Книга Любовь по переписке - Джинджер Хэнсон

Она вытерла рукавом влажный лоб и постаралась переключить внимание Томми.

– Как идут дела со смородиной?

Джон Шогорн обнаружил недалеко целые заросли смородины, и, потратив на сбор ягод несколько часов, Анджела готовилась испечь пироги со смородиной.

– Начинка для пирогов уже почти готова, – сообщил Томми.

Положив бисквитное тесто на стол, она начала раскатывать его. Пять миль диких прерий и огромное стадо диких быков отделяли ее от железнодорожной станции Бакстер. Иногда ей казалось, что все это стадо помчалось бы обратно в Техас, если бы была такая возможность.

– Мне кажется, сегодня нам предстоит опять быть свидетелями стихийного бегства быков, – сказал Томми, указывая ложкой, с которой стекал сок смородины, вверх. – Посмотрите сами.

Анджела посмотрела, и от величественной картины у нее захватило дух. На западе садилось солнце, окруженное причудливыми темными облаками, которые освещались вспышками молнии. На востоке радуга розового, золотистого и фиолетового цветов освещала весь бесконечный небосвод. Природа обещала захватывающее зрелище на предстоящую ночь.

– Я чую запах беды, – взволнованно проговорил Томми.

– Наклонись сюда – и почувствуешь запах смородины, – улыбнулась Анджела.

– О, миз Анджела, не шутите, вы ведь понимаете, о чем я говорю.

Она очень хорошо понимала. От напряжения, которое чувствовалось в атмосфере, волосы вставали дыбом. Этой ночью быки вряд ли будут спать, безусловно, они будут разбегаться. Неясно было только, когда это начнется.

– Нам предстоит длинная и трудная ночь, – сказала она. – Мы будем поддерживать огонь в костре и держать пищу разогретой. Если у них будет время, люди должны иметь возможность поесть.

Когда тени удлинились и наступила ночь, пастухи остались у стада, тихими песнями стараясь успокоить взволнованных животных. По одному они приходили в лагерь поесть. Молнии по-прежнему сверкали в небе, но дождя не было. Большую часть ночи Анджела провела, поддерживая огонь в костре и сохраняя кофе и пищу горячими. К утру усталость сморила ее, и она прилегла.

– Беда, все стадо пришло в движение! Вставайте, ребята! – От этого крика Анджела вскочила с постели, схватив свои мокасины.

– Шевелитесь побыстрее, быки направляются в эту сторону.

Спавшие у костра пастухи вскакивали, влезали в ботинки и, схватив пистолеты и шпоры, мчались к своим оседланным лошадям. Через минуту все они растворились в темноте.

Вспышки молний освещали пространство, гром гремел, Анджеле казалось, что земля дрожит у нее под ногами. Обернувшись, она замерла, прижав мокасины к груди. Стена разъяренных быков в панике двигалась прямо на нее.

– Миз Анджела, идите скорее в повозку, – закричал Томми.

Она слышала его крик, но не в состоянии была сдвинуться с места, ноги не слушались ее.

Как будто несколько тысяч животных гнались именно за ней. Томми схватил ее за руку и потянул к повозке. Загипнотизированная видом огромной темной движущейся массы, она различала только сверкающие верхушки их длинных рогов.

А когда опять сверкнула молния, она увидела глаза бегущих впереди быков. Страх придал ей силы, теперь уже она тянула за собой Томми.

– А где лошади? – громко крикнула Анджела, стараясь перекричать топот тысяч копыт.

– Они, наверное, перепуганы.

Быки пронеслись по тому месту, где была ее постель. Протянув руку, она постаралась влезть в повозку, Томми подталкивал ее сзади, и она наконец оказалась на дне повозки. В воздухе был слышен топот копыт, треск трущихся друг о друга бычьих рогов, и можно было почувствовать запах разгоряченных животных. Стараясь повернуться, она схватила Томми за руку.

– Вы самые противные в мире живые существа, – говорила Анджела, обращаясь к стервятникам, парившим над ней высоко в небе.

Она сомневалась в том, что они могут услышать ее слабый голос, но ничего не могла поделать, на жарком солнце во рту у нее совершенно пересохло.

Боль оказалась сильнее, чем чувство жажды. Она мешала ей насладиться солнечным днем после дождя. Анджела страдала не только от боли и жажды, но и от того, что не могла пошевелиться, остатки повозки придавили ее к земле. И она не могла обнаружить Томми. Она пыталась позвать его, но в глубине души понимала, что, только находясь совсем близко, он мог бы услышать ее. И он не отзывался. Аскосив глаза вправо, она видела его смятую шляпу, лежавшую рядом с раздавленным кофейником.

Стервятники между тем опустились ниже.

– Не радуйтесь, вы, несчастная пародия на птиц, я еще живая, – сказала она.

Неужели они действительно ждут, пока их жертва скончается? И если помощь не придет вскоре, подумала она, они своего дождутся.

Еще одна хищная птица появилась в поле ее зрения. Она надеялась, что развалившаяся повозка обрушится на птиц, когда те захотят полакомиться ею. В отчаянии Анджела хотела вытянуться, сдвинуть сжимавшие ее деревяшки, оттолкнуть их, каким-то образом освободиться. Но предыдущие ее попытки оканчивались только мучительной болью.

От ее усилий остатки повозки наклонились, и теперь бочонок с водой висел почти над ее головой, из его трещин капала вода и попадала прямо ей на живот. Но эта вода была для нее так же недостижима, как река в Китае. Руки ее были придавлены, и она могла погибнуть от жажды, хотя вода находилась совсем близко от нее.

Парящие в небе птицы опускались все ниже. У нее задрожала правая нога. Вода продолжала капать ей на живот, а она облизывала потрескавшиеся от жажды губы.

Она не хотела умирать.

Глядя на карауливших ее хищных птиц, она особенно остро почувствовала, что хочет жить. Ей надо сделать еще очень много дел. Она должна сказать Рэнсому, что любит его, поступить в медицинскую школу, доказать свою невиновность в смерти Сабрины, родить ребенка. Время было совершенно не подходящим для того, чтобы умереть.

– Сеньора Шампьон?

Мелодичные звуки человеческого голоса проникли в ее мечты. Анджела открыла глаза и убедилась, что ее веки не были разорваны хищными птицами. Вокруг мало что изменилось, хотя обломки повозки теперь защищали от послеполуденного солнца. Зловещие птицы все так же кружились высоко в небе. Она скосила глаза, стараясь выяснить, не стало ли птиц больше. Бочонок с водой куда-то исчез.

– Сеньора Шампьон, – опять услышала она знакомый голос.

– Хоколинши? – Мысленно она произнесла это имя раньше, чем смогла его выговорить.

Почувствовав облегчение, попыталась улыбнуться. Теперь она уже не погибнет одна в диких прериях.

– Да, сеньора. – Улыбаясь, он наклонился над ней. Во рту у него недоставало нескольких зубов. – Воды?

Глазами она сказала ему «пожалуйста». Сильные обветренные руки приподняли ее голову, подложили что-то под нее и поднесли к губам металлическую кружку. Сквозь потрескавшиеся губы и распухший язык холодная вода проникла в ее пересохшее горло. Если бы весь ее организм не был так обезвожен, она заплакала бы от счастья. Он протер ей лицо влажной тряпкой.