Книга Его непокорная невеста - Шелли Брэдли

– Вы что-то ищете в моих личных документах? – спросил Киран.

Мейв ахнула и от испуга переменилась в лице. Приложив дрожащую руку к груди, она повернулась и испуганно посмотрела на мужа:

– Это вовсе не то, о чем вы подумали.

Киран был взбешен. Целый месяц эта женщина не разговаривала с ним. И вот теперь, когда наконец она заговорила, с губ ее слетела откровенная ложь. Чего от нее можно ждать в дальнейшем?

– Неужели? Значит, вы не собирались шпионить за мной и выведывать, что содержится в письмах, которые адресованы лично мне?

– Кровожадный негодяй! Я только хотела разыскать хоть какие-то известия о своем бедном брате. Вот уже несколько недель от Флинна нет никаких вестей, и я волнуюсь о нем.

– А вам не приходило в голову, что можно спросить меня, не слышал ли я что-нибудь о вашем брате? – спросил Киран и, не дожидаясь ее реакции, сам ответил на свой вопрос: – Разумеется, не приходило. У вас и в мыслях не было ничего подобного. Вы лучше будете тайком рыться в моих вещах, чем снизойдете до того, чтобы обратиться ко мне с каким-нибудь вопросом. Скорее небо упадет на землю, чем вы заговорите со мной.

Мейв стиснула кулаки и посмотрела на Кирана. В ее глазах не было ни страха, ни смятения, ни притворства.

– Я лучше буду разговаривать с крысами, чем с дьяволом во плоти! – с вызовом крикнула она и отшвырнула два свернутых в рулон свитка.

Мейв изволит сердиться на него? Скажите на милость! После того, как проникла в его святая святых – его спальню. Мало того что она отказывает законному мужу в своем женском внимании и ласке, так у нее еще хватает наглости изливать на него свой гнев? Черт побери, да многие мужья поколотили бы своих жен и за меньшую провинность. Киран никогда не был сторонником рукоприкладства. В детстве он насмотрелся на то, как его отец бил мать, и с тех пор питал отвращение к насилию в семье.

Киран схватил Мейв за плечи. Ему давно надоели и этот нескончаемый дождь, и эта страна, и этот проклятый мятеж. Он устал от отсутствия свободы. От того, что ему нельзя оставить Лангмор. А больше всего его злило отношение к нему Мейв.

Но тем не менее она все-таки заговорила с ним, напомнил себе Киран. Громко и откровенно. И это не могло его не радовать.

– Грызуны спасаются бегством от женщин со вздорным характером, таких, как вы, – насмешливо проговорил он. – Я это точно знаю. Недаром я, как вы справедливо изволили заметить, сущий дьявол. Так что мы с вами стоим друг друга.

– Это у меня-то вздорный характер? Да я самая разумная на свете…

– Разве разумно шпионить за мной? – спросил Киран, с трудом сдержав улыбку.

– …добросердечная…

– Называя меня дьяволом во плоти и отказываясь разговаривать со мной, вы считаете себя добросердечной? – парировал он.

Мейв поджала губы.

– Разумные женщины…

– Эти два слова не могут стоять вместе, потому что каждое из них в отдельности обозначает взаимоисключающее понятие.

Мейв ахнула, услышав столь возмутительный выпад, и залилась румянцем. Киран крепче сжал ее плечи. Он мысленно готовился к неизбежному взрыву негодования, которое должно было вслед за этим последовать. Но это не страшило его, а, наоборот, радовало. Потому что теперь он видел, что льдинки в глазах у Мейв растаяли. Она была вся словно золотисто-рыжий огонь. Она воплощала в себе ярость и кипучую страсть.

Впервые за долгое время у Кирана отлегло от сердца.

– Сейчас же уберите от меня руки! – гневно потребовала Мейв.

Киран проигнорировал ее требование. Мейв крикнула:

– Странно слышать из ваших уст слова о разумных действиях! Вы оставили эту постель, где мы с вами занимались любовью, для того чтобы поехать в Дублин и убить моего жениха.

– У замужней женщины не может быть жениха, – напомнил ей Киран.

– Не делайте вид, будто мои чувства к Куэйду что-то для вас значили. Для вас важно одно – жажда крови и смертоубийство. Враг, закованный в кандалы, был для вас легкой добычей.

Киран вцепился в ее плечи. Черт возьми, эта женщина умеет вывести его из себя! Но он сдержал свой гнев. Им нужно во что бы то ни стало поговорить, а не спорить до бесконечности.

– Я убиваю противников в бою, а не забавы ради. Мне нравится защищать других, мериться силами в равном и справедливом поединке. Мне не доставляет удовольствия посылать людей на верную смерть.

– Ну да, конечно. Вам осталось только попытаться убедить меня в том, что вы примкнули к мятежникам.

Глаза у Кирана гневно засверкали.

– Объясните мне, какие у вас есть основания считать себя разумной женщиной.

– Такой тупоголовый варвар, как вы, едва ли сможет это понять.

Мейв с ненавистью смотрела на своего недостойного мужа. Она ругала себя за этот взрыв эмоций, за свою ярость. Не все ли ей равно, что двигало ее мужем? Ведь Куэйда уже нет в живых.

Но ей не терпелось выплеснуть свой гнев на Кирана. Пусть поймет, что она чувствует. Поймет, как больно, когда тебя предают.

В конце концов, Мейв удалось освободить руку и достать со стола еще один свиток. Несмотря на то, что Киран продолжал держать ее другую руку, она развернула свиток. Свинья! Она покажет ему, что она не безвольная, безответная марионетка, которую можно дергать за ниточку.

Как раз в тот момент, когда Мейв убедилась, что в бумаге не содержится ничего важного, Киран вырвал письмо и швырнул свиток обратно на стол.

Мейв ахнула:

– Меня не удивляет, что вы грубиян.

Киран хмыкнул:

– Гм! Читать без разрешения чужие письма тоже невежливо.

– Чья бы корова мычала… В жизни не встречала человека, более порочного и склонного к насилию.

Мейв зарделась. Ее глаза бешено сверкали, дыхание участилось. Она распалилась не на шутку. «С чего бы это?» – думала Мейв. Где она научилась так ругаться?

– Ведь я вам ужасно нравлюсь, правда?

Мейв опешила от такой неслыханной дерзости, даже лишилась дара речи, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить Кирана.

– Вы мне абсолютно безразличны и прекрасно это знаете.

Киран изменился в лице. Мейв испытала необъяснимую радость от того, что ее слова задели его за живое.

Но Килдэр вдруг снова расплылся в улыбке. Ее охватила безотчетная тревога.

– Моя славная женушка! Вы хорошо знаете, что спасти вашего драгоценного Куэйда было не в моей власти. Просто вам хочется навешать на меня всех собак, обвинить во всех смертных грехах. Вам так легче. Но в глубине души вы понимаете, что мой голос не мог повлиять на судьбу вашего бывшего жениха.