Книга Жду, надеюсь, люблю… - Ирина Лобановская

Слава кивнул.

— И тебе не казалось это странным?

— Еще как казалось!

— А про других?

— Тоже!

— И ты не пытался им задавать вопросы на эту тему?

— Сто пятьдесят раз! Да я и тебе их задавал! А ты плела насчет идеалов клуба!

Лена немного смутилась:

— Ну… Вообще-то это правда, насчет идеалов… Я ведь решила, что ты меня немного дурачишь. Проверяешь, наверное, свою информацию. Я не очень поняла причину твоего звонка, запуталась. А что тебе отвечал Иван?

— Вантос постоянно твердил, что чуть не упал в пьяном виде на штырь и с тех пор боится пить…

Лена усмехнулась. Всех эта легенда про штырь смущала…

— А другие очень хорошо изворачивались, но изворачивались упорно. То в шутку, то всерьез. Говорили, что выпивка не вписывается в уклад компании, что пробовали брать бутылки, но как-то это не ихнее занятие на поверку оказалось…

Лена вновь усмехнулась.

— А почему ты так удивлена?

— Странно все это… Что брат тебе не открылся, что ты так долго общался с клубом и до сих пор не в курсе его основ…

— Они даже сами инициативу дружбы проявляют, — сказал Слава.

— Еще страннее… Потому что если они принимают в свою тусовку нового человека, то заранее рассказывают ему, кто они, и спрашивают, готов он стать мунистом или нет.

— Но мне никто не сказал ни слова! Лена смотрела подозрительно.

— Это абсолютно нетипично… Они сами выходят на разговор, и гораздо раньше, чем через полгода. А с тобой вообще не вышли… Это полное исключение из их правил, уж я-то знаю. А что тебе известно о мунистах?

Слава познакомился с ними еще в десятом классе.

Тогда в Россию как раз потянулись все эти миссионеры с Запада. Приехали и в Славину школу и стали приглашать детей к себе. Школьники ездили в мунистские общежития, где слушали рассказы о вере мунистов и участвовали в ролевых играх. Но Слава не ездил — болел.

Еще про мунистов он слышал на проповеди в храме. Батюшка говорил, что, попадая в эту секту, человек даже отказывается от собственного имени — принимает не русское, а англоязычное.

— Ну, не это главное в их принципах, — заметила Лена. — А все-таки непонятно, почему они тебе ничего не сказали… — Она снова не верила ему. — Вообще, они хорошо умеют скрывать и скрываться. Вплоть до того, что нигде себя не называют мунистами. Слово «мунист» они не любят, обычно так их называют другие люди, а у них это слово имеет грубоватый оттенок. Они даже о своей якобы религиозной направленности не говорят до последнего. И представляют себя как движение объединения. Еще они постоянно играют в мафию.

Одноклассники рассказывали Славе — мунисты выступили как, в общем, христианская религия, только реформированная, с поправками, нового типа. Что было там жестко — так это полный запрет на флирт и кокетство. Девушек и юношей сразу разделили, и они жили на разных половинах гостиницы. Было строго — никаких вольностей, даже самых невинных, ни с чьей стороны. Мунисты учили: «В браке половой жизнью можно наслаждаться в свое удовольствие. Но вне брака она — грех». Еще они внесли такую поправочку: у Бога есть и мужское и женское начало.

Потом началась ролевая игра. Разыграли сюжет Книги Бытия, но чуть-чуть по-своему. Роль Бога играли парень и девушка — то есть две божественные природы в одном. А еще школьники изображали животных, живущих в райском саду с Адамом и Евой: лису, зайца… А один сыграл роль Люцифера, искусившего Адама и Еву.

По Славиным представлениям, понятие «сектант» было равнозначно понятию «отморозок». Слово «секта» у него ассоциировалось с погромами на кладбищах, принесением в жертву кошек и грудных младенцев, питием крови и прочими гадостями, от которых у нормального человека волосы дыбятся. Или стояло рядом с наркотиками, трансами, зомбированием, юродством Порфирия Иванова. Поэтому вопрос о том, может ли Слава даже не находиться в секте, а просто общаться с сектантом, — не стоял. Тут и ответа не требовалось, как для аксиомы.

Но Слава никак не мог понять, как он, вроде стреляный воробей, немало в жизни повидавший, столько времени ходил-бродил рядом с такой серьезной сектой, как мунисты, куда втянули его родного младшего брата, и только сейчас вдруг, совсем случайно и неожиданно, открыл эту тайну?!

Глава 16

Вечером Слава отправился в Интернет. Поискать там материалы про секту Муна.

Тэк-с… Мун переписал Библию на свой лад. С собственными комментариями. Молодец, что можно сказать… Ого! Христос, значит, пришел на землю не для того, чтобы умереть. Он не выполнил до конца Свою миссию — не успел создать идеальной семьи. Прообраз первой идеальной семьи — Адам и Ева. Два начала, как у Бога, — мужское и женское. Сатана сорвал у них идеал семьи. Но дело поправимо. Теперь у нас есть учение Муна для создания идеальных семей.

Усё ясно, господа, — ересь натуральная.

Теперь — принципы Муна. Идея коммунизма — происк сатаны. Ладно. Вот: Мун заключает браки у тысяч своих последователей. Брак и верность — высшая цель. До брака исключены половые связи — один партнер на всю жизнь…

Правда, нигде не написано, что они не пьют и в мафию играют. Это, вероятно, их тайны. А игра в мафию символизирует, что они сами вроде мафии — скрытая организация, которая вначале прикрывается общими словами, а внутри — такой вот орден посвященных… Потому они любят игры подобного типа.

Обычные, кажется, ребята, при клубе культурном, а на самом деле — междусобойчик, свои принципы, свои посвящения, своя сеть, своя тактика… Ну прямо современные масонские ложи. Ведь те тоже в давние времена действовали тайно, не гнушались называться иначе, легально прикрываться и апелляцией к христианству, к вере, к нравственности, «братством человеческим» себя именовали…

Слава вспомнил эпоху Горбачева. Сложная эпоха для оценки… И вот почему. С одной стороны, Горбачев дал полную свободу православию, веру уже не надо было скрывать, открылись церкви, православные священники выступали по телевидению… Свободно продавалась православная литература. Все так… Но наряду с этим по тому же самому принципу плюрализма точно такую же легальную свободу получили всяческие секты, самодеятельные организации сомнительной направленности. И разрешили ехать в Россию и проповедовать всем без исключения… Дорвались… Муна тоже приглашали в Советский Союз…

И снова Слава задумался: ну хорошо, почему они не могли раскусить его — ясен пень. Но как он сам не подумал ни разу, что это — секта?

Да все потому же — каждый судит по себе. По тому парадоксу: стреляный воробей предугадывает сто вариантов по своему опыту, а ему выпадает сто первый…

Слава был настолько далек от мыслей о сектах около себя, что подозревал все, что угодно, но только не это. Он даже бессознательно не предполагал, что им может заинтересоваться сектант, что сектант может оказаться рядом с ним. Он действительно настолько не интересовался этой темой, что лопухнулся.