Книга На холмах любви - Эйна Ли

Хотя они были одного возраста, растолстевший, круглолицый Дуглас казался чуть ли не на десять лет старше стройного, красивого Джеймса.

– Удобно ли вы расположились в моем доме? – вежливо поинтересовался Дуглас.

Джеймс Грэхем несколько неуверенно взглянул на него. Замок Босуэл принадлежал Уильяму Дугласу, а Монтроз, прибыв из Глазго, без лишних колебаний расположился там как у себя дома.

– А разве Дуглас когда-нибудь отказывал в гостеприимстве Джеймсу Грэхему? – спросил он.

Дуглас улыбнулся.

– Ах, Джеймс, я вас люблю! Какое славное было время, когда мы кочевали вместе!

Элизабет с удивлением слушала этот разговор. Очевидно, ее дядюшка и на самом деле очень привязан к этому человеку.

Что за человек этот Джеймс Грэхем? Почему люди так преданны ему? Она полагала, что Роберт просто глупец, раз обожает Джеймса Грэхема. Но вот она видит, как самый богатый человек в Шотландии чуть ли не хвостом виляет перед этим Монтрозом. А ведь Элизабет знала, что ее дядюшка никому не выказывает почтение. А уважает он только Роберта Брюса. Но уважать первого короля каждый сможет.

– Я и понятия не имел, что вы в Шотландии, Уилли. Когда я в последний раз слышал о вас, вы были во Франции. Могу ли я надеяться, что ваше появление здесь сегодня означает, что вы хотите предложить нам дугласовских лошадей? Нам очень нужна кавалерия.

Уильям протестующе поднял руку:

– Ну-ну, Джеймс, небеса одарили вас слишком большой порцией здравого смысла не для того, чтобы вы спешили с выводами. А к тому же разве конницей у вас командует не молодой лорд Эйбони? Боюсь, что дугласовские лошади не выдержат его спесивого нрава.

При этих словах Джеймс Грэхем нахмурился. Он был слишком благороден, чтобы отказаться от признательности атому молодому человеку, который не раз рисковал жизнью ради короля.

– Не стоит так резко отзываться о лорде Эйбони, Уилли. Гордоновская конница не раз превращала наши поражения в победы. Не так ли, Роберт?

– Конечно. – Роберт неохотно присоединился к беседе.

А Элизабет воспользовалась удобным моментом и решила немедленно уехать. Она выполнила просьбу отца – побывала на этом приеме. Теперь, когда подтвердились ее худшие подозрения, Бет решила покинуть это место, где ее ждали одни только неприятности, и вернуться к себе.

– Конечно, – добавил Джеймс Грэхем, – я не хочу ни в малейшей степени приуменьшать заслуги моей пехоты. Это моя главная опора и сила. Элистер Мак-Дональд – храбрейший военачальник, какого я когда-либо видел в деле, а Магнус О'Кейн – бесспорно, самый лучший тактик из тех, с кем я имел честь составлять планы.

– А скажите-ка, Джеймс, это правда, что в битве при Килсайте вы все разделись до рубашек? – спросил Александр Скотт.

Роберт Керкленд и Джеймс Грэхем разразились хохотом, потому что на лице у Дугласа было написано недоумение.

– На многих и того не осталось! Армия противника была намного больше. Пришлось выжать из местности все, что возможно. Нужно было сделать кавалерию противника бесполезной – перенести бой в такое место, где она не сможет развернуться. Для того чтобы получить перевес, мы должны были быстро двигаться – ведь нам приходилось отбивать атаки со всех сторон.

Все внимательно слушали рассказ Монтроза.

– Жара стояла невыносимая. Я видел, как ирландцы бросают свои пледы, многие раздеваются чуть ли не совсем. Они, конечно, знали, что делают, и я решил последовать их примеру. – Он повернулся к Роберту. – Вот мы и разоблачились. Все до одного. И солнце стало вскоре нашим союзником. Кавалеристы в своем тяжелом обмундировании обливались потом, были неповоротливы по сравнению с мак-дональдовской пехотой.

Джеймс широко улыбнулся.

– Они были скорее разрушены, чем разбиты, если можно так выразиться, джентльмены. Хороший командующий еще мог бы спасти положение дел, но... вместо этого они гибли сотнями.

– Значит, теперь Шотландия принадлежит тебе, Джеймс? – вставил Уильям Дуглас.

– Нет, Уилли, Шотландия принадлежит королю, как это всегда было и всегда будет.

– Я слышал, что Дэвид Лесли с английской армией находится в Карлайле, – заметил Александр Скотт.

– Да, это так, сэр Александр, и я понимаю, что это серьезно, – мрачно отозвался Джеймс Грэхем. – Дэвид Лесли – лучший солдат из всех, какие есть у наших врагов. Включая и самого Кромвеля. Мне весьма лестно, что они сочли меня достаточно достойным противником и обратили на меня внимание. И если я хочу победить, мне понадобится любая помощь, какая только возможна.

– Боюсь, что король проиграет войну в Англии, – заявил Уильям Дуглас. – Я уверен, круглоголовые[34]сделают все, что смогут, лишь бы вы не пришли на помощь Карлу.

Александр Скотт кивнул:

– Можете не сомневаться, они постараются помешать вам добраться до короля, Джеймс. Не важно, чего им это будет стоить. Они не могут этого не сделать.

Роберт не слышал, о чем говорят: он следил взглядом за Элизабет. Та потихоньку выбиралась из зала. Керкленд видел, что его жену остановила леди Дуглас; дамы обменялись любезностями, а потом Элизабет двинулась дальше.

Но не только Роберт следил за Элизабет. Элистер Мак-Дональд смотрел, как прекрасное видение, никем не сопровождаемое, идет по залу. После обильных возлияний ирландец был в хорошем подпитии, отчего утратил всякую способность к рассуждению. Он никогда не был склонен обуздывать свои желания и теперь решил взять то, что ему приглянулось.

Элизабет слегка вскрикнула, когда две огромные лапищи обхватили ее и подняли. Молодая женщина испуганно смотрела на рослого ирландца, беспомощно барахтаясь в его медвежьих объятиях. У нее даже не было сил позвать на помощь.

– Вы прямо картинка, скажу я вам, – заявил ирландец. – Будь Глазго моим, я просил бы вас как награду.

Слова, которые Джеймс Грэхем собирался было произнести, замерли у него на губах. Он и все присутствующие смотрели на леди Керкленд и Мак-Дональда.

Так можно было обращаться разве только с гулящей девкой, но Элизабет была дамой из общества, графиней, дочерью графа, племянницей маркиза, супругой хайлендского лэрда.

Джеймс Грэхем увидел, что Роберт уже возле ирландца, и ему стало не по себе.

– Оставь ее, Кокитто, – приказал граф Керкленд.

По залу пронесся громкий шепот. Рассказы о жестокостях, совершенных в Эбердине, равно как и о набегах на дома Кэмпбеллов сделали Элистера Мак-Дональда одним из самых страшных людей в Шотландии. И теперь все, затаив дыхание, ждали, что он ответит на этот приказ.