмена ежегодного пересмотра норм выработки, освобождение директоров от необходимости работы по снижению себестоимости продукции, начало печатания денег) немедленно дало себя знать. Уже к 1955–1956 гг. началось проявляться отставание Советского Союза в области внедрения новой техники[386].

Любители научного туризма

Начиная с 1930 г. научные контакты СССР с западными странами постепенно сходили на нет, и к концу 1940-х гг. советские ученые оказались в изоляции от западных ученых. Это было связано с тем, что условия холодной войны и боязнь научно-технического шпионажа диктовали необходимость жестких мер по обеспечению секретности в некоторых наиболее передовых отраслях науки, особенно в ядерной физике[387].