Книга Речной дьявол - Диана Уайтсайд

– Очень благоразумно с их стороны. – Хэл обнял сестру за плечи. – Я рад, что ты здесь. Мне всегда хотелось показать тебе Миссури.

– И я всегда буду бережно хранить воспоминания об этих днях. Это все равно что побывать в девственном лесу задолго до того, как человек вырубил деревья и проложил по земле борозды.

– Кое-кто считает это прогрессом.

Виола фыркнула и показала на плывущие по реке комья мусора и отбросов, сопутствующих жизнедеятельности человека.

– Ты это называешь признаком цивилизации?

– Увы. Это явный признак большого города впереди. Завтра мы прибудем в Омаху, куда еще не добрались такие блага цивилизации, как канализация.

– В Омаху? – удивилась Виола.

– Да.

– Не зря железнодорожные агенты советуют своим клиентам путешествовать в объезд Омахи.

Хэл пожал плечами.

– Город быстро разрастается благодаря красивому ландшафту и наличию железнодорожной ветки.

Виола взглянула на него исподлобья, но он не обратил на это внимания.

– Железной дороги?

– Железной дороги, – подтвердил Хэл бесстрастно. При всей нелюбви к железным коням он не мог не уважать их огромный потенциал. – Ладно, хватит об этом. Уильям к нам присоединится?

На губах Виолы появилась столь счастливая улыбка, что Хэл испытал болезненный укол зависти.

– Конечно, он сейчас придет.

– Тогда давай прогуляемся, пока его нет. Скажи-ка мне…

– Да?

– Ты никогда не отвечала на этот вопрос раньше, но, может, теперь ответишь, поскольку вышла замуж за Уильяма. – Хэл сделал глубокий вдох. – Почему ты стала женой Росса? Может, он тайно служил юнионистам, чем и заслужил твое восхищение?

Несколько минут Виола хранила молчание, потом бесстрастно произнесла:

– Это мой секрет, Хэл, прости.

– Ты не любила его?

– Боже милостивый, конечно, нет! Я с трудом его выносила. Однако я была единственной в то время, кто мог воздействовать на Росса. Не ты и не отец. Но, слава Богу, теперь все кончилось, и у меня есть Уильям.

– Я не ослышался? Не мое ли имя тут упоминали? – произнес Уильям, появляясь на палубе; в лучах заходящего солнца его черные волосы светились красивым ореолом.

Лицо Виолы просияло.

Щелк! Тишину сумерек разорвал выстрел, и в стену звонко впилась пуля.

Схватив сестру, Хэл потащил ее в дальний конец надстройки; Уильям последовал за ними.

Щелк, щелк, щелк – пули отскакивали от жестяной крыши штормового мостика и лишь чудом никого не задели.

Все трое прильнули к стене, а Цицерон прижался к ноге хозяина.

Хэл настороженно обвел взглядом берег по правому борту «Красотки». Выстрелы раздавались из дубовой рощи на отвесном берегу, севернее впадающего в Миссури ручья.

Цицерон зарычал, на палубе под ними суетливо затопали матросы.

– Кто посмел обстрелять мой корабль? – проревел Сэмпсон.

Крики Нортона и О'Брайена звучали еще громче и неприличнее, но никто из них ничего не мог сделать, так как стрелок держал на прицеле единственный трап, ведущий на верхнюю палубу.

Повернув голову, Хэл увидел, что по щеке Уильяма стекает струйка крови.

– Уильям, ты ранен!

Уильям осторожно коснулся своего лица.

– К счастью, это всего лишь царапина. Вероятно, меня задела последняя пуля.

Виола приподнялась, чтобы взглянуть получше, и – щелк! – пуля пролетела в дюйме от плеча Уильяма.

Хэл понял, что снайпер явно не настроен шутить. Но как им добраться до укрытия? Оставалась единственная возможность – перелезть через край мостика и спуститься на бойлерную палубу. Проделать это с юбками Виолы будет трудновато, но ради спасения жизни стоит попытаться.

Щелк! В стену вонзилась еще одна пуля.

Хэл открыл рот, чтобы отдать приказ, и тут выстрел прогремел с южной стороны ручья. Ровный звук винтовки Генри. На дереве на утесе затрещали, ломаясь, ветки, раздался громкий всплеск…

Хэл, Уильям и Виола стояли в полной неподвижности и ожидали.

Наконец до них донесся зычный мужской голос, по которому легко угадывалась речь жителя Миссисипи:

– Все чисто, Донован, ублюдок больше тебя не побеспокоит.

Хэл внезапно расхохотался.

– Морган Эванс, – пробормотал он. – Кто ж еще, как не один из избранных бойцов Бедфорда Форреста, мог застрелить снайпера и спасти нас!

Глава 13

– Отбой тревоги, – объявил Хэл, входя в каюту Сэмпсона и закрывая дверь. – Мы сменили стоянку и пришвартовались к маленькому островку посреди реки – это самое безопасное место, которое можно найти до наступления темноты.

С момента снайперской атаки прошло два часа, но команда и пассажиры «Красотки чероки» все еще никак не могли успокоиться. Теперь судно патрулировали четыре вооруженных человека; отменные стрелки, они были готовы в любой миг убить злоумышленника. Абрахам Чанг, слуга Уильяма, известный непревзойденными бойцовскими качествами, дежурил в кормовой части штормового мостика, в то время как Розалинда – в носовой, возле капитанской каюты. Для Хэла это был наипростейший способ держать ее поблизости.

Хэл попросил у Сэмпсона разрешения занять его каюту, чтобы все свидетели атаки – он, Эванс, Уильям и Виола – могли поговорить без посторонних. Сэмпсон хотя и был рукоположен в сан, но, смерив Хэла продолжительным взглядом, кивнул.

Его каюта, как и надлежит капитану «Красотки чероки», была самой большой на борту и располагалась прямо под рулевой рубкой, занимая всю ширину палубы. Окна в трех стенах, задернутые плотными шторами из белой парчи, позволяли капитану следить за тем, что происходит на судне. Внутренняя обстановка была дорогой, но функциональной и включала письменный стол, два стула и большую кровать. Как и в пассажирских каютах первого класса, на полу лежал богатый брюссельский ковер, создавая контраст с белыми стенами, украшенными гравюрами на библейские сюжеты. Нотку дисгармонии вносили лишь маленькие кружки из некрашеного дерева, которыми корабельный столяр заткнул пулевые отверстия, обещав завтра их покрасить.

– Готов к разговору, Морган? – осведомился Уильям, сидя с перевязанной головой на кровати Сэмпсона и обнимая одной рукой Виолу. Пятна крови на ее кружевных манжетах свидетельствовали, что ей пришлось немало поработать в попытке привести голову мужа в порядок.

Морган Эванс был одет в ту же пыльную фланелевую рубаху и холщовые брюки, в которых выслеживал снайпера, что являло разительный контраст с его привычным элегантным обликом и аристократическими манерами. Его каштановые волосы и кавалерийские усы были аккуратно подстрижены, но подбородок покрывала тень однодневной щетины, а на щеке алели следы свежих царапин, оставленных ветками во время засады на снайпера.